Сергей Костин - Чокнутый
– Я же умный. Я просто гениальный. В джунглях все знают, насколько я хитер и силен. Никто лучше меня не прыгает по деревьям и не откручивает головы у жертв. И ко всему, посмотри, я же краси-и-ивый!
Мил сфокусировал глаза на морде радостно улыбающегося Альварезы. Что-что, а красоты не занимать. Одни ноздри чего стоят. Страх, да и только.
– Ну с красотой, предположим, ты уж того… – начал было Мил, но тут неожиданно понял, что именно сейчас допустил настолько непоправимую ошибку, о которой он в дальнейшем может не раз пожалеть. Альвареза был действительно хитер. Последнее упоминание о красоте было сказано неспроста. Все в джунглях знают, что морда у орангутангов, как бы помягче сказать, не располагает к разговору о добром и вечном. Но сказав в глаза орангутангу о его не совсем правильных чертах морды, можно было смело идти к большому водопаду и кончать жизнь самоубийством. Ибо нет ничего обиднее для орангутангов, чем упоминание о несовершенстве наружного строения черепа. Мил слишком поздно спохватился. Он попробовал незаметно перевести разговор в другое русло, но было поздно.
Альвареза мгновенно окаменел, медленно снял лапу с плеча Чокнутого, отстранился от него и, чуть разжимая толстые губы, сквозь зубы процедил:
– Что сказала белая пантера о красоте орангутанга?
Мил несколько раз приоткрыл пасть, придумывая какой-нибудь нейтральный способ выхода из затруднительной ситуации, но так ничего путного и не придумал.
Между тем Альвареза продолжал усугублять ситуацию. Он несколько задумчиво посмотрел на орангутангов из своего становища, которые занимались делами чуть в стороне, потом на Чокнутого.
– И что скажут мои уважаемые родичи, когда узнают, что какая-то белая пантера посмела усомниться в привлекательности племени орангутангов?
Мил проглотил тугой комок, как-то не к месту застрявший в горле. Уважаемые родичи не скажут ничего хорошего. Это он знал точно. Любое оскорбление орангутанги переносят со свойственным им юмором, но это…
– Ну, ты это… – Мил на всякий случай втянул голову в плечи. Кто его знает, может, Альвареза и не позволит добежать до большого водопада. – Может, договоримся?
Альвареза оставался скалой.
– Купить меня хочешь? Белая пантера хочет купить Альварезу, вожака красивейших орангутангов?
Альвареза медленно стал заносить лапу. Вот здесь Мил струхнул. Он не то чтобы боялся орангутанга, но его совесть подсказывала, что сейчас он не прав и орангутанг имеет полное право на контрибуцию. И если он воспользуется своим правом…
Тяжелая рука Альварезы, проделав свистящий путь по окружности по направлению к Чокнутому, остановилась в сантиметре от его шеи.
– Тебя может спасти только одно, – задумчиво произнес орангутанг.
Собственно, Мил уже знал, что его спасет. Весь этот спектакль Альвареза разыграл как по нотам. И упоминание о красоте, и неосторожное замечание Чокнутого, и все остальное. Все спланировано заранее и продумано до мелочей.
– Я соглашусь забыть нанесенную мне обиду, если ты, белая пантера, которая не следит за своим языком, зачислишь меня в нештатные сотрудники отряда. Чем бы он ни занимался.
Альвареза сощурил один глаз, пристально уставясь на Чокнутого. А у Мила не было выбора. Он глупо попал в расставленные сети и сейчас со стыдом признавал, что он, бывший полицейский, последний дурак.
– Хорошо, – вздохнул Мил, – ты зачислен в отряд. Но знай, первое задание, которое я поручу им, зачистить то место, куда ходит весь лагерь.
Морда, именно морда Альварезы мгновенно потеряла каменное выражение, преобразившись в самое веселое его состояние. Взглянув, он бросился на шею Мила и крепко сжал его в своих объятиях.
– Ты, братан, не пожалеешь. Да я… Да мы… Их всех. Я тебя люблю. Чокнутый!
Мил еле увернулся от горячих губ Альварезы, направленных точно в центр его морды, так что оглушительный поцелуй достался уху.
– Ты бы слез с меня. – Мил спихнул с себя Альварезу. На них и так обращали внимание. Конечно, в джунглях многого не знают, но неадекватное поведение орангутанга может вызвать нездоровые пересуды. Джунгли, что с них взять. Но так или иначе, группа по освобождению пополнилась еще одним сотрудником. В конце концов, Мил редко ошибался.
Засада – дело непростое, особенно если она проводится вопреки всем правилам. Одно дело, когда засада подготовлена специально обученными спецвойсками. Накручено столько, что простому человеку и не разобраться. Сверхчувствительные датчики дальнего передвижения, способные засечь любое перемещение на расстоянии десяти километров. Оружие, накрывающее цель со всеми потрохами. И никаких надежд для террористов, кем бы они ни были.
Ничего подобного в настоящее время у Мила не было. А было десять жителей, по большому счету ни на что не способных. Да Альвареза, который каждую минуту высовывался из-за кустов и торопился в драку.
Построение операции по спасению заложников Мил разбил на несколько пунктов. Вспомогательный отряд, состоящий из десяти жителей, отвлекает силы противника. Вызывает огонь и внимание на себя. А в это время сам Мил и подручный Альвареза, это бесплатное и беспокойное приложение, занимаются именно спасением утопающих.
Такой вот вкратце план. Единственное, чего Мил опасался, так это буйного неспокойствия орангутанга, которого сдерживали только шипящие ругательства Мила.
* * *Вопреки опасениям Мила Альвареза представлял собой само спокойствие и выдержку. Как только вспомогательный отряд исчез в густых зарослях, он улегся рядом с Милом, выбрав место, куда пробивались лучи звезды, дающей планете тепло и свет. Подставив под них свой лысоватый живот, он, казалось, задремал.
Мил, не веря такому счастью, с осторожностью заворочался на месте, боясь потревожить благодушное спокойствие орангутанга.
– Расскажи мне о себе.
Вопрос Альварезы был неожиданным. Что-то в интонациях орангутанга насторожило Мила. Нет. Не насторожило, а… Как-то слишком буднично прозвучал вопрос. Словно от старинного друга, которого не видел лет сто.
– Что? О себе? – Мил даже несколько растерялся. За последнее время его ни разу не спросили, ни разу не поинтересовались его прошлым. Словно для жителей джунглей это было запретной темой. Ну, был Чокнутый Пришельцем. А теперь пантера. Вот и вся история. И теперь, когда Альвареза, прикрыв глаза, словно невпопад задал вопрос, Мил почувствовал, что это именно то, чего он так давно ждал. И боялся. Ему нужно было с кем-то говорить о своей прошлой жизни. Но память…
Альвареза, не меняя позы и положения глаз, кивнул мордой:
– Ну да. Ведь никто в джунглях, в принципе, ничего о тебе не знает. У всех есть какая-то история. Детство, юношество, самки… Все как у всех. А у тебя?
