Нэт Прикли - Посланец
— Правильно не дают, господин мой, — неожиданно оспорила своего повелителя Нефтис. — Паук может утонуть даже при дожде. Им нельзя играть с водой.
Найл не поверил, но из любопытства расспросил вечером Симеона.
— Могут, — подтвердил медик. — Маловероятно, но могут. Понимаешь, дышат они совсем не так, как мы. У них вдоль всего тела есть небольшие дырочки, дыхальца, через которые воздух поступает внутрь и выходит обратно. В общем, достаточно просто и надежно, не кровь разносит кислород по телу, а каждый кусочек тела как бы дышит сам. Поэтому смертоносца невозможно задушить, как человека. Нет у него дыхательного горла, бесполезно зажимать рот или ноздри. Но это на суше. А вот если он попадает в воду, то, в отличие от нас, не может высунуть наружу только нос и спокойно дышать, не может откашляться, если в дыхальце попадет вода, ему невозможно сделать искусственное дыхание. Но самое страшное — в отдельное дыхальце может затечь вода, и тогда этот кусочек тела утонет. Вот ты можешь себе представить, чтобы часть твоего тела, скажем, между вторым и шестым ребром, утонула? Умерла? Начала гнить, разлагаться…
— Достаточно! — Правителя передернуло. — Пожалуй, я бы боялся воды еще больше, чем они.
— Вот видишь. А с детишек что взять? Им бы только баловаться. — Симеон огляделся и перешел на шепот: — Я думаю, такое дыхание могло быть только у очень маленьких существ, таких, какими описывают пауков легенды. Тогда воде не позволяла бы попасть в дыхальце сила поверхностного натяжения, и все было бы нормально.
Целый день отдохнув после переправы, путники отправились дальше. Ивовые рощи понемногу оживали. Пробивались из земли нежные молодые ростки травы, кроны деревьев выпускали длинные, гибкие, светло-светло-коричневые ветви. Рядом с рекою становилось красиво и уютно. Но теперь, когда стало ясно, чем защищается эта красота, путники торопились как можно скорее покинуть это непредсказуемое место.
День проходил за днем. Ранним утром, после завтрака, люди и пауки вытягивались в колонну, шли долго, без обеда, пока после полудня не находили удобного места для очередного привала. Начиналась охота, рыбалка. Под огромными котлами загорались костры, в ожидании добычи вскипала вода. Похоже, Великая Богиня смилостивилась над своими детьми и больше не посылала им никаких испытаний.
Как и предсказывал Симеон, Мерлью появилась на пятый день: возникла внезапно, вечером, как ни в чем не бывало взяла Найла за руку, прижала палец к губам и повела за собой. Отойдя недалеко от лагеря, Мерлью заставила его пригнуться, влезть под кусты и проползти вместе с ней десяток шагов. Открылась полянка, где несколько сбежавших от Шабра сорванцов обедали вокруг небольшого костерка — наверное, поймали несколько рыбешек и теперь устроили свой, отдельный пир. Пятеро человечков и три паучонка честно разделили на совесть пропеченную добычу и трапезничали. Все бы было ничего, но маленькие смертоносцы, держа в передних лапах по вкусно пахнущему куску, пытались есть их по-человечески! Паучата, даром что ростом ненамного уступали Дравигу, старательно тыкали рыбу хелицерами и никак не могли понять, почему их друзья таким вот образом спокойно едят, а у них ничего не получается!
Найл едва не рассмеялся, но Мерлью крепко зажала ему рот и потащила назад. Когда они выбрались из кустарника, девушка спросила:
— Интересно, это только пауки по-нашему есть пробуют?
Животворная энергия все еще докатывалась до малышей, и они вытягивались на глазах, из маленьких пухленьких детишек превращаясь в тощих вытянутых подростков, уже достающих взрослым до плеча. Они научились довольно сносно разговаривать — и с людьми, и со смертоносцами, — хотя в своем кругу общались куда более бегло. Порою они казались уже совсем разумными существами, а иногда совершали невероятные глупости.
* * *Постепенно ивы исчезли, стали встречаться гадючьи деревья, проплешины земляных фунгусов, колючие кустарники, шепчущие цветочные поляны. Но все эти опасности были хорошо знакомы, узнаваемы и никого не пугали. Некоторым «ловушкам» — например, вкусным цветам-кровососам — даже радовались. Рост детей заметно замедлился, однако Симеон продолжал торопить правителя. Найл соглашался, но не спешил, делая в удобных местах длительные привалы и устраивая охоты. Он хотел, чтобы перед переходом через пустыню малыши набрались сил и окрепли.
И все-таки в один из похожих друг на друга походных дней, снявшись с лагеря, путники приготовились к долгому переходу, но уже через час, поднявшись на небольшой взгорок, увидели перед собой невероятно огромный темно-синий простор, до самого горизонта усеянный белыми барашками.
— Сразу дальше пойдем? — спросил Симеон.
— Нет, — покачал головой Найл. — Сделаем последний привал.
— Ладно, — на удивление легко согласился медик. — Я возьму остатки завтрака, хорошо?
Некоторое время Найл с недоумением смотрел вслед слишком легко сдавшемуся Симеону, потом до него дошло.
— Слушай, Нефтис, — повернулся он к стражнице, — у нас осталось что-нибудь от завтрака?
— Немного рыбы, господин мой.
— Отлично! Пошли со мной.
Первым делом правитель нашел куст колючего кустарника. Только на этот раз его интересовали не шипы, а вонючие, маслянистые, толстокожие желтые плоды, висящие на ветвях. Не подходя слишком близко, Найл ударами тупой стороны копья сбил несколько плодов и торопливо направился к морю. Неподалеку промелькнула меж стволов фигура Симеона. Обмотав левую руку куском материи, а в правую взяв мачете, медик сражался с другим кустом, уверенно срубая колючки, защищающие желтые плоды от всяческих посягательств.
Место для охоты Найл выбрал меж двух больших темно-зеленых пятен водорослей.
Войдя в морские волны почти по пояс, он разворошил ногой песок на дне, вздыбив облачко мути, разрубил один из плодов пополам и выдавил в воду сок. Едко пахнуло гнилью, по поверхности расползлась радужная пленка. Правитель сжал кулак, выжимая остатки сока, потом с помощью мачете выковырял мякоть и тоже опустил в воду.
На дне замелькали мелкие тени. Найл ждал, неторопливо рубя оставшиеся плоды на мелкие кубики. Наконец от ближних камней отделился рачок с загнутым под брюхо хвостом, приблизился. Правитель бросил ему щедрую горсть вонючей растительной плоти. Для обычной креветки рост этого рачка мог показаться признаком гигантизма, но рядом с Дельтой водились экземпляры и куда крупнее. Потому торопиться хватать что под руку подвернется не стоило, и Найл терпеливо мял в руке остатки плодов.
От камней скользнула ему под ноги еще одна креветка, другая, третья. Правитель высыпал остатки прикорма и сделал знак Нефтис. Та бросила ему кусок вареной рыбы…
