Тимур Литовченко - До комунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать
- Как старик свою старуху Ды променял на молодуху! Ды это не лихачество, Ды а борьба за качество! Как дед бабку Ды завернул в тряпку, Ды поливал ее водой: Ды будешь, бабка, ды молодой! Колхозны-я Возросши-я Культурны-я Потребно-сти! Сидит парень на крыльце Ды с выраженьем на лице! Ды выражает то лицо, Ды чем садятся на крыльцо! Рупь за сено, два за воз, Ды полтора за перевоз. Ды чечевика с викою, Ды я сижу, чирикаю!
Вскоре к ним приблизился гитарист Миша, которого обнимала весьма потасканного видв девица в ярком платочке на голове, в заношенном пальтишке, прозрачных чулках и дешевых туфельках с отломанными каблучками. Вот уж кто напоминал незабвенную Верку Шейкину! - Здрасьте. Наше вам с хвостиком,- гитарист развязно поклонился и шлепнул пониже спины свою спутницу.- Прошу любить и не обижать: Мышка собственной персоной. Я Мишка, она - Мышка. Неплохо звучит, верно? Впрочем, мы снюхались моментально и без церемоний. И спелись. Есть у нас дуэты, есть и сольные номера. Мышка, валяй! Миша заиграл. Девица сначала принялась довольно неумело отбивать чечетку, потом пропела хриплым голосом:
- Ося Бродский - тунеядец, утопист и декадент. Ах, какой сейчас прекрасный политический момент!
И улыбнулась от уха до уха ярко намалеванными губами. - А где матрос? - поинтересовался Юра. Вообще-то он рад был хоть никогда больше не видеть усатого задиру и спросил о нем просто приличия ради. - Да ну его вместе с его баяном! - неприязненно процедил Миша.Поссорились мы. Я сказал, что Сталин - это дерьмо собачье, как и Никитка. А он на меня с кулаками! Гитарист прыснул, Мышка заржала до неприличия громко и басовито. - Вроде мне В ЭТОМ МЕСТЕ можно морду набить! И вообще какое нам ВСЕМ теперь дело до этих типов?.. Но Чубик рвал свой простреленный тельник и ревел во всю луженую боцманскую глотку, что умирал ЗА РОДИНУ, ЗА СТАЛИНА! Придурок,- Миша цыкнул сквозь зубы.- Ну и пусть катится вместе со своим Иоськой Виссариоськой прямиком в задницу! А я плевал с высокой колокольни на всех ленинцев, сталинцев и хрущевцев, вместе взятых! Я сам по себе... Извиняюсь, САМ С МЫШКОЙ. Напару. - Нигилист, а-ля Базаров,- вставила Соня. - И сказал он: хо! Еще клеймо на лоб! - Миша обрадовался, словно получивший подарок ребенок.- Оказывается, тут тоже есть специалисты по такого рода делишкам. Кем я только не был: тунеядцем, очернителем, кликушей, клеветником, критиканом. ОПОРОЧИВАТЕЛЕМ даже как-то обозвали. А теперь вдобавок нигилист. Между прочим:
Матерьялисты и нигилисты Разве годятся только в горнисты.
Козьма Прутков, кстати. Военный афоризм номер сорок семь. Мышка завизжала, зааплодировала и затопала. - Но,- гитарист бросил строгий взгляд на развеселившуюся девицу, щелкнул пальцами и приосанившись продолжал: - Но если паршивый извращенец-нигилист кому-то нужен, он тотчас является на выручку. Незамедлительно! Чем бы ни был занят и где бы ни находился - раз, и здесь! Я чувствую, что нужен тебе,- он вопросительно посмотрел на Юру.- Выкладывай, что стряслось. Юношу как всегда оглушила и совершенно сбила с толку первая же многословная Мишина тирада. Мышка тоже не очень-то понимала, о чем речь. Однако от "матерьялистов" и "нигилистов" веяло чем-то уж очень заумным, а небрежно ввернутая стихотворная цитата из Козьмы Пруткова (тоже не иначе как знаменитость!) немедленно повергла девицу в трепетный восторг. Мышка слушала гитариста восхищенно разинув рот. Соня взирала на Мишу благосклонно улыбаясь и как бы говоря: "Ну-ну, пускай пыль в глаза, пускай! Я-то тебя насквозь вижу." Однако Юре от этого было не легче. Он смущенно потупился и запинаясь промямлил: - Да я... не тебя... Я вообще хотел... Плохо мне... вот. А ты разве можешь!.. Кажется, он сказал не совсем то, что следовало. Гитарист насупился, подтянул повыше полосатые больничные кальсоны и проворчал: - Двинули отсюда, Мышка. Нас здесь не уважают. - Да погоди ты,- вмешалась Соня.- Он не то хотел сказать. Совсем не то. - Не то! - запоздало спохватился Юра. Девушка дернула его за рукав, заставляя молчать, и продолжала: - Как раз ты мог бы объяснить, почему вы трое (да и не вы одни) оказались В ЭТОМ МЕСТЕ. Просто Юра пытался звать не тебя, а моего дедушку. Что из этого вышло, сам видишь. Сейчас его позову я. - Ага, вот оно что,- Миша выжал из гитары несколько жалобных аккордов, отлепил от грифа и поставил на земляной пол свою и Мышкину свечки, начертил правым тапочком замысловатую закорючку и наконец торжественно изрек: - Что ж, мы остаемся. Познакомиться с Борухом Пинхусовичем великая честь. Юношу задело то обстоятельство, что гитарист ничуть не удивился существованию дедушки. А также то, что Миша знал и без ошибки произносил столь непривычное имя. В отличие от самого Юры. Мышка же смешно наморщила носик и спросила: - Чи-во-о? Миша поспешно зашептал ей на ухо; девица сосредоточенно кивала, цокая языком. В это время Соня села необычайно прямо и глубоко вздохнула. И вдруг сделалось светло! Нет, черный земляной свод по-прежнему простирался над головой, а неугасимые огоньки свечей остались малюсенькими язычками МЕРТВОГО пламени. Светло стало прямо перед ними, точно полная луна сошла в подземный мир и рассыпала окрест свои серебристые лучи, которые пусть ненамного, но раздвинули пределы могильного мрака. - Здравствуй, дедушка,- ласково сказала Соня, подавшись вперед. Тогда свет обрел форму, и все увидели высокого благообразного старика, облаченного (не просто одетого, но именно ОБЛАЧЕННОГО) в свободную хламиду, отливавшую серебристым и голубоватым. С аккуратно зачесанными назад снежно-белыми волосами и бородой, формой напоминавшей застывшие струи седого от пены водопада, резко контрастировали лохматые брови, в которых заметны были отдельные пепельно-серые волоски. А ПРОНЗИТЕЛЬНЫЕ угольно-черные зрачки глаз словно вообще существовали ОТДЕЛЬНО от лица. - Оч-чень приятно,- Миша ПОКЛОНИЛСЯ старику с самым серьезным видом. - Да, конечно... Борох Бин... Бинцху...- Юра так и не смог верно выговорить отчество и неловко умолк. Старик слегка нахмурился, запустил толстые узловатые пальцы в свои сияющие белизной волосы, затем скрестил руки на груди и ответил: - Мне также очень приятно,- и наконец с неудовольствием обратился к Соне: - Послушай, зачем забивать несчастную голову такого молодого человека мудреными словами? - Юра сам этого захотел,- ответила девушка. Старик погладил выпуклый лоб и сказал: - Тогда вот что, молодой человек: зовите меня просто Борисом Петровичем или дедушкой Борей, или как вам еще нравится, только не пытайтесь насиловать собственный язык, пожалуйста. Борух Ставский погиб в сорок первом, и Я уже все равно НЕ ОН. Договорились? - Спасибо, Борис Петрович,- с облегчением выдохнул Юра. - Кстати, Миша,- представился гитарист. - А я МЫША... то есть Мышка. То есть Маша,- девица неловко и как-то заискивающе улыбнулась. - Мария. Госпожа*. Превосходно,- старик одобрительно кивнул.
