Игорь Винокуров - Ужас. Иллюстрированное повествование о нечистой силе
Ещё в ходе предварительного следствия, проведённого на общественных началах всеми участвовавшими в расследовании сторонами, было высказано несколько предположений. Я склонялся к мысли, что преступление — дело «рук» полтергейста. Но обратил внимание, что среди расследователей преобладают уфологи, то есть те, кто изучает феномен НЛО. А Владимир Иванович Сафонов, с которым я незадолго до этого познакомился, как-то обронил мысль, что похожие проделки нередко бывают связаны с феноменом шаровой молнии.
Нельзя не сказать и ещё об одном предположении. Многие, очень многие считали, что всё то, что творилось в Измайлове и в Коммунарке, дело рук вконец исхулиганившегося подростка.[25] Это была единственная версия случившегося, прорвавшаяся в то время на страницы печати. Первой появилась статья Н.Псурцева «На всякого мудреца» (газета «Ленинское знамя» от 1 января 1983 года). Затем — статья М.И.Буянова «Карлсон вернулся?», опубликованная газетой «Комсомольская правда» в номере от 10 февраля 1983 года. И — почти всем всё стало «совершенно ясно»: шалил мальчишка! Мало кто подумал о положении героев этих публикаций, и без того подвергавшихся воздействию ряда социальных и психологических стрессовых факторов. Каково было им читать такие, например, строки из опуса Н.Псурцева:
— Я вам точно говорю, так оно и было, — не вызывающим возражений тоном рассказывала широкобёдрая, широкоплечая женщина с красным лицом. — Я стояла тут. Совершенно случайно оказалась, из магазина шла. Вдруг вон то окно дзынь-бом — и оттуда холодильник вылетает, а на нём наш участковый. Как на коне белом восседает, красивый такой, в мундире.
Как бы то ни было, эти четыре версии следовало внимательно проработать. При такой постановке вопроса, предположил я, останется лишь сопоставить почерк предполагаемых преступников, средства или орудия, посредством которых совершалось преступление, а также мотивы преступных с человеческой точки зрения деяний подозреваемых феноменов, включая и «феномен человека». Затем должны последовать соответствующие выводы.
Представим себе на минуту, что этот злодей найден и вот он — живой во плоти! — сидит на скамье подсудимых под нашими осуждающими взглядами: рассматривается Дело о его злостном хулиганстве. Это — самая минимальная из возможных оценок состава и тяжести совершённого преступления. Не уйти ему от нашего наказания, уж больно весомы следы преступления!
Под преступным почерком я понимал наиболее типичную картину деяний каждого из подозреваемых. За средства или орудия преступления принял присущий каждому из подозреваемых набор феноменов, используемых для «нападения». Под мотивами преступных действий я подразумевал причины, порождающие каждого из разыскиваемых мною преступников — полтергейст, НЛО, шаровая молния, шалящий подросток.
Начиная работу по выявлению особенностей почерка, орудий и мотивов преступных деяний подозреваемых, я был почти уверен, что каждой особенности будет соответствовать свой подозреваемый. Иначе говоря, все особенности разложатся по полкам и мне останется лишь протянуть к нужной полке руку, чтобы взять, например, полный набор адресуемых исключительно полтергейсту обвинений. Но всё оказалось не так-то просто. К моему удивлению, выяснилось, что каждому из трёх подозреваемых — и полтергейсту, и НЛО, и шаровой молнии — свойственно свыше трети одних и тех же особенностей (или характеристик). И ни одной из них — хулиганствующему подростку…
Я не случайно предварил эту главу тремя предыдущими. В них мне хотелось показать, что такие разные по своему характеру проявления, как электронарушения, левитация, нанесение письмён и изображений, могут быть присущи и полтергейсту, и НЛО, и шаровой молнии. В действительности же набор общих для этих трёх феноменов проявлений и особенностей значительно шире.
При всём при том все три феномена резко отличаются друг от друга, спутать их невозможно. Каждому из них соответствует свой синдром — совокупность симптомов. С учётом того, что полтергейст — предмет обсуждения этой главы и книги в целом, я сосредоточусь в основном на описании полтергейстного синдрома. В то же время, помня о сходстве и различиях трёх рассматриваемых феноменов, я не откажусь от удовольствия проиллюстрировать это в отдельных случаях, но сделаю это несколько позже. Сейчас же замечу, что полтергейстный синдром — лишь частный случай более общего синдрома, а именно, синдрома нечистой силы.
Преступный почерк полтергейста
Благодаря работам предшественников мы многое узнали о полтергейсте. Прежде всего оказалось, что это — явление глобального характера. На Земле полтергейст наблюдался всегда и везде. Письменные свидетельства о случаях полтергейста прослеживаются вплоть до самых ранних стадий развития человеческого общества. Сообщения о вспышках полтергейста рассыпаны по всему земному шару — буквально от Китая и до Перу. Хотя набор и чередование феноменов полтергейста, используемых в качестве орудия «преступления», в каждом отдельном случае могут быть самыми разными, полтергейсту в целом свойственна типичная картина, особый «почерк», обычно весьма агрессивный по отношению к человеку и к среде его обитания.
Если говорить об уровне «злобности», то первое место среди этих трёх феноменов несомненно займёт полтергейст. Его «нападения» на людей и на объекты окружающей их обстановки обычно носят отчётливо выраженный агрессивный характер, иногда делающий проживание людей в квартире, доме невозможным. Семья, на которую обрушился полтергейст, обычно бывает испугана и надолго выведена из равновесия.
На второе место по «злобности» можно поставить шаровую молнию. Она по праву считается очень опасным явлением природы, надёжной защиты от неё пока нет. При встрече с ней рекомендуется вести себя так, будто перед вами злая собака. Что же касается феномена НЛО, то в плане агрессивности он вроде бы проявляет «равнодушие» к человеку, хотя бывают и исключения.
Замечено, что современные полтергейсты стали несколько более «благовоспитанными» в сравнении с теми, что были, скажем, сотни лет тому назад. Те старые случаи включали в себя более разнообразные эффекты, более злобные и диковинные типы проявлений, чем сравнительно мягкие полтергейсты последнего времени.
В картине проявления полтергейста встречаются и неагрессивные элементы — как индифферентные, так и позитивные, «полезные», но это скорее как исключение.
Когда полтергейст начинается, главный и первый вопрос, который задаёт себе и исследователям семья, на которую он обрушился — кбгда же этот кошмар кончится. На него трудно дать однозначный ответ. Диапазон возможной продолжительности внезапно начавшейся вспышки очень широк — от нескольких часов до нескольких лет, обычно — многие месяцы. Замечено, что чем интенсивнее вспышка, тем быстрее она истощается.
