Рэй Бредбери - Октябрьская страна (The October Country), 1955
– На какую еще горку? – буркнул дядюшка Эйнар.
– На Змееву, какую же еще! – дружно откликнулись дети.
Он наконец посмотрел на них.
У каждого был в руках большой бумажный змей, и горящие нетерпением детские лица предвкушали шальную радость. Коротенькие пальцы сжимали мотки белой бечевки. Снизу у красно-сине-желто-зеленых змеев висели хвосты из тряпичных и шелковых лоскутков.
– Мы будем запускать наших змеев! – сказал Рональд. – Пойдешь с нами?
– Нет, – печально ответил он. – Нельзя, чтобы меня кто-нибудь увидел, могут быть неприятности.
– А ты спрячься в лесу за деревьями и смотри оттуда, – предложила Мег. – Мы сами сделали змеев, сами! Знаем, как делать!
– Откуда же вы знаете?
– Ты наш отец? – дружно крикнули дети. – Вот откуда!
Он долго глядел на них. Он вздохнул.
– Сегодня Праздник змеев?
– Да, папа.
– Я выиграю, – сказала Мег.
– Нет, я! – заспорил Майкл.
– Я, я! – запищал Стивен.
– Силы небесные! – воскликнул дядюшка Эйнар, подпрыгнув высоко в воздух, и крылья его загремели, будто громогласные литавры. – Дети! Мои дорогие, славные, обожаемые дети!
– Папа, что случилось? – Майкл даже попятился.
– Ничего, ничего, ничего! – распевал Эйнар.
Он расправил крылья, напряг их до предела, все силы собрал… Бамм! Точно исполинские медные тарелки! Дети даже упали от сильного вихря!
Нашел, нашел! Я снова вольная птица! Как искра в трубе! Как перышко на ветру! Брунилла! – Он повернулся к дому. – Брунилла!
Она вышла на его зов.
– Я свободен! – воскликнул он, приподнявшись на цыпочках, разрумянившийся, высокий. – Слышишь, Брунилла, зачем мне ночь! Я могу летать днем! И ночь ни при чем! Теперь каждый день летать буду, круглый год! Господи, да что я время теряю. Смотри!
И на глазах у встревоженных домочадцев он оторвал у одного из змеев лоскутный хвост, привязал его себе к ремню сзади, схватил моток бечевки, один конец зажал в зубах, другой отдал детям – и полетел, полетел в небеса, подхваченный буйным мартовским ветром!
Через фермы, через луга, отпуская бечеву в светлое дневное небо, ликуя, спотыкаясь, бежали-торопились его дети, а Брунилла стояла на дворе, провожая их взглядом, и смеялась, и махала рукой, и видела, как ее дети прибежали на Змееву горку, как встали там, все четверо, держа бечевку нетерпеливыми гордыми пальцами, и каждый дергал, подтягивал, направлял… И все дети Меллинтауна прибежали со своими бумажными змеями, чтобы запустить их с ветром, и они увидели огромного зеленого змея, как он взмывал и парил в небесах, и закричали:
– О, о, какой змей! Какой змей! О, как мне хочется такого змея! Где, где вы его взяли?!
– Это наш папа сделал! – воскликнули Мег, и Майкл, и Стивен, и Рональд и лихо дернули бечевку, так что змей, жужжащий, рокочущий змей в небесах нырнул, и снова взмыл, и прямо на облаке начертил большой волшебный восклицательный знак!
The Wind 1943( Ветер)
Переводчик: Лев Жданов
В тот вечер телефон зазвонил в половине шестого.
Стоял декабрь, и уже стемнело, когда Томпсон взял трубку.
– Слушаю.
– Алло. Герб?
– А, это ты, Аллин.
– Твоя жена дома, Герб?
– Конечно. А что?
– Ничего, так просто.
Герб Томпсон спокойно держал трубку.
– В чем дело? У тебя какой-то странный голос.
– Я хотел, чтобы ты приехал ко мне сегодня вечером.
– Мы ждем гостей.
– Хотел, чтобы ты остался ночевать у меня. Когда уезжает твоя жена?
– На следующей неделе,- ответил Томпсон.- Дней девять пробудет в Огайо. Ее мать заболела. Тогда я приеду к тебе.
– Лучше бы сегодня.
– Если бы я мог… Гости и все такое прочее. Жена убьет меня.
– Очень тебя прошу.
– А в чем дело? Опять ветер?
– Нет… Нет, нет.
– Говори: ветер? – повторил Томпсон. Голос в трубке замялся.
– Да. Да, ветер.
– Но ведь небо совсем ясное, ветра почти нет!
– Того, что есть, вполне достаточно. Вот он, дохнул в окно, чуть колышет занавеску… Достаточно, чтобы я понял.
– Слушай, а почему бы тебе не приехать к нам, не переночевать здесь? – сказал Герб Томпсон, обводя взглядом залитый светом холл.
– Что ты. Поздно. Он может перехватить меня в пути. Очень уж далеко. Не хочу рисковать, а вообще спасибо за приглашение. Тридцать миль как-никак. Спасибо…
– Прими снотворное.
– Я целый час в дверях простоял, Герб. На западе, на горизонте такое собирается… Такие тучи, и одна из них на глазах у меня будто разорвалась на части. Будет буря, уж это точно.
– Ладно, ты только не забудь про снотворное. И звони мне в любое время. Хотя бы сегодня еще, если надумаешь.
– В любое время? – переспросил голос в трубке.
– Конечно.
– Ладно, позвоню, но лучше бы ты приехал. Нет, я не желаю тебе беды. Ты мой лучший друг, зачем рисковать. Пожалуй, мне и впрямь лучше одному встретить испытание. Извини, что я тебя побеспокоил.
– На то мы и друзья! Расскажи-ка, чем ты сегодня занят?.. Почему бы тебе не поработать немного? – говорил Герб Томпсон, переминаясь с ноги на ногу в холле.- Отвлечешься, забудешь свои Гималаи и эту долину Ветров, все эти твои штормы и ураганы. Как раз закончил бы еще одну главу своих путевых очерков.
– Попробую. Может быть, получится, не знаю. Может быть… Большое спасибо, что ты разрешаешь мне беспокоить тебя.
– Брось, не за что. Ну, кончай, а то жена зовет меня обедать. Герб Томпсон повесил трубку. Он прошел к столу, сел; жена сидела напротив.
– Это Аллин звонил? – спросила она. Он кивнул.
– Ему там, в Гималаях, во время войны туго пришлось,- ответил Герб Томпсон.
– Неужели ты веришь его россказням про эту долину?
– Очень уж убедительно он рассказывает.
– Лазать куда-то, карабкаться… И зачем это мужчины лазают по горам, сами на себя страх нагоняют?
– Шел снег,- сказал Герб Томпсон.
– В самом деле?
– И дождь хлестал… И град, и ветер, все сразу. В той самой долине. Аллин мне много раз рассказывал. Здорово рассказывает… Забрался на большую высоту, кругом облака и все такое… И вся долина гудела.
– Как же, как же,- сказала она.
– Такой звук был, точно дул не один ветер, а множество. Ветры со всех концов света.- Он поднес вилку ко рту.- Так Аллин говорит.
– Незачем было туда лезть, только и всего,- сказала она.- Ходит-бродит, всюду свой нос сует, потом начинает сочинять. Мол, ветры разгневались на него, стали преследовать…
– Не смейся, он мой лучший друг,-o рассердился Герб Томпсон.
– Ведь это все чистейший вздор!
– Вздор или нет, а сколько раз он потом попадал в переделки! Шторм в Бомбее, через два месяца тайфун у берегов Новой Гвинеи. А случай в Корнуолле?..
