Владимир Клименко - Ловцы ветра
Шаки прокляла тот момент, когда все дружно решили искать зеленый луч именно здесь, в заповеднике, который больше напоминал инквизиторский застенок.
Под вечер, когда сил ни у кого не осталось даже на то, чтобы ругаться, Маноло наконец вывел их на берег.
– Где же лодка? – удивленно спросил Бакаль, оглядывая пологий песчаный склон, свободный от растительности.
– Сегодня уже не дойти, – извинился Маноло. – Мне казалось, что спрятал ближе.
– А ты уверен, что мы вообще правильно идем? – спросил индейца Сеймур, бессильно рухнув прямо на песок. – И теперь нас могут обнаружить с реки.
– Здесь никакой катер не пройдет, – Маноло оставался совершенно спокоен. – Узко и коряги.
Коряг сверху было не видно, зато ширина реки действительно не превышала двадцати метров. Маловато для экраноплана.
Скоро все оценили преимущество открытого пространства. С воды дул легкий ветерок и отгонял насекомых, под ногами не хлюпало и не чавкало. Денис не мог нахвастаться тем, что выторговал у Родригеса маленький походный примус, работающий на сухом топливе, – можно не жечь костер, а значит, избавиться от дыма.
Маноло сказал, что на этой песчаной отмели можно найти кладки черепашьих яиц. Искать их никто не хотел, лишь Шаки из врожденного любопытства согласилась составить индейцу компанию. Многочисленные лунки в песке указывали на то, что здесь до них яйца искали аисты, и довольно успешно. Но все же не составило труда разрыть нетронутую кладку, в которой, тесно прижавшись друг к другу, лежало десятков пять яиц. Тартаруги, так Маноло называл черепах, не умеют заботиться о потомстве, и то, что они еще до конца не вымерли, свидетельствует скорее об их плодовитости, чем об осторожности.
Ужин прошел бы совсем благостно, если б не внезапное нападение на Бакаля крупной змеи. Сама Шаки весь день была очень внимательна. О том, что вокруг полно змей, неоднократно предупреждал и Маноло. Но тот шум, который производили люди, пробиваясь через сельву, распугивал рептилий, и чаше всего удавалось увидеть лишь их спину или кончик хвоста. На сей раз все получилось иначе.
Бакаль исследовал прибрежные кусты, для того чтобы найти подходящее место, где бы он мог натянуть гамак, как вдруг со стороны зарослей послышался его отчаянный вопль, а вслед за этим появился и сам Бакаль. Он несся к берегу, странно подпрыгивая, словно его настигал некто невидимый и норовил полоснуть по пяткам косой.
На бегу Бакаль все время дергал и пытался открыть кобуру на бедре и, когда ему это удалось, резко обернулся и дважды выстрелил в невидимого преследователя. Вслед за этим в воздухе мелькнуло тело крупной змеи и ударило Бакаля с такой силой, что тот не удержался на ногах и рухнул.
Первым ему на выручку бросился Маноло, за ним побежали остальные.
Когда Шаки подбежала к Бакалю, тот уже сидел, ощупывая ногу и жалобно глядя на товарищей полными ужаса глазами.
– Она укусила меня, – тихо подвывая, повторял он. – Она меня укусила.
Рядом валялась толстая двухметровая змея с большой ромбовидной головой, желтая с коричневыми крапинками. Одна из пуль угодила в основание головы, но хвост еще дергался.
– Скорее, – крикнул Маноло. – Нож!
Он одним движением распорол брюки на бедре Бакаля, и все увидели два синих пятнышка. Но каким-то чудом кожа не была повреждена. Яд, стекая, оставил мокрую дорожку на ноге.
– Святая Мария! – сказал Маноло и вытер со лба пот. – Если бы она прокусила кожу, то вам бы пришел коней. – Это сурукуку, белые называют ее бушмейстером. Самая опасная здесь змея. И всегда нападает на человека первой. Смотрите, у нее двойной ряд зубов.
– Проклятая скотина! – в свою очередь не мог успокоиться Бакаль. – Прокусила насквозь кобуру.
– Это вас и спасло. – Маноло внимательно осмотрел толстую кожаную кобуру, пробитую ударом ядовитых зубов. – Бушмейстер, нападая, всегда целится человеку в бедро, но может и промахнуться. Впредь будьте внимательнее, когда надумаете шариться в кустах. Есть здесь и гремучие змеи, и тайя. Она тоже нападает первой.
Но эти предупреждения были уже излишни. Бакаль дрожащими пальцами перезарядил парабеллум и поклялся, что предпочтет спать на песке, а не подвешивать гамак к деревьям, с которых на него может свалиться очередной гад.
Опасаясь, что погоня все же может настигнуть их ночью, спать решили до четырех часов, а наутро с новыми силами как можно быстрее добраться до лодки Маноло, которая, по его словам, отсюда совсем недалеко.
Стоял полный штиль. Начинало темнеть, и небо расплавленным золотом отражалось в спокойной воде. Шаки с помощью Дениса все же подвесила свой гамак к деревьям, но долго еще не могла уснуть, слушая звуки ночного леса.
38. Тан
Тану показалось, что он совсем не спал. Ему первому выпало нести караул, и еще пару часов, пока все дружно сопели по своим гамакам, он смотрел на остывающее золото реки, потом на отражение звезд, боязливо поеживался от резких обезьяньих криков. День выдался ужасным, и ночь прошла беспокойно. Сельва страшила его, как пропасть, и так же неотвязно тянула к себе. Временами Тан чувствовал себя запутавшимся в этих тяжелых лианах, которые ни за что не дадут ему выбраться из-под душного полога леса.
Впрочем, он действительно с непривычки путался в тольдете – хлопчатобумажной противомоскитной сетке, без которой спать на открытом воздухе было просто невозможно. Тан сочувственно вспоминал первых конкистадоров с их тяжелыми металлическими доспехами, представляя, какими же муками для них оборачивалась встреча с вездесущим и всюду проникающим гнусом.
Ранний рассвет ознаменовался очередным приключением. На сей раз воздух прорезал отчаянный женский вопль, переходящий в визг. Пытаясь выбраться из гамака, который норовил перевернуться, Тан лихорадочно соображал, что им предстоит предпринять, если на кого-то из женщин напал бушмейстер. Он не сомневался, что паника вызвана именно змеей, и ничуть не удивился, когда мимо него вихрем пронеслась Анита и с размаху бросилась в воду.
Через минуту ее извлекли отгула, мокрую и дрожащую. Всю шею и левое плечо девушки покрывали следы от укусов. Их было множество, и Тан тут же понял, что его версия о нападении змеи не выдерживает никакой критики.
Маноло только вздохнул, взглянув на укусы, и молча направился к гамаку Аниты, подвешенному между двумя наособицу стоявшими деревьями.
– Ведь здесь даже трава не растет, – ткнул он рукой в почву поддеревьями. – Надо было хоть спросить, раньше чем располагаться здесь на ночлег.
– Я думал, это, наоборот, хорошо, что ни травы, ни кустарника рядом нет, – оправдывался Сеймур. – Хотел, чтобы Анита как следует выспалась.
