Майкл Крайтон - Затерянный мир
– Неподалеку от Левайна скорчились на вышке Эдди и дети. Эдди обнимал ребятишек, пытаясь успокоить их. Мальчик дрожал от страха. С девочкой, кажется, было все в порядке, она выглядела куда более спокойной.
Левайн вообще не понимал, чего тут бояться. Здесь, на высоте, они были в абсолютной безопасности. Он наблюдал за приближающейся стаей с чисто академическим интересом, пытаясь обнаружить в быстрых движениях рептилий некую упорядоченность.
Несомненно, они следовали по своей охотничьей тропе. Путь их в точности совпадал с путем, который ранее проделали паразавры: вверх по берегу реки, затем подняться на небольшую возвышенность и далее – мимо опор вышки. На саму вышку рапторы не обращали ни малейшего внимания. Судя по всему, они интересовались в основном друг другом.
Животные обогнули угол конструкции и собрались было продолжить свой путь, когда ближайшая из рептилий вдруг остановилась. Стая пробежала вперед, а отставший раптор все стоял, нюхая воздух. Затем он наклонился и начал шарить мордой в траве у подножия вышки.
«Что он делает?» – удивился Левайн.
Отставший раптор заворчал, продолжая рыться в траве. Затем он выпрямился, что-то зажав в когтистых пальцах своей верхней конечности. Левайн сощурился, пытаясь рассмотреть, что это такое.
Это был кусочек конфетной обертки.
Раптор поднял голову и мерцающими глазами посмотрел на верхнюю площадку вышки, прямо в глаза Левайну. А затем зарычал.
Малкольм
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Торн.
– Мне становится все лучше и лучше, – отозвался Малкольм и вздохнул, расслабляя мышцы. – Видите ли, существуют причины, по которым люди тянутся к наркотикам.
Сара Хардинг надела на ногу Малкольма надувную пластиковую шину для фиксации костей и спросила Торна:
– Скоро прилетит вертолет? Торн бросил взгляд на свои часы:
– Меньше чем через пять часов. Завтра на рассвете.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Хардинг кивнула:
– Хорошо. С ним все будет в порядке.
– У меня все отлично, – сонным голосом подтвердил Малкольм. – Жаль только, что эксперимент уже закончился. Это был такой замечательный опыт! Такой элегантный, такой уникальный! Дарвину и не снилось подобное. Хардинг негромко сообщила Торну:
– Я собираюсь очистить рану прямо сейчас. Подержите его ногу. – Затем сказала вслух: – Так что там не снилось Дарвину, а, Ян?
– То, насколько сложной системой является жизнь, – откликнулся он, – и все, что связано с ней. Местность, пригодная для обитания вида. Соответствующие дороги. Булеановы сети. Самоорганизующееся поведение. Бедный человек! О-ох! Что вы там творите?
– Просто расскажи нам, – попросила Сара, продолжая заниматься раной, – разве Дарвин и понятия не имел...
– О том, что жизнь так невероятно сложна, – подхватил Малкольм. – Никто не осознает этого. Я хочу сказать – в единственной оплодотворенной яйцеклетке содержится сто тысяч генов, которые действуют совершенно согласованно, в нужное время включаясь в процесс и выходя из него – для того, чтобы превратить эту единственную яйцеклетку в полностью развитое живое существо. Эта единственная клетка начинает делиться, но получившиеся в результате этого клетки отличаются от нее. Каждая из них имеет свое предназначение. Одни образуют нервные волокна, другие – внутренности, третьи – конечности. Каждый набор клеток следует собственной программе, развиваясь и взаимодействуя друг с другом. В конечном итоге мы видим двести пятьдесят различных видов клеток, и все они развиваются совместно, точно в нужный срок. Именно тогда, когда организм нуждается в системе кровообращения, сердце начинает биться. Именно тогда, когда телу нужны гормоны, железы начинают вырабатывать их. Неделю за неделей происходит это невообразимо сложное развитие – происходит в совершенстве... в совершенстве. Ни одному роду человеческой деятельности не удалось и близко добиться подобного совершенства. Я хочу сказать – вы когда-нибудь строили дом? Дом – это сравнительно простая конструкция. Но даже при этом рабочие ухитряются соорудить неровные ступеньки, поставить раковину в кухне обратной стороной, а обойщик никогда не приходит в назначенный срок. Все и вся идет наперекосяк, все неправильно, неверно. Но муха, самая обычная муха, которая садится на бутерброд рабочего, решившего перекусить, – эта муха совершенна! Ох! Осторожнее!
– Прошу прощения, – отозвалась Сара, продолжая промывать рану.
– Но дело в том, – вещал Малкольм, – что мы едва способны даже описать этот загадочный процесс развития яйцеклетки, не говоря уже о том, чтобы понять его. Вы осознаете, насколько ограничено наше понимание? Математическим путем мы можем вычислить взаимодействие двух предметов – например, двух планет, вращающихся в космосе. Взаимодействие трех вещей – ну, трех планет в космическом пространстве – это уже проблематично. А что касается четырех или пяти предметов и их взаимодействия – то у нас просто нет реальных возможностей постигнуть это. А внутри яйцеклетки взаимодействуют между собой сто тысяч отдельных генов. Вам нужно, допустим, поднять вверх руки. Это так сложно – как вообще стало возможно существование жизни? Некоторые считают, будто дело в том, что формы жизни организуются сами по себе. Жизнь создает свой собственный порядок, точно так же, как порядок сам собой выстраивается при кристаллизации. Кое-кто полагает, что жизнь кристаллизуется в живое существо и именно так возникает вся эта сложность. Все это потому, что если вы ничего не понимаете в физической химии, то вы можете смотреть на кристалл и задаваться теми же самыми вопросами. Вы видите эти прекрасные многоугольники, эти геометрически совершенные грани и спрашиваете: «Какие силы контролируют этот процесс? Почему кристалл имеет такую правильную форму? И почему он настолько похож на другие кристаллы?» Но оказывается, что кристалл – это лишь конечный продукт воздействия молекулярных сил, которые заставляют молекулы расположиться в определенном порядке при образовании твердого вещества. Никто не контролирует этот процесс, он происходит сам по себе. Тот, кто задает множество вопросов о значении кристалла, не понимает того, что его создание обусловлено самыми простейшими процессами. Так что вполне может быть, что существование различных форм жизни обеспечивается некоей разновидностью кристаллизации. Может быть, жизнь возникла просто случайно. А может быть, для живых существ, так же как для кристаллов, существует некий основной порядок образования, создаваемый путем взаимодействия их элементов. Отлично. Пожалуй, одна из закономерностей, которые мы можем выяснить, наблюдая за кристаллами, – это то, что упорядоченность возникает и распространяется чрезвычайно быстро. Только что у нас была жидкость, в которой молекулы двигались совершенно произвольно. А через минуту мы видим кристалл, в котором все молекулы выстроены в определенном порядке. Верно?
