Елизавета Манова - Один из многих на дорогах тьмы
- Спасибо, Тайд, - сказал ему Торкас, - только я не знаю, куда мне идти...
Жизнь человека проста, хоть, может быть, нелегка. Смерть - удел человека, смерть в бою - удел мужчины. Он не боялся смерти, слишком молод он был, чтобы ее бояться. Даже судьбы он теперь уже не боялся. Мама права: выбора нет. Вынувший меч обязан драться. Воин живет затем, чтобы защищать свой дом. Энрас хотел это сделать, но не сумел: его убили и долг его теперь перешел ко мне.
Я не хочу, по - детски подумал он, я не хочу ни судьбы, ни долга. Я не могу, подумал он, это совсем не такая жизнь, я ничего в ней не знаю...
И он почувствовал вдруг, как он одинок, как он испуган и как бессилен. Если бы это было сном... если бы я мог просто проснуться...
Мама, подумал он, мама, отгони этот сон, как отгоняла те сны когда-то. И он вдруг вспомнил, что она говорила:
"Безымянный, усни, не тревожь мою детку."
- Безымянный, сказал он, - не засыпай! Кажется, я боюсь...
Рансала не изменилась, но стала другой. Красивый, удобный, богато украшенный склеп...
- Я завтра уеду, - сказал он Даггару, и Даггар усмехнулся.
- Дай хоть старику отдохнуть, раз сам двужильный. Не торопись, сказал он, - побудь еще пару дней, чтобы знать, что черный огонь тебя миновал. Или ты не добрался до моря?
- Я дошел до огня, - сухо ответил Другой. Как-то сразу он вышел вперед и заслонил его. - Не твоя вина, что я вернулся живым. Ты сделал так, что я не мог не пойти.
- Да, - сказал Даггар, - я это сделал. А почему бы и нет? Если ты просто человек, то что значит твоя смерть, раз скоро умрут все? А если ты в самом деле то, что почудилось Майде...
- А мне почудилось, что ты - мой родич, брат моего отца и не должен желать мне смерти!
- Я не желаю тебе смерти, - сказал Даггар, - и был уверен что ты вернешься. Ты носишь обличье Ранасов, но ты не Ранас. Ты и не Васт - Васты весьма достойный, но варварский род. Ты же ведешь себя так, словно тебе известно даже то, что не ведомо мне. А я, мой друг, один из немногих в этом несчастном мире, кто знает довольно много, потому что Ранасы собирали не только золото, но и Знание.
- Ну и что ты знаешь? - с усмешкой спросил Другой. - Как осаждать воду на камнях? А, может, ты знаешь, откуда тучи и почему при таком испарении почти нет дождей? Или что такое этот самый огонь?
- Нет, - ответил Даггар, - не знаю. И очень может быть, не пойму, если ты попробуешь мне объяснить. Зато теперь я знаю, что Майда права, и ты не совсем человек.
- Ну и что? Это избавляет тебя от родства со мной?
- Нет, - ответил Даггар. - Это объясняет то, что ночью опять стало темно.
- Я не терплю ловушек, - сказал Другой, - и не люблю, когда со мной хитрят. Ты сделал глупость, когда пошел окольным путем. Счастье твое, что я - достаточно человек, и уже разделил с тобой хлеб.
- Может и так, - ответил Даггар спокойно. - Может быть я в тебе ошибся. А, может, ты попросту стал другим. Ладно, - сказал он, - будем считать, что я понял. Я хочу кое - что узнать...
- Что?
- Сколько нам осталось, Торкас?
- Меньше года для Рансалы и лет пять для всего мира.
- Теперь?
- Да. Барьер должен был дойти до вас дней через сто, теперь доберется дней через триста.
- Спасибо, - сказал Даггар. - Обреченному каждый день подарок. А если сделать сейчас то, что рассчитывал сделать Энрас?
- Дамба? Ерунда! Если эта дрянь выползет из воды, она мигом разогреет себя до плазмы. Тогда ваш счет пойдет не на годы, а на часы!
- Не понимаю, - сказал Даггар, - но это не важно, если с Белой Смертью можно бороться... и победить?
- Нет, - сказал Другой, - победить я не смогу. Поверь на слово, потому что объяснять бесполезно. Может быть, если меня не заставят скоро уйти - оттяну ваш срок на год или два. На большее не надейся.
- Я привык обходиться без надежды, - сказал Даггар с усмешкой. - Но я умею быть благодарным. Я сам, и все чем я владею...
- Ты не владеешь ничем, что могло бы мне пригодится.
- А, может, этим владеет кто-то другой? Намекни и он недолго будет этим владеть!
Что-то томило его и все гнало куда-то. Опять он бродил по дворцу: огромные залы, лестницы, маленькие каморки, фрески, богатая утварь, вещи, которые он не мог бы назвать, пыль, забвение, запах грядущей смерти...
- Безымянный, - попросил он, - ты не уйдешь? Ты будешь со мной?
- Пока ты жив, мне не куда деться. Может и зря, но не я виноват.
- Ты - мой отец? - спросил и ждал в смущении и тревоге, и ему стало легче, когда Безымянный ответил:
- Нет. Я разминулся с Энрасом, - сказал ему Другой. - Я думаю, Энрас умер от пыток, и я пришел в опустевшее тело. Не думай об этом, - велел Другой. - Похоже, что мы с тобой поладим.
- Знаешь, - сказал он, - мне снятся чудные сны. Иногда огонь, а иногда человек без лица... Всегда мы деремся, и он всегда меня побеждает, но я всегда дерусь до конца. Или это был ты, а не я?
- Может быть, - ответил Другой. - А что?
- Я узнал. Вот сейчас, когда ты сражался с Белой Смертью... Это было совсем как в этих снах.
- Ну и что?
- Даггар удивлялся, что они еще живы... лишних семь лет. Потому, что ты был во мне?
- Может быть, - равнодушно ответил Другой, и Торкас подумал: ему все равно. Но ему не может быть все равно - разве он за этим вернулся?
- Выбрось глупости из головы! - приказал Другой. - Я в эти игры не играю, и тебе не дам. Это смерть - и скорая смерть...
- Я не боюсь смерти!
- Дурачок! Это для меня смерть только немного боли, и немного тьмы перед новой болью, для тебя смерть - это смерть. Ты мне нравишься, Торкас, - сказал Другой. - Слишком долго я был один, и мне приятно, что рядом со мной есть еще кто-то. Я не прочь немного продлить эту жизнь.
"Мама! - подумал Торкас. - Мама, дай мне слова, чтобы его убедить! Я совсем этого не хочу, но я унаследовал долг..."
Мальчика тянет в драку, лениво подумал он. Непросто будет его удержать. Смешно: я хочу удержаться от драки! Но в этот раз я не хочу умирать. "Почему я даю себя убивать? - хмуро подумал он. - Что будет, если теперь я не дам им себя убить?"
7. ЗАСАДА
Вот и все. Простились с Даггаром и Майдой. Простились со слугами невидимками, которые вдруг обрели естество: один глубокий старик, двое - в тех же годах, что Даггар. Простились с Рансалою; грохнули за спиной ворота, и снова пылит заброшенная дорога, и серое небо вдали сливается с серой землей.
Расшумелись, подумал о спутниках Торкас, рады, что выбрались из Рансалы. А Тайд молчит и поглядывает с тревогой, и Другой затих, словно вовсе исчез, но он никуда не ушел, он где-то во мне, и от этого как-то увереннее и спокойнее. В се равно, как сильный отряд у тебя за спиной.
Через несколько я увижу маму, подумал он, и она сразу встала перед глазами. Девочка в черном со строгим и прекрасным лицом, и в глазах у нее тайна. А у Энраса не было Тайны, подумал он, почему же она его так любит? Я увижу маму, подумал он, и расскажу о Даггаре и Майде. А отец... что я должен сказать отцу? Я люблю отца и почитаю его, но мне не хочется говорить ему все...
