Курт Воннегут - Библиотека современной фантастики. Том 12
Неожиданно она разразилась слезами.
— Что я никогда не была нужна тебе. Финнерти был прав, всхлипнула она. — Все, что тебе было нужно, это нечто из нержавеющей стали, чему придана форма женщины, покрытое губчатой резиной и нагретое до температуры тела.
Теперь наступила очередь Пола смутиться.
— Анита, дорогая, послушай…
— И если тебе она не нужна в данный момент, ты с удовольствием одолжишь ее, первому встречному.
— Черт побери, так ведь я…
— Меня уже тошнит от того, что со мной обращаются как с машиной! Ты вечно ходишь и болтаешь о том, что управляющие и инженеры сделали со всеми остальными бедненькими тупицами. Так вот, полюбуйся, что инженер и управляющий сделали со мной!
— Ради всего святого, любимая, я…
— Ты все толкуешь о том, как нехорошо, что пробивные люди подмяли под себя тех, кто не имеет таких пробивных способностей, а потом расхаживаешь по дому, выставляя напоказ свой высокий ПИ, точно это рисунок на рождественском пироге. Ну и ладно, пусть я буду глупой.
— Да никакая ты не глупая, ангел- мой. Послушай, я…
— Саботажник!
Пол откинулся в кресле и вертел головой, как бы пытаясь уклониться от сыпавшихся на него ударов.
— Ради всего святого, выслушай меня, хорошо? — взмолился он.
— Ну? — Теперь, вне всяких сомнений, хозяйкой положения была она.
— Дорогая, возможно, что все сказанное тобой и справедливо. Не знаю. Но прошу тебя, жена моя, моя любимая, ты мне нужна сейчас так, как никто и никогда в моей жизни.
— На это хватит и десяти минут. Прямо здесь, на свежем воздухе? — добавила она насмешливо.
— «В богатстве и в бедности, во здравии и в недуге», — процитировал Пол. — Ты это помнишь, Анита? Ты помнишь?
— Ты все еще богат и ни капельки не болен. — Она посмотрела на него с интересом. — Ты не болен, а?
— Болезнь у меня в сердце.
— Привыкнешь. Я вот привыкла.
— Прости меня, Анита, я никогда не думал, что все это было настолько плохо. Теперь я понимаю, что, наверное, так оно и было.
— В следующий раз я выйду замуж по любви.
— За Шеферда?
— Он нуждается во мне, уважает меня, верит в то же, во что верю и я.
— Надеюсь, вы будете счастливы вдвоем, — сказал Пол, вставая.
Губы у нее задрожали, и она опять залилась слезами.
— Пол, Пол, Пол.
— Ммммм?…
— Ты мне нравишься. Никогда не забывай об этом.
— Ты мне тоже нравишься, Анита.
— Доктор Протеус! — окликнул клерк, высовываясь в окно.
— Да?
— Доктор Кронер позвонил и сказал, что вас следует доставить на железнодорожную станцию сегодня же ночью. «Джип» ждет вас по другую сторону здания. У вас остается в запасе полчаса, чтобы поспеть на 12.52.
— Иду.
— Поцелуй меня, — сказала Анита.
Это был ошеломляющий поцелуй, и, начиная приходить в себя после томительного полузабытья. Пол понял, что Анита не придает поцелую абсолютно никакого значения, что она поцеловала его, как это ни удивительно звучит, просто по доброте душевной.
— Едем со мной, Анита, — прошептал он.
— Я не так глупа, как ты думаешь. — Она решительно оттолкнула его от себя. — До свидания.
XXVI
Доктор Пол Протеус, человек неопределенных занятий, сел на поезд в 12.52. На его долю выпал допотопный вагон, похожий не то на плевательницу, не то на табакерку, набитый шестьюдесятью солдатами-отпускниками из Кэмп Драм.
«Грейт Бенд. Станция Грейт Бенд», — произнес записанный на пленку голос громкоговорителя, помещенного над самой головой Пола. Механик-проводник, сидящий в своей кабинке, на каждой из станций нажимал кнопку, и тогда опускались ступеньки и звучал голос: «Следующая станция Картедж. Следующая станция Картедж». Щелк!
«Посадка закончена!» — взвыл голос другого репродуктора, расположенного снаружи вагона.
Старик, который в это время целовал на прощание свою жену, стоя на прогнивших досках перрона в Грейт Бенде, умоляюще поглядел на этот торопивший его репродуктор, как бы упрашивая человека подождать хотя бы еще одну секундочку, чтобы он успел сказать последнее слово.
«…закончена!» — механизмы заскрипели, и складывающиеся гармошкой ступеньки, накладываясь одна на другую, начали подыматься и исчезли в своей нише.
— Иду! Иду! — закричал старик и огорченно затрусил к трогающемуся поезду со всей возможной скоростью, на которую были способны его плохо слушающиеся ноги. Он ухватился за поручни, вскарабкался на подножку и остановился, задыхаясь, в тамбуре. Он нащупал свой билет и сунул его в механизм на двери. Механизм проверил билет, установил, что все в порядке, отодвинул задвижку на двери и впустил старика в полный табачного дыма вагон-табакерку, сделанную из штампованного железа и обивочных тканей.
Совершенно обессиленный, он опустился на сиденье рядом с Полом.
— Этот подонок и секундочки не станет дожидаться старого человека, — обиженно сказал он.
— Так ведь это же машина, — сказал Пол. — Полная автоматизация.
— Все равно подонок.
Не желая спорить. Пол кивнул.
— Я был кондуктором на этой линии.
— О?
У старика был напыщенный и важный вид человека особо скучной породы, и Полу было неинтересно его выслушивать.
— Да, сорок один год, — сказал старик. — Со-рок оди-ин год!
— Угу!
— Со-рок оди-ин. Два раза по двадцать лет да плюс еще год. И хотел бы я увидеть, чтобы хоть одна из этих машин приняла бы когда-нибудь роды.
— Угу. Так, значит, вы принимали роды, да?
— Да. Мальчика. И по стечению обстоятельств мне пришлось это делать в мужской комнате. — Он протяжно рассмеялся. — Сорок оди-ин год!
— Угу.
— И никогда я не видел, чтобы машина присматривала за маленькой трехлетней девочкой на всем пути от Сен-Луи до Пукипси.
— Да. Я тоже. — Это замечание Пол решил приберечь до своей следующей встречи с Бадом Колхауном. Сейчас перед его мысленным взором уже возникло это приспособление, нечто вроде Железной Девы, конечно, без шипов и, конечно же, электронное, которое подхватит в свои объятия маленькую девчушку в Сен-Луи и отдаст ее в руки родственников в Пукипси.
— Со-рок оди-ин год! Машины дают количество, но не качество. Понимаете, что я хочу сказать?
— Угу, — сказал Пол.
«Картедж, — объявила лента в громкоговорителе. — Станция Картедж. Следующая станция Дир Ривер».
Пол оперся спиной о жесткую спинку дивана и со вздохом облегчения прикрыл глаза, делая вид, что спит.
— Сорок оди-ин год! Эти машины никогда не помогут пожилой леди спуститься по ступенькам.
