Сергей Калашников - Внизу наш дом - второй вариант
- Минску тоже досталось, да и многим городам... - поддержал её я. - Вы уж извините - но такова наша сущность.
- Детская сущность, - вздохнул Иосиф Виссарионович. - Кстати, Мария Антоновна, ваша Лариса Гринцевич оказалась не одесситкой, как вы полагали, а уроженкой Калуги и жительницей Ленинграда. В Одессе родилась её младшая сестра Ирина. Сама же будущая звезда геологии только в этом году окончила школу - искать коренные месторождения алмазов в Якутии пока некому, а россыпные в окрестностях Вилюя, действительно, нашли.
- Я только имя женщины-геолога и помнила, - объяснила мне Мусенька, - и что алмазы сначала отыскали где-то рядом с Вилюем. А вот метод для нахождения кимберлитовых трубок... даже название забыла. Но метод точно был. И именно эта самая Лариса его или разработала, или просто научилась применять. А ещё её отца расстреляли в Одессе в тридцать седьмом.
- На этот раз - не расстреляли. Даже не арестовали, - улыбнулся Сталин. - Правда, выяснилось это только нынче летом, когда Ларису Анатольевну обнаружили в списках группы ленинградских школьников, премированных поездкой на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Сейчас она с матерью и сестрой живёт в Молотове, учится в университете и на курсах медицинских сестёр.
- Первый курс! - охнула Мусенька. - Это когда же она выучится и разработает свой метод? Только к концу войны?
- Это вряд ли, - "успокоил" я радость мою. - Она же геолог, нашедший алмазы не где-нибудь на Елисейских полях, а в сердце Якутии. У неё должен быть стальной характер - значит, окончив курсы медсестёр, она попадет или в госпиталь, или в строевую часть санинструктором. И университет или, что там ещё, окончит году в сорок девятом, а то и пятидесятом.
Сталин посмотрел на нас с укоризной во взоре:
- Так что, Мария Антоновна, придётся вам отвлечься от деятельности, связанной со становлением ночной бомбардировочной авиации, и обеспечить скорейшее нахождение коренных алмазных месторождений.
- Как! - на Муську стало больно смотреть, так она встрепенулась.
- Вам виднее. Вы женщина опытная, на десятом десятке окончили морской техникум. Чай, разберётесь и с геологией. Если понадобится помощь, обращайтесь без стеснения - дело это важное, особой государственно значимости. А вы, Александр Трофимович должны придумать, как нам скорейшим образом поставить авиацию на реактивную тягу. Впрочем, об этом поговорим в другой раз.
***
На другой день Сталин уехал на работу, а мы со светочью грёз моих и позавтракали, и пообедали и поужинали, и по дачному участку не по одному разу пробежались - держать себя постоянно в хорошей форме - обязанность любого лётчика. Гимнастикой позанимались в вестибюле - тут на полу довольно мягкий ковёр, причем прислуга держит его в исключительно стерильном состоянии, так что и на руках походили, и колесом, и кувырком. Об авиации поговорили всего разок, сразу, как только проснулись.
По дому тоже походили. Особенно удивил меня зал, где за стол можно было усадить человек двадцать. И ещё тут на стене висело два портрета - Ленина и Горького. То есть бывают здесь и большие компании. Вскоре приехал с работы хозяин дома, а вслед за ним пожаловал Крутилин. Поужинали. На этот раз вино на столе опять было, но ни мне, ни Мусеньке его не предложили. Естественно, укоризненный взгляд я заработал.
- Итак, товарищ Крутилин, что же вам удалось выяснить? - начал разговор Иосиф Виссарионович.
- Архип Михайлович Люлька в прошлом году разработал и изготовил образец турбореактивного двигателя с тягой около семидесяти килограммов. Испытания его велись, параметры фиксировались, шла разработка и более мощной модели, но после начала войны работы были приостановлены, а специалисты переведены в другие подразделения или направлены на предприятия, где в них возникла острая нужда.
Сталин посмотрел на моё хмурое лицо и спросил:
- Отчего же товарищ Субботин так загрустил?
- Мне бы лучше промолчать, потому что никакой возможности повлиять на ситуацию я не вижу. Да и не приведёт происходящее к трагическим последствиям. Фашисты ведут разработку самолёта с подобными двигателями уже несколько лет, но даже к сорок пятому году их Мессершмит-262 не станет вундервафлей. Один даже удастся сбить. Не помню в точности кому - Покрышкину или Кожедубу. Потом они достанутся нам в качестве трофеев и мы, как всегда, почерпнём зарубежный опыт.
- То есть, немцы разрабатывают реактивный военный самолёт? - уточнил Крутилин.
- Да все сейчас их разрабатывают, но, повторяю, существенного вклада в результаты военных действий в моей реальности они не внесли. Уверен, что нам не следует отвлекать сколько-нибудь значительные ресурсы на подобное занятие. Ну, это же целая кухня со своими заморочками и тонкостями. Да и товарищ Люлька довольно быстро доведёт движки до более-менее приличного уровня. У нас с ними, с турбореактивными, даже пассажирский самолёт будет раньше, чем у заграницы.
Поднял глаза - Сталин с Крутилиным смотрят на меня, как на ненормального.
- Я же вам рассказывала, товарищ Сталин, что мы с Шуриком полжизни удивлялись тому, насколько вредительские решения принимались в отношении военных разработок по целому ряду ключевых моментов. Словно где-то на самом верху сидел коварный враг и тонкими манипуляциями всё портил. Причем он искусно использовал нервозность, возникшую из-за репрессий, заставляя вполне состоявшихся специалистов не головой думать, а следовать лозунгам или гнаться за цифрами. В авиации это проявилось наиболее ярко, хотя нам эта область просто ближе и мы в ней разбираемся.
- Ну да, - кивнул я. - Поэтому мне не улыбается предлагать решения, в эффективности которых не уверен.
- Как я понял - вы сконцентрировались только на достижимых целях, - вздохнул Иосиф Виссарионович. - Силой убеждения воспрепятствовали постановке на производство в предвоенный период бомбардировщика, неудобного к работе с полевых аэродромов, надавили через силовые органы в пользу сохранения защищённости штурмовика и обманным путём убедили конструктора в необходимости избавиться от опасного для лётчика бензобака перед кабиной. Это очень ценно. Отдельное спасибо за всю вашу комбинацию с истребителями и ночными бомбардировщиками. А теперь извольте обеспечить нашу авиацию реактивными самолётами. Организационные вопросы будет курировать товарищ Крутилин. А вы, Александр Трофимович, занимайтесь, прежде всего, техникой.
***
Вот так и прилетело нам с Мусенькой от товарища Сталина. Как говорится - дан приказ ему на запад, ей в другую сторону. Шучу. Обоим на восток. Мне в Челябинск на встречу с Архипом Михайловичем Люлькой, а ей в Пермь, то есть, Молотов - знакомиться с будущим геологом Ларисой Анатольевной Гринцевич. Под это дело я "выбил" себе в личное пользование самолёт Мо-4. Он летает со скоростью больше трёхсот пятидесяти километров в час и имеет комфортабельную кабину. Мусенька тоже не лыком шита - получила в своё распоряжение тяжелый мотоцикл. Втроём и отправились - я, она и её железный конь. Коляску от него нам помогли открутить прямо в кремлёвском гараже.
