Константин Мзареулов - Звёздный лабиринт – 2
Когда перед линкором распахнулся океан, Биберев скомандовал «полный вперед», а Михаил отправился спать. От порта назначения их отделяли четыре с половиной тысячи Миль – неделя пути экономическим ходом.
Меньше всего ему хотелось встречаться с племянником и первые сто часов плавания Михаил успешно уклонялся от общения с родичем. Однако везение никогда не бывает долгим. На четвертый день сразу после обеда в командирском салоне
Стален сам подошел к дядюшке и чуть не силком повел показывать свое хозяйство.
В кормовой части линкора располагались две решетчатые платформы, на которых стояли гидросамолеты-бипланы. Летчик с гордостью сказал:
– Смотри, это КОР-3, то есть третья модель корабельного разведчика.
Двухместная машина для дальней разведки и корректировки артогня. Может летать над океаном шесть-семь часов.
Ни малейшего желания обсуждать достоинства миниатюрных этажерок у Михаила не было, но правила приличия требовали что-нибудь ответить. Он пробурчал:
– Если корабль попадет под обстрел, этим игрушкам плохо придется. Хоть бы бронированный ангар для них предусмотрели.
– Они нужны, главным образом, когда стрельба еще не началась. – Стален засмеялся, сверкая ровными шеренгами белоснежных зубов.
– Тоже верно… – Михаил избегал смотреть на собеседника. – Только я совершенно не понимаю, как твои самолетики взлетают и садятся. Даже таким крошкам нужна взлетно-посадочная полоса подлиннее всей линкорной палубы.
– Взлетает он с помощью катапульты и пороховых ракет, а садится на воду.
Потом гидроплан поднимают на палубу с помощью кранов… – Племянник прервал лекцию, выжидающе глядя на затылок Михаила, затем сказал: – Нам вроде поговорить надо.
– А по-моему, не о чем нам разговаривать. И незачем.
– Значит, ты на меня обиделся?
– Представь себе, нет. Чего мне на тебя обижаться… – Он вздохнул. – Ни на кого я, Степа, не сержусь. Просто чувствую себя немного неловко.
Стален осведомился приглушенным голосом:
– Значит, придешь на свадьбу? Ларисочка очень на этот счет переживает.
О таком мог спросить только сынок его сестрицы. Война идет, вокруг черт-те что творится, а этого оболтуса интересует, явится ли дядюшка смотреть, как его бывшая возлюбленная ставит в загсе подпись. Кстати, и Раю этот вопрос почему-то беспокоил. Садисты они, что ли… Михаил пробормотал:
– Посмотрим. Как получится.
От продолжения разговора его избавил подбежавший матрос-посыльный, который передал приказ командира: немедленно явиться в адмиральский салон.
В апартаментах Биберева собрался весь комсостав линкора. Матвей
Аристархович, выглядевший очень встревоженным, сказал:
– Товарищи командиры, я только что получил шифротелеграмму из Главного морского штаба. Москва предупреждает, что в ближайшие дни ожидается внезапная, то есть без предварительного объявления войны, агрессия Японии против Советского
Союза. Нам предписано повысить бдительность и привести корабль в боевую готовность – не исключено, что противник попытается атаковать и уничтожить наш линкор. Воздушные и подводные силы Тихоокеанского флота будут патрулировать квадрат к востоку от Курильских островов, чтобы обеспечить наше возвращение.
Кроме того, «Халхин-Гол» получил приказ выйти к архипелагу Адмирала Дорсона и сопровождать до Камчатки пароход «Забайкальский Комсомолец», который в настоящее время выполняет особую научную миссию на острове Туару.
«Там же Роман Григорьевич и Зураб, – забеспокоился Каростин. – А я даже не знаю, удалось ли им что-нибудь найти…»
За несколько часов до этого совещания на борту линкора Руководители всех советских разведслужб доложили членам Политбюро тревожную информацию. Еще 16 октября ушел в отставку премьер-министр Коноэ, и два дня спустя его заменил генерал Тодзио, который возглавил также важнейшие министерства – военное и внутренних дел. Хидэки Тодзио считался главным сторонником войны по «северному варианту» (то есть – против СССР), и последствия не заставили себя долго ждать.
Уже 7 ноября началась реализация заблаговременно разработанных планов боевых действий на северном направлении. Ударному соединению флота (семь крупнейших авианосцев, восемь линкоров, десять крейсеров и около полутора десятков эскадренных миноносцев) было дано распоряжение к 22 ноября сосредоточиться у острова Итуруп, пополнить припасы и ждать приказа о начале войны. К советской границе подтягивались дивизии Квантунской армии общей численностью около миллиона штыков. Со дня надень ожидалось заседание Императорского тайного совета, который должен был дать директиву о разворачивании военных действий.
Японский генштаб намеревался повторить успех 1904 года, когда флот адмирала Того коварным ударом без каких-либо предупреждений совершил нападение на русские корабли в Порт-Артуре и Чемульпо.
– Выбрали момент, сволочи, мать их… – Сталин выразился длинно и умело. -
Нам ведь нужно не больше двух недель отсрочки – когда погоним немца от Москвы, никакие японцы не посмеют точить зубы на Приморье.
– Они уверены, что Союз проиграл войну фашистам – потому и обнаглели, – злобно сказал Берия. Начальник военной разведки добавил:
– В Пентагоне тоже убеждены в неизбежности японского удара по Советскому
Союзу. Американцы даже стянули в Перл-Харбор все тяжелые корабли, которые обычно патрулируют океан в окрестностях Японии. Вашингтон как бы намекает императорской ставке в Токио: можете бить русских, не опасаясь нашего противодействия.
Скрипнув зубами. Верховный Главнокомандующий подумал, что уже нельзя сделать ничего принципиального для усиления обороны на Дальнем Востоке. Армия давно отмобилизована и готова встретить агрессора. А слабенький Тихоокеанский флот – восемьдесят пять подводных лодок, девять эсминцев и две сотни катеров – все равно не способен противостоять огромной морской силе противника, даже если
«Халхин-Голу» удастся прорваться в главную базу. И тогда он вспомнил о застрявшей на Туару экспедиции.
Когда лишь сорок миль отделяли их от острова, Биберев снова собрал старших командиров.
– Радисты перехватили передачу с Туару, – сказал он. – Возле острова стоит японский крейсер. «Забайкальский Комсомолец» потоплен, личный состав экспедиции пытается отразить высадку десанта.
– Как же они вышли в эфир, если радиостанция погибла вместе с пароходом? – спросил старший помощник. – Похоже на провокацию.
– Вот это нам и предстоит выяснить как можно скорее. Через час, когда
«Халхин-Гол» приблизится к Туару на расстояние, с которого можно вести огонь главным калибром, мы должны точно знать, что там делается.
