Александр Казанцев - Льды возвращаются
Когда я сед за руль, Лиз без всякой помощи плюхнулась радом со мной. Теперь надлежало вставить ключ зажигания, открыть левую дверцу, посадить вместо себя Билла и идти в бар расписывать ужасы похищения гангстерами прекрасной Лиз.
Но я сыграл не по нотам.
Мотор моего кадиллака взревел.
Билл, вцепившийся крючком протеза в ручку машины, несколько ярдов волочился по обледенелой мостовой, пока протез не слетел с его культи, так и оставшись висеть в виде людоедского украшения на моем кадиллаке.
Послышались выстрелы.
Одна пуля прошла между моей головой и пышной прической Лиз, пробив лобовое стекло.
Через маленькую дырку с сеткой лучевых трещинок со свистом ворвался ветер.
Сзади надрывались полицейские свистки.
— Куда вы гоните, Рой? — совсем трезво спросила Лиз.
— Куда?… Я это не очень отчетливо себе представляю, Лиз. Но вот от кого я вас увожу, это мне более или менее ясно.
— Вот как? — сказала она и присвистнула.
Оказывается, эта дьявольская девчонка играла не хуже меня и все прекрасно заметила. Ей не слишком долго пришлось объяснять обстоятельства дела.
За углом я резко нажал на тормоза, что недопустимо на обледенелой дороге. Но я сделал это, рассчитывая на то, что произошло.
Машину мою занесло, она повернулась вокруг вертикальной оси и сразу же ринулись в обратном направлении к бару.
Мы пролетели мимо гангстеров, садящихся в автомобиль, чтобы гнаться за нами, мы промчались мимо все еще свистевшего полисмена, выбежавшей из бара смазливой гардеробщицы и неизменных зевак…
Никто не мог допустить, что это наш молниеносно вернувшийся автомобиль мчался сейчас мимо них. Ведь номера на нем заботой Билла были залеплены снегом. Мало ли автомобилей снует взад и вперед по ночному Нью-Йорку!
Но я был уверен, что выехать из города нам не так просто. Все кадиллаки будут перехватывать. Уж об этом позаботятся и Билл и… босс.
Но я не мог поступить иначе. Я знал, чем все это грозит Лиз. Я мог бы объяснить свой поступок даже самому боссу.
Ведь билль о морали подготавливался Ральфом Рипплайном. Новый закон, опиравшийся на церковь, не признавал граждайского развода для брака, заключенного в церкви. А это значило, что полиция нравов, когда она начнет действовать, обязана будет силой водворить блудную супругу Лиз к ее требовательному мужу мистеру Ральфу Рипплайну. Об остальном лучше было не задумываться.
Босс считал, что я должен помочь гангстерам, которые безобидно «попридержат» Лиз до начала действий полиции, похитив ее из бара.
Я выполнил задание босса, но без помощи Билла. Я сам похитил Лиз.
Лиз успела все это себе уяснить из нескольких брошенных мною фраз.
— Рой, я всегда считала вас настоящим парнем.
— О’кэй, Лиз! Я хотел бы сделать в жизни хоть одно настоящее дело.
— У вас были шансы получить в затылок настоящую пулю, — сказала Лиз, указывая на дырку в стекле.
— У нас еще есть эти шансы, Лиз, пока мы не переберемся на тот берег Хедсон-ривера.
— Через туннель?
— О нет, Лиз. В туннеле нас легче всего перехватить. Мы хоть один раз используем остывшее Солнце и в летний месяц пересечем Хедсон-ривер по льду.
Мы съехали на лед мореподобной реки в том месте, где прежде стояли паромы.
По-видимому, такого сумасшествия от нас ганстеры и полицейские не ожидали. Как ни остыло бедное Солнце, но все же днем снег таял, с крыш небоскребов свисали огромные сосульки, которые, срываясь, калечили прохожих.
Лед на Хедсон-ришере был шершавый, как бетонное шоссе. Фар из предосторожности я не зажигал…
Лед хрустел, я всем своим существом ощущал, как проседает он под колесами машины. Спасти нас могла только скорость.
Лиз окончательно протрезвела, сидела, молча вцепившись в мою руку.
Я управлял только одной рукой и гнал, как на треке…
Что ж… погибнуть подо льдом? Немного раньше, немного позже… какая разница!
Пьяных, лунатиков и одержимых бережет великий бог исключений. Погибшие под колесами, сорвавшиеся с карнизов или другим способом сломавшие себе голову об этом не повествуют. Поражают удачей только случайно выжившие, воображая, что исключение, под которое они попали, является «законом».
Мы проскочили через Хедсон-ривер по ломающемуся льду вопреки всем законам и взбирались теперь по крутому берегу штата Нью-Джерси.
Хорошую машину, черт возьми, купил я в дни антиядерного кризиса!
Я благословлял начавшуюся метель. Дырка в стекле верещала, как полицейский свисток. Мы уже выбрались на нужное нам шоссе, где совсем не встречалась машин. Мы мчались в белую муть, которую не могли пробить фары.
Начинало светать. Фары скорее мешали, чем помогали. Я выключил их.
Лиз склонилась ко мне, положив голову на мое плечо, и мирно спала.
Это было то самое шоссе, по которому мы с Эллен ехали к отцу на ферму. Интересно, не приревновала ли бы Эллен меня, увидев сейчас здесь в таком виде и в таской компании?
Впрочем, увидеть что-нибудь было невозможно.
Я не знаю, мчался ли кто-нибудь за нами, но я гнал кадиллак так, словно меня уже хватали гориллы за колеса…
Становилось все светлее, и я ощущал, что слепну. Страх охватил меня. Я ничего не видел в снежных рассветных сумерках. Стеклоочистители лихорадочно работали. Я оказался словно в белом мешке. Все вокруг было тускло-бледным, одинаковым, неясным, слившимся в один рыхлый снежный ком, который обнимал и машину, и шоссе, и, наверное, всю нашу несчастную обледеневшую Землю… В снежном обмане конец стерег меня на каждом ярде. Если бы шоссе делало повороты, я бы уже давно оказался в кювете. И вместе с тем убавитьскорость было нельзя. Я вел машину вслепую, полностью потеряв зрение, не отличая в снежной мгле ничего… Меня выручало какое-то неведомое, никем не учтенное чувстао.
Лиз по-прежнему держала меня за руку, и я боялся высвободить ее и, не сбавляя скорости, управлял одной рукой.
Но я все-таки не ослеп. Оказывается, я видел… И я затормозил. Машину занесло, она сделала полный оборот вокруг вертикальной оси, как его было около бара, чудом не свалившись с насыпи, и остановилась.
На шоссе лежали запорошенные снегом тела людей.
Я не решился на них наехать. Я остановился.
Лиз проснулась.
— Что? Приехали или попались? — спокойно спросила она.
Она все-таки была настоящая девушка!
— Надо посмотреть, что тут такое, — сказал я, открывая дверцу.
Только теперь я заметил, что на дверце висит рука Билла с крючком, но снять ее так и не успел.
Из-под колес на меня смотрело мертвое лицо, с которого ветер сдул снег.
