Андрей Ливадный - Врата Миров
– Внедримся здесь! Хонди пройдут вот этим коридором. – Гибкая конечность очертила маршрут.
– А мы?
– Мы будем действовать скрытно. Она не должна нас заметить. – Ц’ост отдал приказ хондийскому пилоту, и корабль начал маневрировать, сближаясь с поврежденным сегментом обшивки станции.
* * *Сорок девять лет в стасисе. От мыслей тесно в голове.
Глеб честно пытался принять открывшуюся перед ним реальность, но сознание протестовало, – слишком невероятным казалось стечение обстоятельств!
Он украдкой взглянул на Мишель.
Шок постепенно отпускал, но лавина чувств нарастала.
Миг их мысленного соприкосновения перевернул все. Мишель испытывала схожие чувства, боялась их манящего омута, пыталась воспротивиться, но не могла.
А нужно ли?
Они говорили, теряя ощущение времени. Земля. Проект «Прометей». Эрида. Прыжок через гиперпространство. Крах надежд. Человеческие поселения на борту станции Н-болг. Владычество морфов. Их отношение к людям, хонди, эшрангам. Детство и юность Мишель. Ее способности. Кусочки мозаики, фрагменты их жизней дополняли друг друга, складывались, объединяя прошлое и настоящее, связывая некоторые причины и следствия, постепенно формируя реальность, в которой родилась Мишель и очнулся Глеб.
Сумятица мыслей. Так много нужно сказать, но чувства оглушали, рвали нить разговора…
Нет… Так не пойдет, Глеб сделал глоток воды.
– Не понимаю, – он обернулся. – Как я выжил?
– Ты не мог погибнуть! – Мишель украдкой поймала его взгляд, потупилась, затем очертила в воздухе контур экрана, и тот сформировался, словно по волшебству. – Смотри, это система безопасности Н-болга. Она предотвращает столкновения кораблей со станцией! Все очень просто! Объект попадает в поле измененного времени и консервируется в нем!
Просто? Да у Глеба рассудок не выдерживал! Явления, о которых говорила Мишель, находились за гранью понимания!
Невольно вспомнились данные, полученные при разведке этой звездной системы.
Десятки тысяч уничтоженных космических кораблей. Обломки, частично сохранившие функциональность.
– Ты говоришь, станцию атаковали эшранги и хонди?
– Да. Мне об этом рассказывал Хорс.
– Как же им удалось повредить Н-болг при таких технологиях защиты?
Мишель сосредоточенно взглянула на экран. Спустя мгновенье появились новые данные.
– Стасис-поле действует только на крупные материальные объекты. Оно не способно остановить энергетический разряд.
– Подожди… Почему же система защиты не остановила мой корабль до столкновения?
– Видишь, часть оборудования повреждена, – Мишель выделила участок схемы. – Внешняя защита не сработала. Аварийные генераторы второго слоя отсеков включились с запозданием.
– Морф, который приходил сюда, сказал, что мне не выжить. Ранения были серьезными?
Мишель кивнула. Ей не хотелось вспоминать те полные отчаянья дни. Она радовалась секундам настоящего. Ее сердце начинало биться чаще, стоило лишь взглянуть на Глеба.
– Стасис не лечит, он лишь останавливает время, – она все же ответила на вопрос. – Твои раны начали кровоточить, как только я отключила генераторы. Пока тащила тебя до этого отсека, становилось все хуже. Пришлось делать переливание крови. Ты сильный. Раны начали быстро затягиваться. Морф ошибся.
Глеб присел рядом, коснулся ее волос, вдохнул их запах.
Хотелось забыть обо всем, оттолкнуть вопросы, что не давали покоя, роились в сознании, словно назойливые насекомые.
Она доверчиво прижалась к нему.
– Мишель, ты с рождения могла манипулировать системами Н-болга?
– Нет… – ее переполняли чувства. Каждый миг теперь казался бесценным.
– А как появилась эта способность?
Она лишь пожала плечами.
– Внезапно. Однажды. Сколько мне было лет – не помню. Я тогда еще жила с людьми.
– И морфы сразу забрали тебя к себе?
– Нет. Не тогда. Не сразу… – она ответила неохотно, воспоминания давались тяжело. – Сначала я стала замечать активные цепи питания. Такие тонкие огненные линии на фоне стен. Это казалось забавным, – она улыбнулась.
– А интерфейс мысленных команд?
– Он не работал. Строки выглядели серыми. Символы – непонятными. Потом, когда я осталась одна, – Мишель уже вкратце рассказала Глебу грустную историю своей жизни и сейчас не стала вдаваться в подробности, – мне открылся доступ к некоторым устройствам. К синтезатору пищи, например. Когда я хотела есть и смотрела на него, строки мысленных команд подсвечивались зеленым, становился понятен их смысл. Но я боялась об этом рассказывать. Думала, что взрослые станут меня ругать. А как-то раз не выдержала. Сломался насос на полях. Мне надоело таскать воду ведрами, вот тогда я впервые перераспределила энергию. – Мишель отвернулась, закусила губу, едва сдерживая внезапные слезы. – Хорс явился сразу. Усыпил, уволок к себе. Начал обучать. Потом я стала на него работать, – тихо добавила она.
Глеб обнял ее. Мишель всхлипнула, уткнулась в его плечо, как ребенок, ищущий защиты.
– Морфы странные, – тихо произнесла она. – Знаю их много лет, но так и не поняла, плохие они, хорошие?
– Наверное, они просто чужие?
– Да. Именно – чужие. И от этого теперь становится страшно… – Она смахнула слезы, снова прижалась к Глебу. Не хотелось говорить о ц’остах.
Медленно вращалась станция Н-болг, серп планеты скрылся за срезом пробоины, сквозь вуаль защитного поля внутрь древнего отсека заглядывали звезды.
Тихо пискнул сигнал. На рукаве бронескафандра появились две искорки индикаторов. Система жизнеобеспечения завершила анализ образцов крови.
Глеб хотел понять, что происходит. Неожиданно появившиеся у него способности не были обусловлены ни одной из известных технологий. Но они совпадали со способностями Мишель! Единственное отличие – он получил внезапный и полный доступ к интерфейсу мысленных команд!
Результат исследования загрузился в кибстек, но он успел лишь мельком просмотреть полученные данные.
Внимание Глеба привлек едва слышный звук. Мишель не отреагировала на шорох, донесшийся из системы распределения воздуха, а вот он инстинктивно насторожился – нервы и так на взводе…
Взгляд скользнул по закруглению стены.
Тень. За ней – еще одна!
Морфы?!
Мишель ничего не заметила. Ее душа трепетала, сердце билось глухо, – как хотелось, чтобы этот миг стал вечностью.
Взгляд Полынина неотрывно следил за двумя морфами. Внутри все заледенело, сжалось. Он чувствовал себя пружиной, мгновенно вставшей на боевой взвод.
В запертую дверь отсека что-то царапнуло.
Мишель вздрогнула, горячие обжигающие волны тепла внезапно сменились ознобом.
