Василий Головачев - Исход зверя
– Я Ира… – раздался голос.
– И меня зовут Ириной…
– И меня… и меня…
– Четверо… – пробормотал Илья. – Кто из вас знает капитана Ратникова?
– Терентия? – выступила вперед красивая девушка в вечернем платье. – Что с ним?!
– С ним все в порядке. Он здесь и очень волнуется за вас. Скоро вы встретитесь. – Илья окинул пленниц взглядом. – Идите за мной – и молчок! Попробуем выбраться отсюда. Здесь больше никого нет?
– Тут есть дверь, – указала за спину девушка в изорванной кофточке. – По-моему, отдельная камера. Туда дважды заходили бородатые мужчины.
Илья, не раздумывая, раздвинул толпу девушек и действительно обнаружил неприметную деревянную дверь, узкую и невысокую. На ней висел обыкновенный амбарный замок, создающий впечатление злобного живого существа. Илья жестом приказал девушкам отойти назад, поднял посох и вытянул губы трубочкой:
– Пу!
С острия посоха сорвалась жиденькая зеленоватая искра, вонзилась в замок, и тот, хрустнув, раскрылся сам собой и задымил. Он тоже был заколдован.
Илья дотронулся до него посохом, снял с петель и отбросил в сторону. Толкнул дверь, вошел, согнувшись, включил «третий глаз», так как в помещении за дверью царил полнейший мрак.
– Есть кто живой?
Сначала в небольшой каменной каморке с сырыми стенами было тихо, потом послышались шорохи, вздохи, и Пашин увидел два более светлых на фоне стен пятна. Поднял посох. Но угрозой и злом от этих фигур не пахло, и он опустил свое оружие. Попятился назад.
– Выходите.
Вслед за ним из проема двери вышли две женщины в монашеском одеянии, одна совсем молоденькая, другая по виду намного старше. У обоих были бледные, обтянутые сухой кожей, изможденные лица, потухшие глаза, и двигались они медленно, поддерживая друг дружку.
– Кто вы? – понизил голос удивленный Илья.
Молчание в ответ. Потом молодая монашка нашла силы:
– Послушницы… нас заперла Хозяйка…
– За что?
– Мы не хотели… ей служить…
– Понятно. И давно вы здесь сидите?
– Давно… счет дням потеряли…
Илья пожалел, что в карманах комбинезона нет ничего съестного.
– Идти сможете? Мы хотим выбраться из храма.
Монашки переглянулись.
– Покажи им дорогу, – тихо сказала молодая.
– Какую дорогу? – не понял Илья.
– Марфа знает подземный бретень… ход… который ведет к озеру, на ту сторону.
– Точно? Подземный коридор?! А он не заговоренный? Мы не попадем в ловушку?
– Им пользуется только ч е р в е д е н ь, – произнесла непонятное слово старшая монашка слабым шамкающим голосом. – Я здесь боле двух десятков лет, знаю…
– Ч е р в е д е н ь – это случайно не колдун Хрис?
– Вы его знаете? – удивилась молодая послушница храма.
– К большому сожалению, – сжал зубы Илья. – Жажду встретиться и поговорить по душам.
– У него нет души.
– Это уж точно. Ладно, не будем терять времени. Ведите нас, Марфа. Вернее, выведите девушек, мне надо остаться, я еще не все свои дела доделал. Моя жена тоже в храме, буду искать. Вы случайно не слышали о ней? Ее зовут Владислава.
– Нет, не слышали, – сожалеюще качнула головой монашка.
– Тогда идите. – Илья нашел глазами девушку в порванной кофточке. – Как вас зовут?
– Вера.
– Будете старшей. – Он повысил голос: – Всем остальным слушаться ее, как меня! Всем понятно?
– Лучше бы вы с нами… мы не сможем… мы боимся… – раздались голоса.
– Тихо! Отставить панику! Все будет хорошо. Я догоню вас. Слушайтесь Веру и проводниц.
Илья сжал локти старшей и младшей служительниц храма, сказал проникновенно:
– Спасибо вам! Постарайтесь обойти все западни и охрану, век буду благодарен! Вот, возьмите на всякий случай. – Он протянул старшей свой посох. – В случае нападения направьте острие палки на…
– Я ведаю, – кивнула монашка. – Посохами вооружены все охранители. Я тоже знаю с л о в о.
– Отлично! Стреляйте, не задумываясь.
Илья выглянул из пещеры в коридор, увидел невдалеке сидящих на полу у стены раненых сторожей, не проявляющих признаков агрессивности, и поманил пленниц за собой:
– Выходим!
Девушки боязливо выбрались из своей угрюмой тюрьмы, заполнили чуть ли не весь коридор. Старшая из монахинь повела их за собой, но свернула не к лестнице, ведущей наверх, а в другую сторону. Илья был здесь, однако этот поворот коридора не проверял, ему показалось, что он заканчивается тупиком.
– Бабушка, один вопрос, – догнал Пашин процессию.
– Не бабушка я, – странно улыбнулась монашка. – Мне всего сорок шесть лет.
– Извините, – пробормотал Илья.
– Ничего, милок, я не в обиде. Жизнь так сложилась. Что за вопрос-то у тебя?
– Где келья Хриса, вашего колдуна?
– Зачем она тебе? Плохое это место, грязное.
– Может, моя жена там находится, у него.
– Об этом я не подумала. Поднимись на третью поветь храма, его келья за подволокой, по узкой лесенке поднимешься до колонны с рогатым фризом и повернешь налево. Там дверь железная будет с ликом Господина. Не смотри на лик – ослепнешь или умом тронешься. Только не войдешь ты к Хрису, вход заговорен, черная паутина падет, и ты схизнешь, усохнешь совсем.
– Не усохну, – усмехнулся Илья. – Меня научили заговоры снимать. Еще раз спасибо и удачи вам. Встретимся у озера.
Махнув рукой девушкам, он метнулся прочь, к лестнице, переключив внимание на решение новой задачи. Илья не был уверен, что пленницам без потерь удастся выбраться из храма, но и помочь им, в общем-то, ничем не мог. Главная задача – спасение Владиславы – еще не была решена.
До кельи Хриса он добрался быстро, не встретив на своем пути ни одного хха. Двух монахинь, шарахнувшихся от него в сторону, он за противника не считал, хотя и служили они не светлому богу, а демону. По сути, все они были невольницами, обреченными поддерживать гнусные ритуалы Морока и его культ ненависти к роду человеческому.
Дверь в покои Хриса и в самом деле оказалась железной, в заклепках, с ромбической насечкой, и в центре ее красовалось выпуклое изображение отвратительной зверино-человеческой морды с налитыми кровавым свечением глазами. Илья лишь раз взглянул на барельеф и получил такой удар по сознанию, по всей нервной системе, что едва удержался от обморока, успев отвернуться и отгородиться от взгляда идола перстнем Черного Вея. Затем с холодной яростью ударил в дверь ногой так, что она загудела. Направил на нее цату:
– Тьма, р а с с е й с я!
С гулким треском обрушился каменный карниз над дверью. Лик чудовища исказила злобная гримаса, будто оно было живым существом. Тусклая багровая вспышка испарила часть барельефа, он потек, как пластилин, и застыл смолянистыми черными каплями. Из всех щелей повалил сизый дым, струями стекая на пол.
