Сергей Снегов - Хрононавигаторы
- Ватута велит им.
- Если захочет, - с сомнением проговорил капитан хронолета. - Я не так уверен в его покорности, как ты. Еще одно: как они назвали того старичка, который умрет у ног постаревшего Кагулы?
- Дилай, Бессмертный No 1. И титул у него немаловажный - Хранитель Энергии.
- Номер один... наверно, не случайно! И такое звание - Хранитель Энергии! Очень интересно...
- Чем так привлекает твое внимание Дилай?
- Тем, что его нет. Наши приемники настроены на специфическое излучение рангунов. Аппараты точно фиксируют каждого рангуна, где он ни находится и как ни укрыт. А Бессмертного No 1 они не фиксируют. Он есть, но его нет. Нигде нет, Мария!
9
Бах с увлечением докладывал капитану хронолета, что строительство искусственного вулкана в Долине гибели - так называют это место и рангуны, и дилоны - идет успешней, чем он рассчитал. На большой глубине обнаружена вместительная пустота; хавроны с бывшими пленными дилонами резонаторами пробивают туда спуск - отличный инструмент для раздробления пород, похвалил резонаторы Бах. Они превращают руду в порошок, а нагнетаемая в жилу вода растворяет руду. Скоро высокоактивная жидкая смесь ринется в подготовленную пещеру - и зародится искусственный вулкан.
- Надеюсь, без большого недротрясения? - осведомился Аркадий. Он уже ходил и начал помогать Кнудсену в поисках арсеналов. - После вибраций, что бросали нас с тобой на землю, я не чувствую любви к тряске.
Бах заверил, что вулкан начнет работать постепенно. Недротрясения рангунов - ведь что? Взрыв и волна от взрыва, еще взрыв - и еще волна. Они с Асмодеем оборудуют нарастающее извержение из огнедышащего горнила, а не взрыв. Разница!
Узнав, что Мария подготавливает свидание Гуннар Гунны и Ватуты, Бах пожелал участвовать во встрече. Он, можно сказать, приятель Вещего Старца, столько переговорено на разные темы - очень интересно снова повидаться. И с Ватутой надо побеседовать: Властитель Бессмертных хоть и приговорил его к казни, но приговор вынес без злобы - это нельзя не ценить. В общем, он считает свое участие в переговорах необходимым!
Планетолет - его вел Аркадий - опустился на Ратушной площади, окруженной руинами зданий. Ватуту сопровождал его любимец Кагула. Людей и рангунов встретил один из Старейшин. Бах с Аркадием уже совершали путь через залы Проникновения и Предварения, Мария видела этот путь на экране в салоне хронолета, но Бессмертным он был внове: Ватута, чтобы не нарушить своего достоинства, не показывал живого интереса, но Кагула, жадно осматриваясь, даже останавливался, чтобы получше все рассмотреть. Мария с удивлением обнаружила, что Ватута нервничает: львиное лицо покраснело, руки подрагивали. А Бах отметил, что тяжелые события последнего времени внесли перемены в ритуал шествия: никто не подумал усаживать их перед зеркалом Проникновения, никто не задерживал в зале Предварения для вопросов и ответов. И еще больше поразило Баха, когда он вошел с Аркадием к Старейшинам, поредение в зале. "Какое малодилонство!" - переиначив привычное слово "малолюдство", сказал себе Бах.
Старейшины поднялись со своих мест, когда вошли люди с рангунами. И на этот раз дилоны не размещались по разным амфитеатрам, сообразно функциям и чинам, а сконцентрировались все на одном, предоставив противоположный амфитеатр рангунам. Люди встали между двумя группами недавних врагов. Мария торжественно начала:
- Вы хорошо знали друг друга, но еще никогда не виделись. Я рада, что устраиваю вашу встречу в час примирения. Отныне прекрасную вашу планету, столь долго сжигаемую пламенем беспощадной вражды, осенит вечный мир. Большая беда угрожает Дилоне, если такого вечного мира не наступит.
Она сделала Ватуте знак приблизиться. Ватута не шел, а вышагивал. Теперь не только Мария, но и Бах, и дилоны, впервые увидевшие Властителя Бессмертных, могли разглядеть, как сильно Ватута волнуется. И Марии, увлеченной идеей, что бочкообразные рангуны - популяция детей в облике взрослых, увиделось, будто нашаливший мальчишка ждет выговора за проказы. Ватута так потерялся, что, приблизившись к Гуннар Гунне, молча стоял перед ним, не поднимая головы. А Старейшина Старейшин скорбно взирал на Властителя рангунов как на нашкодившего сорванца, явившегося с повинной. И еще отметила Мария удивленной мыслью, что оба они: короткорукий, цилиндрофигурный, рослый рангун, пышущий здоровьем и силой, и согбенный, длиннорукий, хвостатый старец-дилон, - несмотря на все их различия, в чем-то, более важном, чем внешнее несходство, очень схожи. "Это оттого, что у них почти одинаковые львиноликие головы", - подумала она.
Вещий Старец, не разжимая рта - даже обычного слабого визга не услышалось, - протелепатировал Ватуте - Дешифраторы ввели в сознание людей его слова:
- Столько лет мы знали в тебе нашего злого врага, великий Ватута. Столько лет ты гордился титулом Верховного Злодея. И вот ты явился возвестителем дружбы. Можно ли в это поверить?
Видимо, Властителю рангунов нужно было услышать Старейшину Старейшин, чтобы быстро отделаться от смущения. Он принял обычную надменную позу и громко ответил на человеческом языке, демонстрируя уважение к людям:
- А почему бы и не поверить, Гуннар Гунна? Разве вы не опровергаете законов природы? Опровергнуть законы природы куда трудней, чем изменить себя. Я ведь меньше природы, не так ли?
- Резон в этом есть, - согласился Вещий Старец. - Ты незначительная часть природы и потому меньше, чем вся она. Но надо поразмыслить, что трудней: преодолеть частный закон природы или преодолеть самого себя? Ибо для себя каждый не часть, а всеобъемлющее целое, и потому...
Ватута прервал его с поспешностью, показывающей, что он знает о способности дилонов отдаваться глубоким размышлениям и побаивается, что размышление будет чрезмерно продолжительным:
- Я не сам переделывал себя, Гуннар Гунна. Мне велели восстать против себя. Нами командует Высшая Сила - вот она! - он показал на Марию и добавил, не скрывая злорадства: - Вы, дилоны, тысячекратно объявляли себя воплотителями Высшего Разума. Теперь вам предстоит убедиться, что Высший Разум вынужден покоряться Высшей Силе.
Старейшина Старейшин с сомнением смотрел на Марию. Бах, стоявший рядом с Гуннар Гунной, вдруг почувствовал, что не может отвести от Марии глаз. "Она прекрасна! - с восхищением сказал себе академик. - Не Афродита, конечно, но прекрасна!"
Мария, захваченная врасплох неожиданным обращением Ватуты, только переводила глаза с рангуна на дилона. Раскрасневшаяся, она ждала какого-то выпада против себя и готовилась дать отпор. "Нет, гораздо красивее валькирии с той картины, - думал Бах, - но эти хвостатые и бесхвостые, смертные и бессмертные ничего не понимают в человеческой красоте!" Он впервые видел Марию такой - стройной, решительной, вдохновенной, - и ему стало жаль, что потеряно столько времени: ни разу не любовался ею, только разговаривал и спорил.
