Эдуард Геворкян - Деревянные облака
Он сердито посмотрел на нас, щелкнул пальцами.
– Понятно, решил дернуть сразу за все ниточки, посмотреть, кто засуетится, куда побежит, а кто и на девочку выведет. За вашим окталом, наверное, присматривают. Аккуратненько собирайтесь, и чтобы сразу все вместе, не опаздывая и не отставая. Правильно говорю, Иштван?
– Правильно, – вынужден был согласиться я.
Какой все же подлюган наставник, своих учеников продает. А мы уши развесили. Правда, дед с Ашотиком насчет списков чухнули сразу.
– Кстати, он ничего про твоего сменщика не спрашивал?
– Про Диму? Покойник-то с какого боку?
– Мне сказал, будто он недели две назад у них в школе проводку менял и вроде расспрашивал учеников, кто чем интересуется, какие каналы смотрит. Может, он на охотников работал наводчиком и его конкуренты убрали.
– Кто убрал? – спросил Серега.
– Те, кто охотников нанимает. Серьезные теневики тоже заинтересованы в… долгосрочных инвестициях.
По тому, как сжались кулаки Сергея, я сразу понял, что он подумал о своем сыне.
– Хорошо бы копнуть поглубже, но время поджимает, – сказал Гибсон.
Глянув на карту, я прикинул скорость движения фронтов – времени действительно оставалось немного.
– У нас три дня, – сказал я. – Сейчас рано, не уйти даже на лодочке. Скоро пойдут туманы. Не позже чем послезавтра покажете мне плавсредство, тогда уточню время и место сбора. Слишком большая посудина застрянет на шиверах, лучше что-то типа моторного понтона.
– Договорились. – Майор повернулся к двери, но передумал. – Я, наверное, смогу достать полный список отмеченных для задержания. Кого в первой сотне узнаете, предупредите.
– Столько не потяну, – сказал я. – Да и не успеем обговорить со всеми.
– А со всеми и не надо. Десяток наберите, у них тоже окажутся знакомые в первой сотне.
– Нет, – уперся я. – Нереально. Максимум полсотни. Оплата вперед и сразу. С каждого по двести юнионов. Знакомым скидка, по сто с носа.
– Жадный ты, – покачал головой дед Тарас.
– Ходка-то в один конец, – ответил я и добавил: – Дети бесплатно.
8
Днем я прошелся по городу, перекусил, а вернувшись домой, выставил наугад канал и тупо уставился в пленку. Какие-то раскрашенные по голому телу девицы бегали друг за дружкой с ведрами воды.
Мысли шли тяжело, как лодка идет новой протокой, и неизвестно, что впереди – река или болото, а края протоки сужаются. Поддавшись общему настроению, я тоже решил свалить, пока не прикрутили гаечку. Даже подумывал, кто из знакомых девушек может составить компанию вольному проводнику. Одна точно вцепится в меня мертвой хваткой, но ее темперамент несколько утомлял, да и брать с собой – это обязательство, потом быстро не отделаешься. Другие… Вдруг все согласятся? Воля волей, но сил для гарема не хватит, к тому же, по слухам, девушки в Норильске все как на подбор красавицы. Пришел к выводу, что спешить не надо. Если незаметно проведу такую ораву беглецов, то могу так же тихо вернуться. Денег хватит надолго, глядишь, еще кого успею вывезти, пока тут начнут порядок наводить. Еще неизвестно, как народ примет новость, могут быть волнения, глядишь – опять левачок. Детей у меня нет, трогать поначалу не станут, ну, воткнут чип, так ведь не привыкать… Веселый нонконформист плавно превращается в унылого приспособленца, эх. Я немного пожалел себя, не заметил, как задремал, и встрепенулся, когда позвонили в дверь.
Включил глазок: там Ашотик нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
Когда я вышел к нему, он уважительно пожал мне руку и сказал:
– Нас ждут в порту.
– Ага, уже! – сообразил я. – Ну ладно. Душ приму только.
В порт мы проникли через южную сторону, там в высокой сетчатой ограде зияли большие отверстия. Некоторые из них кое-как заделаны пластиковыми решетками, другие бесстыже топорщились проволочными завитушками. Мы нырнули в одну из дыр и стали пробираться сквозь нагромождения контейнеров. За ними возвышались башни из огромных барабанов – с кабелями и пустых, вышли на асфальтированную площадку, исчерканную рельсами, и подошли к мостовому крану. Ашотик помахал кому-то рукой и полез по узкой лестнице наверх. Я не успел спросить, что мы здесь делаем, судоремонтный дальше, но он уже гремел по металлическим ступенькам над головой. Желтая краска лохматилась от старости и осыпалась под ногами.
Через два пролета вышли к решетчатой кабине подъемника. Подъемник скрипел, дергался, но благополучно пополз до верхней площадки, где нас встретили дед Тарас и дядя Саша.
– Выбирай, – сказал дед и широким жестом обвел акваторию.
Отсюда видны все доки и причалы судоремонтного. Огромный ротор возвышался в самом дальнем конце. Искрящаяся сыпь сварочных машин покрывала его сверху донизу. Я видел, как такие громады доставляют сюда на огромных моторных платформах, похожих на плоты, составленные из понтонов. Впечатляющее зрелище.
– Сегодня подогнали, – пояснил дед Тарас. – Обычно их на месте чинят. Наверное, и Николай скоро объявится.
– Кстати, не его ротор? Жаль.
– Да-а, на таком можно полгорода вывезти, и ни одна собака не остановит. – Глаза его загорелись. – Подлатать, и вперед!
– Платформа ушла на Дудинку, – покачал головой дядя Саша. – Своим ходом придется топать.
– Не получится, – сказал Ашотик. – Через горы не пройдем. Быстро догонят, возьмут штурмом.
– Как тебе вон то корыто? – Дядя Саша показал на судно, похожее на большую баржу с тремя высокими надстройками на палубе. – Старая плавучая электростанция, раньше ее на Диксоне использовали.
– И реакторы на ходу? – удивился Ашотик. – Слушай, такую увести – свой город можно основать.
– Реакторы давно вырезаны, вместо них емкости под сжиженный метан, – сказал дед Тарас. – Там охрана, не подойдешь. Видишь, рядом с вертолетной площадкой будка, а чуть дальше – еще одна.
– Где же вертолеты?
– Портовый давно списан, а тот, что на ремзаводе, хозяин медведей гоняет с гостями. Охотник херов.
– Жаль…
– Умеешь водить?
– Умею. Я ведь не только по гробовым делам, хотя покойники – самые благодарные клиенты. Раньше был пилотом турбинных вертушек. Это семейное. Мой дед еще на «акулах» летал, он разбился на Курилах, в бою.
– Обидно?
– Немного есть. Но на кого горб ломать, если не на своих.
Я краем уха прислушивался к их разговору, разглядывал суда – с таким тоннажем легко переть напролом по Енисею, сметая таможенные кордоны. Неподалеку от нас разбирают сухогруз. Часть обшивки у него содрана, обнажены рангоуты, переборки, или как их там. Жалкое зрелище. На его фоне еле заметен небольшой кораблик, накрытый чехлом. Сидит неглубоко. Рубку вообще не видно. Похож на речной трамвай.
