Станислав Лем - Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 4
– Тонн тридцать. Конечно, кое-что можно выкинуть.
– Ни в коем случае! - сказал пилот. - Мы не можем терять воздух.
– Ах ты, Господи, забыл! Ну, почва тут ровная, и шасси в порядке.
Гибсон недоверчиво хмыкнул: даже при трети земного тяготения вряд ли можно было сдвинуть самолет; но тут его внимание отвлек кофе.
Когда он ослабил в кипятильнике давление, забил пар, и с минуту казалось, что они надышатся газообразного кофе. На Марсе истинное мучение варить кофе и чай - вода здесь кипит около шестидесяти градусов, и тому, кто об этом забудет, приходится нелегко.
Не очень вкусный, но вполне сытный завтрак закончился в молчании - каждый вынашивал свой план. Они не слишком волновались; они знали, что искать их будут и освобождение - только вопрос времени. Но это время можно сократить, если они свяжутся с Фобосом.
Потом они пытались тащить самолет. Они долго его толкали, тянули и продвинули на несколько метров. Надели на шасси гусеницы, те завязли в мягком грунте, и они отступили, тяжело дыша, в кабину, чтобы обсудить дальнейшие действия.
– А белого у нас ничего нет? - спросил Гибсон.
Но и эта прекрасная идея потерпела крушение - они долго искали и нашли только шесть носовых платков да несколько тряпок. Все согласились, что даже при самых благоприятных условиях с Фобоса их не увидеть.
– Остается одно, - сказал Хилтон. - Надо открутить посадочные огни, привязать их к кабелю, затащить в гору и направить на Фобос. Лучше бы этого не делать, конечно. Жалко портить хороший самолет.
Судя по мрачному виду, пилот полностью разделял эти чувства. Тут Джимми пришла мысль:
– А может, соорудить гелиограф? Если мы направим зеркало на Фобос, они, может быть, его увидят.
– За шесть тысяч километров? - усомнился Гибсон.
– А что? У них есть телескопы, которые увеличивают больше чем в тысячу раз. Разве мы не увидели бы зайчик за шесть километров?
– Что-нибудь тут не так, только не знаю что, - сказал Гибсон. - Но вообще мысль неплохая. Есть у кого-нибудь зеркало?
Искали четверть часа и ничего не нашли. От идеи пришлось отказаться. Зеркала на самолете не было.
– Давайте отрежем кусок крыла и отполируем, - не совсем уверенно сказал Хилтон. - Может, сойдет.
– Его не очень-то отполируешь. Сплав магния, - сказал пилот, все еще пытаясь отстоять свою машину.
Услышав слово «магний», Гибсон вскочил.
– Подбросьте меня три раза! - крикнул он.
– С удовольствием, - сказал Хилтон, - только зачем?
Не отвечая, Гибсон пошел в хвост и принялся рыться в багаже, спиной к заинтересованным зрителям. Он быстро нашел то, что ему было нужно, и повернулся:
– Вот!
Вспышка невыносимого, режущего света осветила все углы. На несколько мгновений все ослепли, и на сетчатке отпечаталась кабина, словно освещенная молнией.
– Простите, - сказал Гибсон, - я никогда не включал ее на полную силу в помещении. Она для ночной съемки на открытой местности.
– М-да… - сказал Хилтон, протирая глаза. - Я думал, вы бросили атомную бомбу. Вы что, должны убивать тех, кого снимаете?
– В помещении она вот какая, - сказал Гибсон и показал. Все снова зажмурились, но сейчас вспышка была едва заметна. - Это я специально заказал на Земле. Для верности, чтобы снимать ночью на цветную пленку.
Пока что не было случая использовать.
– Дайте посмотреть, - сказал Хилтон.
Гибсон протянул лампу и объяснил, как ею пользоваться.
– Тут сверхмощная батарея, одного заряда хватает на сто вспышек.
– Сто вспышек высшей мощности?
– Да. А простых - тысячи две.
– Ну, энергии тут достаточно для хорошей бомбы.
Хилтон рассматривал маленький, с вишню, разрядник в центре небольшого рефлектора.
– Мы можем его сфокусировать, чтоб получился хороший луч? - спросил он.
– За рефлектором есть защелка. Луч будет чуть широковат, но ничего.
Хилтон обрадовался:
– Да, это они увидят даже при ярком солнечном свете, если телескоп хороший. Но все-таки нам не стоит зря расходовать вспышки.
– Фобос сейчас хорошо стоит, правда? - спросил Гибсон. - Пойду помигаю.
Он встал и начал прилаживать маску.
– Дайте не больше десяти вспышек, - предупредил Хилтон. - Надо приберечь их до ночи. И постарайтесь встать в тени.
– Можно я тоже пойду? - спросил Джимми.
– Иди уж, - сказал Хилтон. - Только держитесь вместе и ничего не исследуйте. А я посмотрю пока что, нельзя ли как-нибудь приспособить посадочные огни.
Оттого, что сейчас у них был точный план действий, они все развеселились. Прижимая к груди камеру и драгоценную лампу, Гибсон резво поскакал по долине. Как ни странно, все на Марсе почти сразу приспосабливались к низкому тяготению и шагали тем же шагом, что на Земле. Но при желании вполне можно было использовать и остаток силы.
Вскоре они вышли из тени скалы и увидели открытое небо. Маленький полумесяц Фобоса был уже высоко на западе и быстро утоньшался на пути к югу, превращаясь в тоненький серп. Гибсон задумчиво на него поглядел и подумал, смотрит ли кто-нибудь сейчас на эту часть Марса. Скорей всего сюда смотрели - ведь место крушения, по-видимому, приблизительно знали. И нелепое желание охватило его - запрыгать, замахать руками и даже закричать: «Мы здесь! Мы здесь!»
Он пытался представить себе, как выглядит это место в телескоп, который, как он надеялся, сейчас обшаривает Этерию. Наверно, как пятнисто-зеленое поле, а большая цепь скал - как красная лента, которая отбрасывает тень, когда солнце низко. Сейчас, наверное, тени не было - только несколько часов прошло с восхода. Гибсон решил, что самое лучшее стать посередине самого темного пятна растительности.
Примерно в километре от упавшего самолета была неглубокая впадина, и здесь, в самом низком месте долины, они увидели коричневую полоску, кажется, покрытую довольно высокими растениями. Гибсон направился туда; Джимми не отставал от него.
Они оказались среди тонких, каких-то кожаных растений. Таких они еще не видели. Прямо от грунта вверх росли длинные извилистые листья, покрытые бесконечными пупырышками, которые, судя по виду, могли содержать семена. Гладкая сторона была повернута к солнцу, и Гибсон с интересом заметил, что она черная, а теневая - грязно-белая. Довольно просто, но неплохо - расходуется минимум тепла.
Не тратя времени на ботанику, Гибсон прокладывал дорогу к центру маленькой рощи. Листья росли не слишком густо, идти было нетрудно.
Когда он зашел достаточно далеко, он поднял лампу и стал посылать вспышки на Фобос.
Сейчас спутник тонким серпом висел недалеко от солнца, и Гибсон чувствовал себя очень глупо, посылая вспышки прямо в сияющее летнее небо. Но время было выбрано очень хорошо. На стороне Фобоса, обращенной к ним, - темно, и телескопам легко их искать. Он помигал пять раз, давая через равные промежутки по две вспышки, - так на Фобосе скорей поймут, что сигналы искусственные.
