Дивов Игоревич - Оружие Возмездия
Итак, что мы имеем в сухом остатке? Да то же, что я отметил в самом начале. Надежность. Эффективность. Простота. Дешевизна. Скорострельность. Мобильность. И возможность стрельбы с использованием средств наведения образца Второй мировой войны. Без электроники вообще.
Так может, оно и правда Оружие Возмездия в чистом виде? После того, как нас закидают ракетами с ядерными боеголовками, и все компьютеры накроются, мы вылезем из канализации, взнуздаем своих железных коней, выцелим противника с помощью теодолита, какой-то матери и панорамного прицела МП-46М… И начнем долбать супостата маленькими, но злыми спецбоеприпасами мощностью 0,1-2 килотонны.
И победа будет за нами.
Бонус-трек
Несколько глав в «Оружие Возмездия» не вошли по формату. Плохо монтировались с остальным текстом. Поэтому они остались у меня в виде заготовок, недописанные. По случаю 23 февраля я одну все-таки доделал. Она и правда не очень ложится в общую канву книги. Но сама история… Достойна того, чтобы быть рассказанной.
Стояла поздняя весна 1987 года. Столица нашей социалистической родины зеленела и расцветала. А мы с одногруппником по прозвищу Билли шли, нетвердо ступая, по московским изогнутым улицам.
Нетвердо мы ступали, поскольку кроме весны на дворе стоял весенний призыв, и нас могли со дня на день забрать в армию.
Навстречу шел наш одногруппник по прозвищу Бенни. Его тоже вот-вот должны были призвать, и Бенни так этим проникся, что вообще ноги переставлял по-собачьи: левая передняя, правая задняя…
– Здорово! – сказали мы. – Тебя еще не забрали?
Бенни попытался встать прямо и поднять глаза повыше, при этом у него из-за пазухи выпала небольшая книжка. Я подхватил ее.
– А-а, привет, ребята… – пробормотал Бенни. – Вас еще не забрали…
Больше он ничего членораздельного выговорить не смог и побрел себе дальше. Книжка осталась у меня в руках. Будь я трезвее – догнал бы человека и вернул потерю. Но в тот момент одного взгляда на обложку мне хватило, чтобы упрятать добычу в карман. Бенни все равно никакой – рассудил я, – и книг таких у него много, перетопчется недельку, потом отдам, он еще и обрадуется.
Книжка была «пингвиновским» пейпербэком (в отличие от большинства граждан СССР, я такие слова знал), и на ее обложке некий космический штурмовик атаковал какую-то башню. Картинка не имела ничего общего с содержанием, но меня это не удивило – в отличие от большинства граждан СССР… и так далее.
На обложке было написано: «Clifford D.Simak. The City».
ИСТОРИЯ ОДНОГО «ГОРОДА» сказка странствийМиф об СССР, как «самой читающей стране в мире», возник из-за статистического казуса. Помимо газет и журналов, пользующихся реальным спросом, в Союзе печатали кучу макулатуры, тиражи которой поддерживались искусственно. Член КПСС был обязан подписаться на «Правду». А какой ты железнодорожник, если не выписал «Гудок»? Трудишься в лесной промышленности – получай газету «Лесная промышленность»! Был даже журнал для прапорщиков. Так и назывался: «Знаменосец». Прапорщики его, как правило, не читали, но все равно подписывались. А то какие же они прапорщики.
Поделите эту массу периодики на число граждан СССР. Вы получите бешеные цифры ежедневного чтения, имеющие мало общего с суровой действительностью: вся газетная бумага заканчивала свою жизнь в канализации и выгребных ямах, и кто ее перед этим читал, а кто нет, попробуй выясни.
«Виртуальная периодика» могла приносить некоторую пользу – в таких же виртуальных областях деятельности. Благодаря «Правде» член КПСС всегда знал, куда рулит партия, а попутно следил за драматическими перипетиями конфликта между Гватемалой и Гондурасом. Статьи из журнала «Коммунист Вооруженных Сил» служили армейским пропагандистам основой для лекций – их переписывали от руки и зачитывали вслух.
Нечто подобное творилось и с книгами. Были отличные издания зарубежных авторов, в прекрасных переводах, о которых теперь ностальгически вздыхают ценители; иногда печатали советских писателей, за книгами которых гонялась интеллигенция. Ни того, ни другого никогда не хватало на всех, и иметь «своего человека» на «книжной базе» было большим везением. Хорошие книги, как и почти все хорошее в СССР, не столько покупали, сколько «доставали».
А параллельно издавался – чтобы осесть мертвым грузом на полках магазинов и библиотек, – колоссальный вал «соцреалистической прозы» разной степени нудности, и совсем уж кошмарный поток сильно специальной литературы для сильно специальных нужд. В каждой армейской «ленинской комнате» должно было стоять ПСС. То есть, на каждый этаж каждой казармы – одно ПСС. Если вы забыли, что такое ПСС, я вам напомню дикий вопль, однажды вырвавшийся у нашего замполита:
– Как может комсомолец вытирать жопу Полным Собранием Сочинений Ленина?!
Еще как может. Так может, что от могучего тридцатитомника одни корешки останутся.
Массовый советский спрос на Пушкина, Толстого, Гоголя, Достоевского тоже легко объяснялся. Их покупали немногим меньше, чем училось детей в старших классах. Включение этих авторов в школьную программу нанесло по русской классике сильнейший удар, о последствиях которого говорить не мне, и не здесь…
Ваш покорный слуга книги любил очень, но от иллюзий на тему «самой читающей страны» избавился рано. Две трети моих сверстников читали строго по принуждению, и дай им волю, не читали бы вообще. Уверен, ребята с удовольствием листали бы комиксы, но комиксов советская издательская машина не производила. Комиксы – это было «не наше», их выдумали американские капиталисты для своих американских дебилов. Запредельные тиражи комиксов часто упоминались в прессе, как признак полного отупения трудящихся масс США.
Советские трудящиеся массы не читали тупых комиксов, они одухотворенно пили водочку под селедочку, выпотрошенную на газете «Правда». Когда напротив завода, где я проходил практику, закрылся на учет винный магазин, бригада такелажников, передовиков социалистического труда, вдруг не смогла после обеда набросить петлю троса на крюк подъемного крана. Обвязать-то деталь они обвязали, а подвесить ее на монорельс – никак. Кидают, кидают петлю – не могут попасть, хоть ты тресни. Сказалась многолетняя привычка одухотворенно тяпнуть по стакану в обед.
Но «Правду» они выписывали. Коммунисты!
Интерес к печатному слову подскочил во второй половине восьмидесятых, когда газеты начали писать если не правду, то хотя бы полуправду. А потом еще и «всякое интересное». В тот день, когда из-за пазухи Бенни выпала англоязычная книжка, тираж газеты «Труд» зашкаливал за двадцать миллионов, и на летучках в «Комсомолке», делавшей всего восемнадцать, безуспешно пытались анализировать этот феномен. Редакция «Комсомолки» еще не поняла тогда, что если информация о летающих тарелках не поддается проверке, так не делай умное лицо, а сдавай материал в набор, и будет тебе счастье… В те дни Советский Союз действительно много и с охотой читал.
