Александр Тюрин - Вооруженное восстание животных
Но, может, на ученых технопарка стали охотится какие-нибудь религиозные фанатики, подосланные, например, аятоллой. Может усмотрели в исследованиях что-то «противное воле Аллаха»?
Но, с другой стороны, почему бы им сперва не распатронить знаменитый Гатчинский сексодром – комплекс ночных клубов, стриптизов и прочих пале-роялей, до которого от электрички рукой подать?
Кстати, размышляй не размышляй, а в магазин за товаром ходи. Ну я как-то пошел и повстречал того урку, который мне «помогал» в СИЗО, не покладая рук и ног, вкус чьих ботинок я помню до сих пор. Видимо, менты пустили его отдохнуть от хорошего поведения.
В торговом центре на Васильевском встретились, я там порошковым супом, цепочкой для унитаза и водопроводным краном разжился. При этом мне показалось, что «земляк» меня не заметил. А я вот его взял на мушку.
И когда уголовник взял приличный портвейн, откуда-то из моего мозжечка постучалась агрессивная мысль. Возьми-де, Саша, кран, заверни его в приобретенную ранее «Ничью газету» и получившимся украшением угости приятеля по кепке, так сказать, верни излишки.
Появившись под видом обычной мысли, этот порыв скользнул вниз, в сердце – обиталище души, оброс там сильными эмоциями, как ежик иголками, и показался достойным воплощения в жизнь.
Короче я поддался соблазнительной мысли. И вооружившись краном, да еще цепочкой от унитаза, принялся преследовать плохого человека, несущего хороший портвейн.
Мой мучитель вышел из торгового центра, свернул на его хозяйственный двор, где сейчас было пустынно, и вдруг двинул в подвал…
Я, будучи по-прежнему на взводе, не отрывался.
Пять ступенек вниз и – полутьма. Кругом ящики, упорядоченными штабелями и беспорядочными россыпями.
Воздух, напоенный гнилью, звенит от комариных концертов. Вражеские летуны повсюду, наглые, как пэтэушники после выпускного бала.
Что тут понадобилось бандиту? Будет распивать в одиночке или здесь место встречи с друзьями и единомышленниками?
В любом случая, огибая холмы пустой тары, я преследовал лютого зверя в человеческом обличьи. Всего несколько метров вглубь подвала – и сумерки стали тьмой со слабыми выбросами света из каких-то щелей, а залежи ящиков обернулись лабиринтом. Вот и чавканье башмаков моего недруга рассосалось во мраке, и огонек его сигареты свернул за какой-то угол.
Потерялся…
К тому же в подвале полно воды после какой-то аварии…
Пожалуй, даже я не могу работать в такой свинской обстановке. Хочется выйти.
И вот я пячусь назад, гордый, но растерянный, как Наполеон в декабре двенадцатого года. И вдруг шлагбаум. На моем горле устраивается чей-то ремень и начинает душить.
Я даже не сразу поверил, что так все паршиво обернулось. Но башка сразу опухла, как мяч под каблуком. Честно говоря, все было как во сне типа «кошмар», я даже не испугался.
Не испугался, каблуками топнул насильника по сводам стопы, а потом смял ему локтем, наверное не слишком здоровую печень. Ему бы сейчас не обращать на это внимания, да и додавить меня, но его злой вспыльчивый нрав взял свое.
Удавка ослабела, видно, уголовник стал держать ее одной рукой, а второй, увенчанной чугунным кулачищем, решил долбануть мне по затылку. Но я нырнул вниз и вбок, потому-то бронебойный кулак только скользнул по моей шапочке.
Взяв из положения «полуприсед» низкий старт, я высвободился и, более того, рывком перелетел через какую-то кучу. Я знал, что разгневанный уголовник так просто не отпустит меня восвояси, поэтому не побежал к выходу, а стал маневрировать во тьме.
Тропинки ветвились и петляли, пересекали груды гниющих ящиков и уходили под воду. Вскоре мрачная неизвестность полностью проглотила меня. Оставалась одна единственная ясность, что братья меньшие, комары, будут пить мою кровь на первое, второе и третье.
«Насмерть закусан комариками в центре большого города!» – это сенсация. Однако, я вряд ли смогу пожинать плоды своей популярности и нежиться в огнях фотовспышек и юпитеров.
Хоровой комариный писк был таков, что казалось – все тело стало сплошным ухом. Несмотря на мои мощные отмашки, достойные участника мамаевого побоища, комары подошли вплотную и даже куртку пробивали своими хоботами. Я пытался вычислить, сколько еще продержусь в кусачей тьме, но тут обозначилась серьезная поправка к вычислениям.
Послышался некий шум, похожий на комариный писк, как тигр на кота. Удивительный шум, скорее всего, был родственен тому, что бывает при продувке цистерн.
Еще непонятно что, а уже страшно. Так я запереживал, что какой-то психический-нервический спазм со мной сделался. Начались непонятные конвульсии: вроде мышцы в норме остались, а все равно меня словно выжимает и скручивает неведомая сила.
Ну и выжала она меня. Я помимо своего родного тела стал ощущать еще одно! От этого сперва чуть не ошизел. Я раньше и представить такого не смог бы, даже под дулом пушки. В квантовой механике это, кажется, называется суперпозицией.
У меня появилось длинное гибкое повсеместно мускулистое тело.
Сжатие распространяется вдоль него и гонит волну, я чувствую движение жидкой силы. И вот брызгами с гребня волны срывается горячий выдох.
Выдох подсвечивает пузырьки, множество окружающих меня пузырей. Мир вокруг меня превратился в скопище пузырей. Такая вот точка зрения!
Внутри ближайшего пузыря скрючилось и расплющилось какое-то убогое существо, трусливо поблескивающее фонариками глаз; я догадался, что это – человек.
Огненный комок распирает глотку.
Стоп-кран. В пузыре-то – Я! Я себя по шапочке узнал, по курточке «секонд хэнд» с барахолки.
Я-который-в-новом-теле смотрю на себя-который-в-старом-теле.
Глотка горит, как от стакана спирта, хочется выблевать огненный ком.
Нет уж, на самого себя, даже замаринованного в шаре, моя рука не подымется, огненный комок не изрыгнется.
Нет, вон из чертовой западни. Не за какие коврижки не стану самоубийцей.
Я как-то удачно дернулся и вернулся обратно: в привычное туловище, в прежнюю голову, в обычные руки-ноги. Меня как будто резиновая лента швырнула на исходную позицию.
Итак, поздравляю себя со с вселением обратно. Суперпозиции – конец.
Но если я не сбрендил, то меня собралось атаковать одно потрясное существо.
Я резко сгибаюсь, что-то свистит над моей головой, слегка защищенной шапочкой. Я щелкаю зажигалкой и фитилек подмазывает розовым светом сцену нападения.
Я вижу эту тварь, вижу!
На штабеле в трех метрах от меня расположилась редкостная дрянь. То не копье просвистело над моей головой, это она пульнула в меня своим хоботком.
