Вл. Гаков - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21
1969. Напряжение нарастает, нарастает и опасность. Наконец, тема достигла своего пика. И в год появления американского законопроекта об охране окружающей среды появился роман Крайтона — удивительный “аккорд”!..
Вот и замкнулась петля, приведя нас вновь к “Штамму “Андромеда” Однако теперь читателю по крайней мере ясно, в какой обстановке родился “феномен Крайтона”, какие живительные соки питали его Это отнюдь не самая сильная книга из “чертовой дюжины”, просто в ту пору сработал стихийный механизм рынка: тема налилась соком, превратилась в моду. А книга — в бестселлер. Последнее подтвердили два с лишним миллиона американцев, раскупивших роман за первые полтора года со дня его выхода в свет Крайтон оказался пионером, напавшим на “золотую жилу”, но стоило событию состояться, как потянулись и другие “золотоискатели”.
1970. Атмосфера планеты загублена вконец, и даже первичное с момента рождения, право человека — право дышать — жестко регламентировано. Кислород выдается по карточкам (Йан Хартридж “Земной чехол”). Фантастика? Ведь уже сейчас 250 миллионов автомобилей в мире “пожирают” столько же кислорода, сколько все население Земли (данные 1975 года).
1971. Топливные ресурсы на исходе, началась эксплуатация недр Земли, использование ее подземного тепла. Однако решив проблему энергоснабжения, человечество выпустило на волю очередного (которого же по счету?) “джинна” — бесцветный газ, от которого все население Земли погружается в сон (Гордон Диксон “Мир сомнамбул”).
1972. Наметились первые признаки того, что тема начинает выдыхаться- меньше оригинальных произведений, больше повторов. И тут английский писатель Джон Браннер словно решает положить ей конец, собрав все возможные экологические напасти, которые могут угрожать человечеству, воедино — так родился роман “Взирают агнцы горе”. Живи Иероним Босх в наши дни, он несомненно изобразил бы нечто подобное.
Америке, утверждает Браннер, хватит года (если вовремя не попридержать “вожжей”), чтобы из состояния относительно радужного, каким оно видится иным оптимистам, прийти к агонии. В финале книги Америка умирает, а ядовитое облако ветры гонят через океан. Невольно вспоминаются кадры фильма Стэнли Крамера “На берегу”: такая же невидимая и безжалостная смерть, которая подкрадывается отовсюду — из воздуха, из океанской волны, из дождевой капли. Но у Браннера это не радиоактивность, а химия; не вражеское, а свое собственное. Не во время войны, а в мирные дни. И на все это понадобился год.
Ну а потом, как и положено, налетели “мародеры” от литературы. Обывателю нужно сделать “красиво”, так жутко, чтобы мороз по коже? Отлично. Раз инопланетные чудища да злодеи-роботы больше не в чести, поищем чудищ другого плана. Больших и микроскопических. Живых и неживых. И уже не взрывы галактик, не звездные войны и не приближение кометы сладко щекочут нервы читателя, а такие, казалось бы, маленькие и внешне “неэффектные” вирусы, микробы и насекомые.
Причем “космический вестерн” в наши дни не проходит, времена не те. Гвоздь сезона — все по науке, и бойкие сочинители бестселлеров начинают залпом поглощать популярные журналы и энциклопедические справочники. Приложения научно-популярного толка, ссылка на реальные заметки в периодических изданиях, строгая детализация, аккуратность в обращении с научной терминологией, и даже научная библиография в конце романа[21] — все это разумеется, накладно и трудоемко, но… Часы, проведенные в библиотеке над подшивками “Сайнс Дайджест” или “Нейчур”, не пропадут даром! Ибо теперь роман “про экологию” автоматически становится вероятным претендентом на верхнюю строчку в списке бестселлеров. Издатели чутко уловили “феномен Крайтона”, и отныне на обложках не редкость встретить надпись типа: “Самое потрясающее со времени “Штамма “Андромеда” — и в том же духе”.
Наша экологическая летопись тем временем пополняется новыми записями. 1973. В середине 80-х годов XX века несмотря не переход автотранспорта с бензина на пар и электричестве воздух не только не очистился, но, наоборот, смог стал вечным спутником города. Над Чикаго постоянно желто-серое “небо”, в Лос-Анджелесе Луну можно увидеть только на экранах телевизора. “Выход”, предложенный монополиями, прагматичен и прост: новое устройство “фрэш-эр” будет очищать воздух внутри помещений; что до остального мира за пределами собственного дома-крепости, то пусть катится в тартарары. (Дин Маклафлин “Кто кличет грозу”).
1974. Безответственные генетические эксперименты в Южной Америке вызвали к жизни огромных пчел-убийц Объединенные в идеально организованные и практически неуязвимые “штурмовые колонны”-рои, пчелы атакуют Нью-Йорк… Кошмарные фантазии! Но роман открывается реальными газетными заголовками наших дней — там о подобной опасности вещается в колонках научной хроники (Артур Херцог “Рой”[22]).
1975. В некоем “желтом тумане” сходят с ума и гибнут тысячи англичан наших современников. И это не козни пришельцев и не потусторонняя мистика, это даже и не фантазия — ведь не фантазия же те бетонные контейнеры с нервно-паралитическим газом, что были опущены на дно океана в 1970-м! Так много ли усилий стоит вообразить, что произойдет, окажись какой-то из контейнеров с течью (Джозеф Херберт “Туман”)
В этом нагнетании беспросветности случались и относительно светлые полосы, кто-то что-то предлагал позитивное но… то был глас вопиющего в пустыне. Массовый читатель требовал ужасов, причем не сверхъестественных, а по последнему слову науки (в эти годы били все кассовые рекорды такие фильмы, как “Челюсти” и “Ад в поднебесье”), да и саму науку казалось весьма соблазнительным ангажировать на роль виновника-злодея. Раз не смогла она сыграть роль “палочки-выручалочки”, пусть сыграет другую роль — мрачного демона века, стихии, более бесчеловечной, смертоносной, чем стихии природные. И как-то так получилось, что ответственность под шумок переложили на плечи ученых, а главный виновник не только остался в тени, но оценив ситуацию, прибавил свой веский голос к хору, воспевающему анафему науке.
Правая рука проталкивала в законодательных органах предложения, выгодные монополиям, которым экологический баланс был “до фонаря”. Левая в то же время создавала бешеную рекламу таким боевикам, как “Челюсти” или “Рой”.
Находились, впрочем, трезвые умы и среди писателей-фантастов. Трезвые, потому что видели не один только кошмар, но и его причину. Не только пугали, но и искали модель спасения.
Завершает наши тринадцать кругов экологического ада роман дебютанта — “Эффект Святого Франциска” (1976) Зэка Хьюза. Роман прост, даже схематичен, однако привлек внимание, и вот почему.
