Дмитрий Янковский - Большая Охота
«Это она… – подумал я вдруг с пугающей ясностью. – Моя женщина».
И она не отшатнулась, не отстранилась. Только чуть опустила взгляд. Ветер крепчал, гонимый разгорающимся рассветом. Еще более осторожно я накрыл ладонью ее пальцы, ощутив струящийся между нами поток энергии. Это было невероятно, немыслимо… и между тем настолько логично, что у меня перехватило дыхание.
«Моя храбрая девочка… – подумал я, чувствуя, как защипало глаза от зародившейся слезы. – Сколько же я тебя ждал! Я же влюбился в тебя тогда и ни на минуту не переставал любить».
Ольга шевельнула пальцами, перевернула ладонь и, как бы невзначай, ответила мне легким пожатием. Почти незаметным. Но этот знак ответного внимания вызвал во мне шторм сладостной дрожи. И тут же солнце взошло из-за горизонта, ударив по глазам первой каплей яростного света.
Мне хотелось прямо тут, прямо сейчас сказать этой женщине о том, как сильно я ее любил и люблю. Но во мне победила осторожность. Я знал, что еще не время. И прекрасно понимал, что Ольга поймет меня. Я не сомневался, что именно поэтому ее ответное пожатие было таким зыбким. Оно было просто знаком. Знаком того, что она заметила мой шаг навстречу и не против него. Но пока не готова к более активным действиям.
«Неужели мне удалось растопить тот лед, о котором она говорила? – металось у меня в голове. – Надо только не спешить. Не испугать, не резануть по старой ране. Лучше подождать. Столько, сколько потребуется».
– Пойдем, – тихо сказала Ольга.
Ее пальцы скользнули по моим так нежно, что я не выдержал и зажмурился, уронив с ресницы крошечную слезу. Но это не страшно – ветер почти сразу высушил предательскую влагу. Мы поднялись, накинули куртки и медленно побрели по раскрошенному от времени, шуршащему под ногами бетону. Я держал ее за указательный палец до самой двери, а потом пропустил в полутьму и направился следом.
В коридоре возле ее комнаты мы остановились.
– Сбор только в десять, – сказала Ольга. – Можно еще немного поспать.
Я испугался, что она прямо сейчас предложит мне лечь с ней в одну постель. Я не знал, что со мной будет, если такое случится. Я или умру от счастья в ту же секунду, или превращусь в чистую энергию, в эпицентр термоядерного взрыва, и тогда все, что я намечал в этой жизни, пойдет прахом. Потому что вся жизнь тогда будет уже для нее. Для Ольги.
Но она не пригласила меня. Просто улыбнулась, перелив тепло улыбки прямо мне в душу, озорно подмигнула и скрылась за дверью, плотно ее прикрыв. Щелкнул замок. Я подождал еще немного, надеясь, что сердце хоть немного сбавит обороты, но оно успокаиваться не собиралось. В таком состоянии мне пришлось возвращаться и залезать к Кате под одеяло.
Но эмоции были настолько сильными, настолько в кратчайший срок истощили меня, что я уснул почти моментально. А приснилось мне то, чего не произошло. Приснилось, как Ольга впустила меня к себе, и мы начали удивительный брачный танец, сплетенный из взглядов, улыбок, прикосновений, ничего не значащих слов и очень много значащих действий. Во сне я купался в ее аромате, пил ее дыхание жадными глотками, струился телом по ее коже.
Проснулся я от того, что Катя меня обняла. Я чуть вздрогнул и тут же ощутил свою руку между ее бедер. И почувствовал ее разгоняющееся дыхание. И мне стало стыдно… Стыдно от того, что лаская Катю во сне, я ласкал не ее, а совершенно другую женщину. Но Катя поняла это как шаг ей навстречу на пороге больших перемен. И тоже шагнула навстречу мне, хотя у нее было много реальных поводов для обид.
Я закрыл глаза. Просто закрыл глаза, позволив воображению рисовать все, что ему заблагорассудится. Я попросту отстранился. Отстранился сознанием от действительности. Катины губы прижались к моим – она, как обычно в сексе, была склонна к инициативе. Она попросту распластала меня и взяла, с той силой и в том ритме, который ей нравился. Но в этот раз я отвечал ей сильнее обычного, все еще находясь на оставшемся от Ольги мощном уровне возбуждения.
Будильник поднял нас за час до общего сбора. Катя выглядела счастливой, как никогда, а меня, хоть и не так сильно, как поначалу, мучили остатки стыда. Включив кухонный блок, мы выпили по стакану теплой энергетической смеси и по очереди приняли душ.
За пятнадцать минут до построения меня охватило легкое беспокойство.
– Пойду Ольгу потороплю, – сказал я. – А то опоздает опять, и ей снова влетит от Бориса.
– Ты ей еще и в няньки нанялся? – нахмурившись, спросила Катя.
– Нет. Но надо приучать ее к дисциплине.
– Вот пусть Борис ее и приучает. Во-первых, он капитан…
– А во-вторых?
– Во вторых, он с ней умеет обращаться, а ты нет.
– В каком смысле? – заинтересовался я.
– В прямом. Ты с ней обращаешься очень мягко. А она… Не знаю уж, как ее жизнь потрепала, но она не воспринимает всерьез людей, которые к ней хорошо относятся. А вот те, кто ее просто в грош не ставят, имеют над ней настоящую власть. Так что если хочешь вогнать ее в коллектив, предоставь это Борису. А сам не суйся… Да и вообще не суйся. Она тебя превратит… в помойку.
– Почему?
– Она ни к кому не может быть требовательной. Даже к себе. Неужели ты этого не заметил? Она могла бы поехать в Европу со своим микробиологическим образованием. И быстро сделать карьеру, например, на пищевом заводе. Это здесь микробиологи никому не нужны…
– Да брось ты.
– Не брошу! – с нажимом ответила Катя. – Потому что людям нельзя прощать несовершенства. А она дает и другим, и себе право на несовершенство. Она ценит в людях крупицы хорошего, а дурное, сколько бы его ни было, просто вычеркивает из реальности. И люди вокруг нее с каждым днем становятся все хуже. У них нет стимула для улучшения.
– Это чушь какая-то метафизическая, – отмахнулся я. – Брось. Она отличный пилот.
– Ничем не лучше тебя. Даже хуже.
– В определенных обстоятельствах лучше. Например, в лабиринте скал на симуляторе она показывала лучшие результаты.
– А мы так часто попадали в лабиринты скал? Все ее умения… Бесполезные.
– Ты просто ревнуешь, – психанул я. – Потому и наезжаешь.
– Ну и вали тогда к ней, – неожиданно заявила Катя. – Раз она для тебя такая хорошая.
– С ума сошла? – испугался я.
С одной стороны, именно сейчас я стремился к свободе, мне хотелось на волне внешних перемен изменить и свою собственную жизнь. Но в то же время я понимал, что не имею права обидеть Катю. Обидеть своим уходом и одиночеством, которое нахлынет на нее после разрыва.
– Ну, уж выбери что-нибудь… – вздохнула Катя и отвернулась.
– Не собираюсь я ничего выбирать! Между мной и Ольгой ничего не было.
– Еще скажи, что не хотел бы…
