Галина Гончарова - Средневековая история. Изнанка королевского дворца
– А доверенные люди?
– Слуги, Рик. Слуги. А слуги любят сплетничать. К тому же письмо могут прочесть те, кому это вовсе не обязательно. Я сейчас просто… с ума схожу. И честно говоря, до сих пор подозреваю, что за Лилиан кто-то стоит.
– Ага. В доме твоей матери. Под ее неусыпным оком. Да и король там.
– То есть ты полагаешь…
– Все так и есть. До свадьбы твоя жена была в шоке. Ты не урод, не дурак.
– В этом я сейчас сам сомневаюсь.
– Значит, умнеешь. Короче – судя по придворным дамам, влюбиться в тебя можно. Что она и сделала. А ты?
Джес вздохнул, вспоминая свою брачную ночь. То есть ее огрызки в алкогольном тумане. Если бы не щетина – точно бы покраснел. А так под ней не слишком видно.
– Да уж…
– И, вымещая на девчонке все свое разочарование, отсылаешь ее в Иртон. Где ее и начинают травить. После чего она уж точно непригодна для общения.
– Ты меня уж вовсе скотиной выставляешь.
– А кем тебя считает твоя жена? Если подумать и перебрать все, что ты для нее сделал?
Джес только повесил похмельную голову.
– И как мне теперь быть?
– Для начала написать ей, мол, готов к диалогу.
– И можно подобрать какой-нибудь подарок, что ей, что Миранде, Амалии, матери.
– Вот-вот, пройдись по ювелирам. У этих эввирских пройдох интересные штучки бывают.
– Тоже верно. А в столице разберемся, что мне дальше с женой делать.
– А есть варианты? Только наводить мосты. Бесись ты, не бесись…
– Ну да. Не тебе ж с этой коровой жить!
– А ты представь, что мне пришлось бы жениться на Лидии.
– Тьфу. На эти кости ложиться страшно – не ровен час, наколешься.
– Да не кости страшны…
– А ее характер. Знаю.
– Может, если Лилиан и будет такой… Вот что бы ты сказал сам, прочитав письмо? Если отбросить эмоции?
Джес призадумался.
– Не дура. И вообще – я бы сказал, что это написал мужчина. Слушай, может, за ней кто-то все-таки стоит?
Тьфу!
По лавкам мужчины все-таки погуляли. Посмотрели ткани, приценились к мехам и зашли к эввирам.
Пожилой эввир с длинной бородой сначала рассыпался в восхвалениях, а потом выложил на прилавок кучу всего.
– Господа, я вижу, что вы ищете подарки для прекрасных дам. Могу вам предложить серьги.
– Серьги?
Эввир покачал головой с хитрой улыбкой.
– Таких у вашей дамы наверняка нет. Посмотрите – эти серьги сделаны так, чтобы не вывалиться из прелестных ушек.
Несколько видов замочков оказались для Джеса и Рика новинкой. Мужчины разглядывали, пробовали застегнуть, расстегнуть.
– А удобно, – решил принц. – Надо и мне парочку прикупить на подарки.
– Могу вам предложить слезы моря. Золотые, белые, красные…
– Белые? Красные?
Мужчины переглянулись. Янтарь такого цвета был большой редкостью. А серьги сделаны так… Рука сама тянулась.
– Чья это работа?
– Мастера Хельке Лейтца. Вот клеймо.
– А это?
Рядом с клеймом ювелира было и второе. Крест, имеющий красноватый оттенок.
Ювелир пожал плечами.
– Мастер Хельке не писал мне о нем. Но все его вещи высочайшего качества.
Мужчины решительно отложили по нескольку пар сережек каждый.
– А вот это тоже прислал мне мастер Хельке. Но работа уже моя. Не изволите ли взглянуть?
Ювелир раскрыл коробку. И мужчины вскинули брови.
– Это что?
– Набор столовых приборов. Вы же понимаете, господа, что есть все кушанья – например, суп и десерт – одной и той же ложкой просто неприлично. Здесь вы видите шесть больших ложек, шесть маленьких для десерта, вилки и ножи для мяса, вилки для рыбы, лопаточки, чтобы раскладывать все по тарелкам, половники…
Джес только присвистнул.
– Ничего себе…. Это для чего такое?
– Для малых семейных обедов.
– А есть еще и для больших?
– Да, господин. Там по тридцать штук каждого предмета.
Джес задумался. А потом просиял озорными глазами. И как-то сразу стало понятно, за что его любят женщины.
Обаяние у него было сумасшедшее – счетчик зашкалил бы.
– Беру. Большой.
– Зачем? – удивился Рик.
– Лилиан подарю. Она покушать любит.
– А пользоваться вместе будете.
– Не без того. – Глаза у Джеса были невинные, как у младенца.
– Ладно. А я пока возьму маленький. Сколько?
Цена была такая, что даже принц присвистнул. А уж для скуповатой Ивернеи…
– Они у вас что – золотые?
– Можем и золотые, господин. Но вот эти серебряные. Мастер Хельке очень настаивал, говорил – так для здоровья полезнее. А можем на них и герб выгравировать, только прикажите какой.
Цена становилась объяснима. Мужчины вздохнули и принялись устраивать золотопускание своим кошелькам.
Серьги много места не занимали, приборы пока остались в лавке – для гравировки гербов, так что друзья продолжили прогулку. Надолго застряли в оружейной лавке, откуда вынесли по паре метательных ножей, поели пирожков у уличных торговцев и зашли в книжную лавку.
Больше туда тянуло Рика.
Так уж получилось – Эдмон считался наследником, а Рик старался проводить время в библиотеке. На охоте, с друзьями, с женщинами, но чаще в библиотеке. Старый наставник открыл мальчику красоту слова, и Рик навсегда прикипел к загадочным символам на пергаменте, которые то уводили в моря, то возносили в горы.
Так что сейчас…
Джес скучал у двери, пока Ричард перебирал старые свитки, расспрашивал об авторах, гладил кончиками пальцев плотный пергамент. В хозяине он нашел истинного ценителя. Идиллия продолжалась почти час. Они бы и больше проговорили, но на пороге мелькнула зеленая ряса.
Пастор был высок, сухощав, а выражение его лица напоминало о гадюке, которую долго таскали за хвост.
– День добрый, дети Альдоная.
Голос у него тоже был вполне змеиный. Шипяще-свистящий. Пары передних зубов не хватало.
Джес небрежно сотворил символ Альдоная, его примеру последовал Рик. Торговец же опередил их обоих и теперь кланялся.
– Пастор Мейверн, я рад вас видеть.
– Есть ли у тебя учение святого Силиона, сын мой?
Продавец задумался, а потом нырнул под прилавок.
– Для вас, пастор, всегда найдется. Хотя у меня его часто спрашивают. Заказывать переписчикам не успеваю.
– А больше ты им ничего не заказываешь?
– Пастор?
Даже Джес видел, что продавец боится. А уж про пастора и говорить не стоило. Он впился своими змеиными глазами в мужчину.
– Недавно Церковь нашла у одного переписчика запрещенные списки с книги Мальдонаи. И он клянется, что делал их для тебя.
– Пастор!
Вскрик был настолько возмущенным, что сразу стало ясно – если и делал, то другое.
– Я тоже не поверил. Но решил сообщить тебе. У тебя лучшие богословские списки в столице. Поэтому…
