Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)
Пита следил за взглядом Люси. На портрете была запечатлена знаменитая женщина – миссис Жозефина Чан де Гупта, одна из матерей-основательниц колонии.
Мать де Гупта была для меркурианок культурной героиней. Грозная пожилая матрона лично вынянчила шестьдесят шесть клонированных детей. Она стала прародительницей половины из миллиона с лишним жителей современного мира.
Да, Мать де Гупта истово обожала материнство – большей частью за то, что могла командовать маленькими беззащитными людьми. Великую сагу о Матери де Гупте Пита изучал в киндер-школе. Там доминирующие женщины контролировали детство во всех аспектах, сохраняя культурные ценности общества для грядущего.
Гнетущие дни в душной киндер-школе Пита не забудет никогда. Супруг Матери де Гупты, равно знаменитый капитан де Гупта, сочинил меркурианские законы гендерного разделения и создал пурду. Не надо быть гением, чтобы понимать мотивы старика,
Люси преспокойно игнорировала яростную старушку-родоначальницу в раме. Она изучала собственное отражение в наклоненном сияющем стекле.
– Каждое звено этой цепочки мною заслужено, – провозгласила она. – Пятьсот брачных связей! Мои позы были неловкими, тело увлажнялось выделениями… Однако теперь я и правда понимаю, отчего брак священен! Взгляните! Взгляните на мою прекрасную мангалсутру! Я всегда такую хотела! Отныне я облечена достоинством! С цепью на шее я могу держать голову высоко!
Героическим усилием Пита сдержал ответ на этот странный выкрик. Во-первых, Люси ошиблась в числе связей; во-вторых же, тяготы брака ложились на него куда большим бременем.
Женщинам в браке легко. По сути, от них только и требуется, что лежать на кровати, согнув ноги так, чтобы колени смотрели в потолок. Мужчину же общество принуждает укутываться вуалью и красться в женские помещения подобно убийце, словно бы личность и цели мужчины – это некий кошмарный секрет.
Обычай полной секретности для действий, требуемых законом! Вот каких чудовищ рождает столкновение несовместимых мировоззрений. Десять лет Пита был покорен долгу брачных сношений, воровато проскальзывая в шлюзы и выскальзывая из них, – и все равно женщины называют мужчин лицемерами.
– Я исполняла свои обязанности десять лет, – заявила Люси отражению. Вдруг она обернулась и прожгла Питу взглядом. – Иногда только долг удерживает меня от дурного смеха.
– По крайней мере после десяти лет брака, – парировал Пита, – нас не заставят слушать глупые любовные песни.
Оба молча погрузились в свои мысли, затем Люси посмотрела Пите в глаза.
– Плановый брак – это орудие политического угнетения!
Пита сжал губы. Меркурианки становятся особо опасны, когда заводят песнь о мнимом «угнетении». Они редко умирают под гнетом чего-либо, зато мужчин за угнетение частенько забивают до смерти.
– Однажды в этой самой Предкамере вы сказали мне, что брак есть гнетущий моральный долг перед основателями этого мира, – Люси погладила сверкающую золотом шею. – Я в жизни так не рыдала! Но, разумеется, вы говорили правду – правду, какой, по меньшей мере, она видится мужчинам.
Пита как ужаленный вскочил с грациозного стула, и тот со сдержанным стеклянным звоном повалился на каменный пол.
– Должно быть, наши предки обезумели, – продолжала Люси со спокойствием женщины, произносящей слова, на которые мужчина не осмелился бы. – Они подарили нам эту причудливую, извращенную жизнь – жизнь, которую мы сами ни за что для себя не выбрали бы. Наш брак – наше угнетение – это не наша вина. Я не виню вас, Пита. Уже нет. И вы не должны теперь винить меня. Мы с вами – жертвы традиции.
Пита сложил пальцы щепоткой и дотронулся до усов.
– Миссис Перец, – сказал он наконец, – это верно, что у наших предков имелись мудрые и творческие представления о новом обществе. Они пробовали самые разные подходы, причем многие опыты провалились. Создавать этот мир, наш мир, живой мир на голых скалах было непросто. Мои технические преимущества перед прародителями огромны, но и я, конструируя его, каждодневно совершаю ошибки.
Люси глядела на него и моргала.
– Что? Что вы такое говорите? Вы что, меня не слушали? Я только что сказала, что вашей вины тут нет! В том, что вы – мой муж, нет вашей вины! Можете вы это понять? Я думала, вы будете счастливы услышать это от меня именно сегодня.
– Миссис Перец, вы не берете в толк мое суждение! Оно шире, чем любое личное суждение, чье бы оно ни было! Я утверждаю, что мы не вправе винить наших предков, а равно чернить их, пока не смиримся с собственными промахами, потому что людям свойственно ошибаться! Посмотрите, что мы с вами оставляем нашему будущему! Вы же понимаете, не так ли? Так будет честно и справедливо. Это очевидно.
Ничего очевидного Люси тут не видела. Или же очевидным ей казался некий чуждый Пите женский взгляд на вещи, согласно которому мужчина, отрицающий ее нынешние страдания, лжет самым подлым образом. Он оскорбил ее.
– Может, мы смирялись слишком часто? – вопросила Люси. – Говорили «да», когда нужно было сказать «нет»?
– Вы имеете в виду, миссис Перец, тот день десять лет назад, когда я сказал «да» и вы также сказали «да»?
– Нет же, вы никогда не понимаете по-настоящему важных вещей… Хорошо, да, отлично. Отлично! Вот что я имела в виду.
– Вы имеете в виду, что я должен был взбунтоваться? Отказаться от нашего планового брака? – Пита умолк. Он пытался хранить спокойный и серьезный вид, не выказывая яростных мыслей.
Люси ответила кротко:
– Я имела в виду, что взбунтоваться следовало мне.
– Как – вам? Почему?
Люси молчала, явно готовясь к очередному спонтанному выплеску эмоций.
Утро годовщины, начавшееся так тихо, совершило опасный для Питы поворот. Если мужчины узнают, что он говорил подобным образом с женщиной – тем более с женой, – его вызовут на дуэль. Расплата будет заслуженной.
– Ладно, – сказал Пита, – поскольку у нас годовщина, давайте обсудим сказанное. Вы очень смелы, раз подняли эту тему. Что до меня, я считаю наш с вами брак великолепным.
Люси просветлела.
– Вы так считаете? Почему же?
– Потому что это установленный факт! Взгляните на доказательства! Вот они мы – вы и я, муж и жена, – живущие на четырехкилометровой глубине под Северным полюсом планеты Меркурий. Воздух, вода, пища, гендерная политика, все то, что мы ценим, спроектировано и сконструировано. Однако же мы процветаем. Мы благоденствуем, мы живем благопристойной жизнью! Мы – два уважаемых, состоящих в браке человека! Всякий в этом мире скажет, что отношения Питы Переца и Люси Перец нормальны, надежны и продуктивны. Мы подарили миру сына.
