Альтер эво - Иванова Анастасия

Марк остановился и безотчетным движением потер лоб. Кожа была влажная и стылая. Все-таки рановато он выписался.

– Истинно так, – подтвердил Керамбит. – И ты мог бы гораздо раньше обратить на это внимание.

– Наверное, я и обратил, – признал Марк, – просто осознал не сразу.

Он внезапно встревожился – а ну как Бубен и Старков заскучают, отвлекутся, может, даже усядутся в кресла, – и обернулся. Нет, оба слишком тертые калачи – стоят, подобравшись, смотрят и слушают. Пока молчат. И Инта молчит, что прямо-таки чудо чудное. Прелесть. Она – прелесть, славная такая. Так, стоп, о чем он сейчас думал?

– Это все, брат мой? – словно поймав его на потере контроля, осведомился Керамбит.

Марк снова повернулся к нему. Постарался удерживать внимание в точке, куда направляет взгляд.

– У меня в квартире было полно прослушивающих устройств, – не очень уверенно продолжил он. – Холодному такое было без надобности: такое могло понадобиться только не-ретриверу. А ты… – Марку снова пришлось сосредоточиться, его нет-нет да сбивало с мысли. – Ты неглектик. А бар получил в наследство. Но неглектики не принимают наследования материальных благ точно так же, как и наследования информации, ведь так?

Что-то здесь было не то, суть была вовсе не в этом.

– Ох ты ж, святые угодники… – протянул Керамбит. – Ну получил я сперва этот бар, а потом уже обратился. Ты, брат, что-то несерьезно совсем к работе подходишь. Нездоровится, что ли?

– Ага, голова побаливает, – согласился Марк. – К перемене погоды. Может, ты сам вскроешься, а?

Это ведь и правда не важно, откуда он знает. Хотя интересно. Кто-то что-то сказал ему? Йорам? Или он сам случайно наткнулся, когда шарил по инфосреде – ему, конечно, никогда и в голову не приходило работать по Керамбиту, но, может, случайно, мимоходом? Когда оборудовал свою песочницу? Когда летал к Майе?

Но Марк знает – почему-то совершенно определенно знает, – что это он. Керамбит. Это с самого начала был он.

Только вот зачем же он это? Вопрос о религии столько времени зудел у Марка в голове… Ему-то казалось, что его беспокоит Старков. Из-за нее, из-за веры? Потому что неглектики считают, что брать чужую информацию – нехорошо? Потому что нам, типа, еще лишком рано пользоваться тем, что нашел Язепс?

– Ох, Марк… – Владелец бара покачал головой, а стоящая с Марком плечом к плечу Инта с тревогой подняла к нему лицо, и только тогда Марк догадался, что, похоже, уже какое-то время думает вслух. – Да мне, на хер, до балды религия, если честно. Она есть лишь частное проявление общего принципа. Я же, блин, сам ее для вас придумал, неглектику эту. Чтобы вам, полуумкам, понятнее было.

Марк чувствовал непонимание Бубна, настороженность Инты, чувствовал, как напрягся Старков. И еще почувствовал, что самого его мутит.

Часть современных религиозных систем уходили корнями в мохнатое прошлое. Другие стали гибридным новоделом. По слухам, к некоторым из них приложили руку (и сакральное знание, ага) палы. Не считает же Керамбит – на всю голову отбитый истерик и психопат, – себя…

Истерик и психопат, умело ведущий процветающий бизнес. В самом дорогом здании города. С самой сливочной клиентурой. Какой сдержанный, расчетливый, прозорливый истерик.

Марк уставился на невысокую худую фигуру, на тонкие нелепые усики, на кричащую цепь на шее и гротескных размеров отложной воротник полосатой сорочки. Камуфляж? Да нет же, слишком… искренне?

– Тебя когда-нибудь покидали, брат Марк? – печально, размеренно проговорил Керамбит, и это прозвучало бы почти трогательно, если бы не нежные ростки безумия, впервые проклюнувшиеся в его тоне. – Ведь и тебя оставили, да? Уж я знаю. Влад говорил мне. Он заходил сюда, вроде как ради гипно, но на деле ради меня. Не ради нынешнего меня, конечно, но ради другого – хотя и того меня он так не любил, как этого, вашего с ним общего. Но любил все-таки.

…Гости таки в конце концов заскучали.

– Он отъехавший, да? – Арнис повернулся к Марку. – Привел нас послушать психа, Самро?

…И через мгновение валялся бы на полу с ножом в груди – если бы не молниеносная реакция. Благодаря ей Арнис Старков остался на ногах – с ножом в плече.

– Да ты совсем охренел! – взвизгнула Инта, кидаясь к отцу (выглядело так, будто она к нему и обращается), а Бубен тут же занял место между ними и Керамбитом.

Тот грустно поглядел на Марка и продолжил:

– Потом ты все помнишь, – что делал и что говорил, – хотя понимаешь, что это был не ты… Но все же и ты присутствовал. В том моменте. Ты оставил свой отпечаток. Тоже немного наложился на него, а не только он на тебя. Даже слегка его изменил. У меня есть еще, так что ты, братец, стой-ка лучше где стоишь.

Марк не сразу сообразил, что последняя фраза адресована, скорее всего, все-таки не ему, а Бубну. Арнис извлек лезвие и, зажав плечо, скривился. Кажется, урон был не критическим.

– Они, наши гости, не сразу замечают, что тоже меняются, – доверительно сообщил Марку Керамбит. – А когда замечают – ссутся. И валят. – Владелец бара фамильярно ухмыльнулся. – Этот ваш с Владом наставник – он же в итоге свалил, да? Во-от. А ты остаешься один на один – даже не с собой, а с… переменами.

Марк смотрел на него застывшим взглядом. Он внезапно понял несколько вещей.

Во-первых, Йорам поправил его, когда он обвинил его в помощи обеим сторонам. «Не совсем, но – конечно». Марк тогда подумал, что это какая-то очередная дебильная игра в слова, но нет, в виду имелось другое. Речь шла не только о разных сторонах, но и о разных паладинах. Забрав его с собой своим фокусом, Йорам упоминал о тех своих соплеменниках, которые были первыми, которые намеревались нести добро. Почему-то Марк не заострил на этом внимание, но… Чем-то же занимались в их альтернативе другие палы?

Во-вторых, Керамбит, похоже, считал, что один из палов наслаивался на него. Возможно, изменил его – возможно, они оба друг друга изменили. А потом гость исчез.

Изредка Марку становилось любопытно, что происходит потом с теми несчастными воронами, в тела которых он беспардонно вторгается. Вот такое, значит?

– Поэтому столько странностей, да? – пробормотал он; голова уже просто трещала по швам. – Успешный бизнес… И твой характер. Или… характер всегда такой был?

– Ай, да нормальный характер у меня, – махнул рукой Керамбит, вскользь поглядев, как Инта помогает отцу затягивать жгут на руке. – Думаешь, прострелить башку старику было моей задумкой? Нет, брат Марк, это Холодный твой измыслил. Утверждал, что так ты точно возьмешь след. Ну а зачем вмешиваться в решения профессионала?

– Зачем тебе вообще было вмешиваться? – это, скорее, были мысли вслух. – Арнис спровоцировал вас своим возвращением, это я уже понял. Информация могла распространиться. А Холодный хотел владеть ей единолично. Через Ольгу он бы перехватил контроль над идеей Старкова и ее воплощением. При чем же тут ты?

Керамбит покрутил головой, разминая шею, а потом неожиданно зевнул:

– «Контроль над идеей» – это, блин, сильно звучит. – Он раздвинул губы в улыбке. – Контроля мало, брат мой. Контроль – это потом. Сперва надо дело запустить, поднять младенчика на ноги, а потом уж контролировать. А бизнесмен из твоего Холодного был говно. Вот и пришел он ко мне.

Краем глаза Марк видел, как освещенный солнцем Бубен переминается с ноги на ногу, глядя куда-то в сторону, в окно.

– Только он тебя… недопонял. – Освещение за окном неуловимо изменилось. – Ты вовсе не хотел реализовывать эту идею. Ты дал ему выпустить меня на поиски той девушки, но… Ты ведь все-таки неглектик, да?

– Я единственный неглектик, брат Марк, – повысил голос Керамбит. – Первый и подлинный. Эта истина открылась мне. И я убедил многих в нее поверить. – Марк понял, что в сложносочиненном сознании владельца бара они с неизвестным паладином представляют собой более-менее одно и то же, и не важно, где чей замысел. – Идею, сворованную из чужого мира, следовало выкорчевать из нашей альтернативы – выжечь каленым железом, пока она не выжгла нас. Потому что это мощная идея, брат мой. Когда Холодный принес мне ее как бизнес-проект, я подумал – чепуха. Не стоит беспокойства: нам этого просто не сделать. Но… – Керамбит уставился куда-то в пространство. – …потом я понял: один раз это уже было сделано. Значит, нужно было убрать каждого, в ком могла прорасти эта информация, чтобы она не захватила нас как сорняк.