Журнал «Если» - «Если», 1993 № 08
— Я не стал бы рассматривать проблему будущего культуры с точки зрения психопатологии.
Мой сводный брат страдал шизофренией и я не понаслышке знаю, как это страшно. Страшно не потому, что больной человек, не дай Бог, за палец тебя укусит, а потому, что он не свободен и свободным никогда не станет. Поэтому я не берусь судить о благотворности безумия в искусстве, я считаю решающим иное качество художника — нечто подобное бесстыдству, что ли. Это когда ты имеешь силу и мужество говорить о таких подробностях и противоречиях в твоей душе, о таких душевных движениях, которые человечество привыкло скрывать от самого себя.
Под утро, когда устанут влюбленность, и грусть, и зависть,
И гости опохмелятся и выпьют воды со льдом,
Скажет хозяйка: «Хотите послушать старую запись?»
И мой глуховатый голос войдет в незнакомый дом.
И кубики льда в стакане звякнут легко и ломко,
И струнный узор на скатерти начнет рисовать рука,
И будет бренчать гитара, и будет крутиться пленка,
И в дальний путь к Абакану отправятся облака…
И гость какой-нибудь скажет: «От шуточек этих зябко!
И автор напрасно думает, что сам ему черт не брат!»
«Ну, что Вы, Иван Петрович! — ответит ему хозяйка. —
Бояться автору нечего: он умер сто лет назад!..»
Сбор данных
Гордон Диксон
Полуночный мир
Глава I
Мартин Пу-Ли переступил порог спортзала и невольно поморщился: с запахом пота не справлялась никакая вентиляция. Повышенная гравитация вынудила его слегка согнуть колени, а портфель потянул руку к земле. Сопротивляясь навалившейся тяжести, Мартин с усилием напряг мышцы. Он не был космонавтом, но в свои сорок три мог похвастаться отменным здоровьем — сильный, высокий, шесть футов и два дюйма, атлетически сложенный.
В дальнем конце зала Мартин увидел Рэйфа. Он поднимался по канату при помощи одних лишь рук.
«Фигура так себе», — отметил про себя Мартин. Хотя сброшенная футболка явила миру сильные, напряженные мускулы Рэйфа, тело его было всего лишь телом программиста, спортсмена-люби-теля, гоняющего в гандбол после работы.
Мартин подошел к канату.
— Рэйф! — крикнул он.
Из-под самого потолка донеслось:
— Сойди с мата.
Мартин отступил на пару шагов. Что-то со свистом пролетело мимо него и шмякнулось у самых ног. Рэйф лежал спиной на мате и улыбался: руки широко раскинуты, ладони вниз, ноги вместе — так падают в снег дети, чтобы оставить в сугробе свой отпечаток.
— Что за дурацкие выходки, — не успев опомниться, сердито пробормотал Мартин, — при такой гравитации…
Рэйф сел, затем, не касаясь пола руками, легко встал.
— Это не опасно, — улыбнулся он, — попробуй как-нибудь снять мое падение и прокрутить в замедленном режиме. Смотри — ступни, лодыжки, колени, бедра — полет — и я уже на земле, лежу, раскинув руки, словно поверженный злодей из какой-нибудь старомодной мелодрамы.
— Понятно, понятно, — нетерпеливо перебил Мартин, бросая взгляд на часы. — Меня ждут на корабле. Что ты хотел?
— Поговорить с тобой, — мирно ответил Рэйф и посмотрел ему прямо в глаза.
Мартин вдруг почувствовал, что начинает горбиться. Гравитация проклятая: он выпрямился и сразу стал на добрых два дюйма выше Рэйфа.
— Ну что же, я здесь, — произнес он, — так зачем же я тебе понадобился? И, кстати, почему нужно было встречаться именно в этом зале?
— Потому что сюда давно уже никто не заходит, — сказал Рэйф. — А тебя я позвал, чтобы забрать портфель и кое-какие вещи. Я возвращаюсь на Землю.
Голубые глаза из-под взъерошенных каштановых волос смотрели твердо и холодно. Это был уже не тот Рафаэл Арнуол Харальд, программист, гоняющий в гандбол по воскресеньям.
— Ты что, с ума сошел! — ровный, дружелюбный голос Мартина превратился в шипение. — Думаешь, я позволю кому-то из космонавтов отправиться на Землю? Да в вас четверых вложен триллион долларов. Я уж молчу о том, чего ждут от самого Проекта.
— Я возьму твой портфель, — Рэйф протянул руку. — Не вынуждай меня отнимать его силой.
Мартин молча протянул портфель.
— Открой, — велел Рэйф.
Мартин выудил из кармана маленький серебряный ключик и отпер замок. Рэйф откинул крышку.
— Теперь выворачивай сюда все из карманов.
Мартин медленно достал ручку, карандаш, носовой платок, документы, кредитную карточку, словом, весь стандартный набор мелочей.
— А наличные? — спросил Рэйф.
Глава Проекта, кисло улыбнувшись, вытащил из кармана брюк бумажник и пригоршню мелочи:
— Еще не забыл, что это такое?
— Я тут, на Луне, просидел всего четыре года, — ответил Рэйф, — и еще кое-что помню. Вон там, — он кивнул на железный шкаф для инвентаря, — я тебя сейчас запру. Не беспокойся, там есть стул и даже кое-что поесть-попить, а вентиляция просто прекрасная. Да и просидишь ты не больше девяти часов.
Они уже направлялись к шкафу.
— Может, все-таки объяснишь, что все это значит? — потребовал Мартин. — На корабле ждут именно меня. У капитана нет никаких указаний о замене.
— Правильно. У него вообще нет никаких указаний на этот счет. Так что давай, пошевеливайся.
Мартин напряженно застыл и не двигался с места. Рэйф мягко положил руку ему на плечо и слегка подтолкнул к шкафу.
— Открой правую дверцу, — сказал он, — там на вешалке костюм и еще кое-какие вещи. Передай их мне.
— Боже мой! — теперь в голосе Мартина чувствовался откровенный страх. — Неужели ты все это серьезно?! В таком случае ты просто псих!
— Тебе видней, — бросил Рэйф. — Давай в шкаф. А теперь садись.
Сам он уже стягивал с себя спортивные штаны и надевал костюм. В последний раз Рэйф был в нем еще на Земле, четырнадцатого декабря, четыре года тому назад.
Лицо Мартина перекосилось от злости.
— Объяснись, по крайней мере, — потребовал он. — Должна же в этом быть хоть капля смысла. Ведь твои выходки бросают тень на весь Проект! Нам и вовсе урежут ассигнования. И без того уже на Земле недовольны. Ты что, меня обвиняешь в чем-то?
— Может быть, тебя, — спокойно ответил Рэйф, — а может быть, Пао Галло или Билла Форбрингера.
Мартин бросил испуганный взгляд.
