Владислав Жеребьёв - Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол
– Так не бывает, – очень тихо произнес он, – я тебе не верю.
– Не верь, – Марина ногтем чертила на тонкой белой коре березового ствола длинные полоски. – Не верь, тебя никто не заставляет. А я там живу. В апреле того самого года.
– Апрель давно прошел, мы тогда на Дальний Восток собирались, – Алексей прикусил язык, но Марина продолжила:
– Правильно. Вооруженный конфликт между СССР и Японией у реки Халхин-Гол на территории Монголии продолжался с весны по осень тридцать девятого года. Перемирие будет подписано пятнадцатого сентября, а первого сентября начнется Вторая мировая война. Осталось меньше двух недель.
Полоски на стволе превратились в клеточки, теперь надо было заштриховать их.
– Какая война, ты что? – у Алексея перехватило горло, поэтому вместо крика получился сдавленный хрип.
– Вторая мировая, Лешенька, а еще через два года, летом сорок первого Германия нападет на СССР. Утром, двадцать второго июня, ровно в четыре часа… – ей пришлось замолчать. Алексей рывком поднял ее на ноги, сжал локти и заглянул ей в лицо.
– Ты что говоришь? – едва смог выговорить он. – Ты шпионка? Кто подослал тебя? Этого не может быть, ведь ведутся переговоры… договор о ненападении…
– Его подпишут, – кивнула Марина, она смотрела на самолет, брошенный на проселке рядом с полем, – Молотов и Риббентроп. Но война все равно будет, я не обманываю тебя. И я не шпионка, я из будущего.
– Война, – срывающимся голосом произнес Алексей, – все же война.
Он умолк. Марина обняла его и уткнулась лбом в его плечо. Слезы лились из глаз сами по себе, она не вытирала их, а говорила, говорила без остановки:
– Да, сперва финская, потом Великая отечественная, немцы дойдут до Москвы, но не возьмут ее. Война продлится четыре года, потом… – она всхлипнула, сглотнула подкативший к горлу ком и продолжила:
– Потом будут другие самолеты, другие скорости, люди полетят в космос. А потом развалится СССР, страны не будет, останется только….
– Как – развалится? Значит, Гитлер все же победит? – перебил ее Алексей.
– Нет, вы разобьете его армии, а он покончит жизнь самоубийством, застрелится в своем бункере в Берлине в мае сорок пятого, – гнусавым от слез голосом ответила Марина.
– Так почему тогда? Так почему распалась страна? Значит, враг своего добился? – требовал ответа Алексей.
– Причин было слишком много. Наверное, требования к людям были слишком высоки и мы не выдержали. Есть было нечего, в магазинах пусто, потом на улицах стрелять начали. Променяли страну на колбасу. А милиция снова стала полицией, как при царском режиме, – пробормотала она из последних сил.
«Сначала Белый дом защищали, потом его из танков расстреляли, потом алкаш-президент, Чечня… Генку, с которым мы в одном классе десять лет проучились, оттуда в закрытом гробу привезли, потом кризис, потом еще один…» – Марина от изнеможения не могла даже плакать, все ее лицо было мокрым, но уже от дождя.
Покрытая пятнами накидка на плечах вмиг пропиталось холодной водой, Марина поежилась и вздрогнула. Алексей поднял ее на руки и понес под ветви огромной сосны у края поля. Марина всхлипнула тихонько и прошептала:
– Не будет в будущем города-сада, он был, вернее, он сейчас есть, вы в нем живете.
Алексей поставил ее на землю у дерева и оперся руками о ствол возле ее головы. Было очень тихо, Марина слышала только шум ветра в ветвях деревьев и стук капель дождя по крыльям и корпусу «ястребка».
– Но как? Как тебе удалось попасть сюда? Через столько лет… – заговорил Алексей, и Марина снова почувствовала, как его волосы коснулись ее лица.
– Ученые нашли способ, как попасть в прошлое. Придумали микросхему, кристалл – я точно не знаю. Платишь кучу денег, глотаешь таблетку – и, пожалуйста, ты в прошлом, – ответила она и посмотрела на Алексея. Но он отвернулся, скривился и выкрикнул, глядя куда-то вбок:
– Ученые, говоришь? А это тогда что? – Алексей брезгливо, как на дохлую крысу, показал на рекламную газетенку. Ее листы были мокрыми от дождя, как и волосы и гимнастерка Алексея.
– Двери? Решетки? Колбаса? Потомственная аферистка? Зачем вам это, когда нет самого главного? – кричал он, и Марина утвердительно кивала в ответ на каждое его слово.
– Это наша жизнь, – еле слышно проговорила она, – мы так живем. Не завидуйте нам.
– Я не доживу, я точно не доживу, – Алексей вышел под дождь и поднял лицо к небу, под теплые струи августовского дождя, – какое счастье.
И улыбнулся. Марина кинулась к нему, но нога снова подвернулась, и Марина упала на траву. Алексей повернулся к ней, шагнул навстречу, а земля вдруг вспыхнула перед глазами, по ней пробежали белые ослепительные искры, трава покрылась инеем и стала скользкой, руки и ноги разъезжались и скользили по ней, как по льду. «Скорее, скорее, здесь нельзя оставаться», – шептал кто-то и тянул прочь. Марина повернула голову, но в густом бледном мороке не видела вокруг себя ничего. Перед глазами появилось яркое белоснежное пятно, оно стремительно уменьшалось, и Марина обнаружила у себя под ногами покрытие контактного круга сколковской «стартовой площадки». Под руки ее держали сразу двое – один весь в белом, похожем на скафандр, а второй – сосредоточенный молодой человек в очках, деловом костюме и кроссовках.
– Скорее, скорее, – повторял Данилов, – надо идти. Пойдемте, Марина Валентиновна, – твердил он и тащил ее к двери с окошком из толстого прозрачного стекла.
– Подождите, – Марина оглядывалась и пыталась идти назад, – я не могу… мне нужно… Да отпустите меня! – крикнула она, вырвалась из рук консультанта и шагнула обратно к площадке. Лодыжку обожгла острая боль, ноги подкосились, но Данилов успел перехватить Марину, и крепко взял ее под руку.
– Пойдемте со мной, вам нужен врач, – консультант вывел ее в коридор, дверь за спиной с шипением закрылась. Перед глазами мелькали стеклянные двери, перегородки, пищали считывающие устройства, но все звуки и образы сейчас покрывала похожая на дым от сигареты вуаль. В ней пропадало все, что находилось дальше расстояния вытянутой руки, и, если бы не Данилов, Марина давно бы растянулась на полу. Но не от боли в отекшей ноге и не от слез, а от ужаса потери и мыслей, да таких, что если осмелишься произнести это вслух, то немедленно остановится сердце.
– Ничего страшного, сейчас все пройдет, – успокаивающе бормотал над ухом консультант, – потерпите, здесь недалеко. Хорошо, что такая неприятность случилась с вами на обратном пути, надеюсь, что вчерашнее прибытие на место прошло благополучно?
– Да, все прошло просто отлично, – сквозь зубы тихо ответила Марина, – я оказалась на взлетно-посадочной полосе аэродрома на Ходынском поле и едва не угодила под самолет.
