Эдуард Велипольский - Три Остапа
– А дворники в будущем есть? – громко спросил Игорь Васильевич.
Непонятно к кому относился этот вопрос, но отвечать на его стал Журавлёв-Осокин, потому как Остап врятли даже что-то слышал.
– Что бы у нас работать дворником, надо быть очень грамотным человеком.
– Это метлой махать?
– Метлой всякий может, а вот роботами управлять, которые чистят, моют, собирают мусор, при этом ездят, летают, висят, прилипают к отвесным гладким поверхностям, надо обладать определёнными знаниями… Одни фасады чего стоят.
– А что, и фасады… тоже дворники?
– Конечно. Поверхность солнечных батарей надо содержать в чистоте.
– Значит мётлами у вас уже не пользуются?
– Почему? Пользуются, там, где остались нестандартные постройки. В Кремле, например.
– Ага, при правительстве…
– А правительства там нет. Эти здания представляют историческую ценность и охраняются законам. Люди туда ходят только на экскурсии. А правительственный комплекс у нас находится за городом. Они там живут и работают. У них там свои аэродромы, посадочные площадки и всё остальное обеспечение.
– И правительство выселили за МКАД? – удивленно произнёс Игорь Васильевич и радостно улыбаясь, добавил – Правильно!
В это время к ним "вернулся" Остап.
– Правительство? Какое правительство? – сразу спросил он.
– Да дворники… Мы о дворниках говорим – объяснил ему Владимир Дмитриевич.
Остап сразу же подхватил эту тему.
– У нас учёные разработали новые технологии специально для них. Например, территория, где много опавшей листвы, опрыскивается специальной жидкостью, которая тут же превращается в очень липкую тягучую плёнку. Через полчаса эта плёнка теряет свои липкие свойства но остаётся прочной и эластичной. Её скачивают в рулон и со всем мусором, который к ней прилип, вывозят в специальное место, где после обработки плёнка превращается в обычную воду. А мусор отправляется на утилизацию.
У Игоря Васильевича отвисла челюсть, и округлились глаза.
– Ззае… в смысле… я хотел сказать – очень хорошо! С листьями у нас всегда была проблема. Рецептик жидкости не дадите?
– Нет, конечно. Ждите своего времени.
Вдруг панорама начала двигаться. У всех присутствующих слажилось впечатление, что они находятся в прозрачном шаре, который медленно и бесшумно поднимается вверх. Стены зданий, мимо которых они перемещались, приблизительно до уровня пятого этажа, имели светло-серый окрас. Выше, их цвет уже зависел от положения солнца: если на поверхность падали лучи, она была чёрной, если тень – светло-серой.
Строения были похожи на гранитные глыбы: прямоугольные, треугольные, цилиндрические. Попадались дома, где очень трудно было определить даже форму: они словно состояли из множество геометрических фигур, собранных вместе.
Большинство сооружений в высотной части соединялись между собой несколькими подвесными тоннелями и закрытыми переходами. На стенах ничто нигде не выделялось: ни окон, ни балконов, ни каких-либо других разделительных отметин, по которым можно было бы элементарно сосчитать количество этажей. Вся поверхность, как тёмная, так и светлая, представляла собой сплошную однородную полосу. Между домами извивались эстакадные путепроводы, то поднимаясь, то опускаясь, а то и вовсе уходя под землю. По ним двигался транспорт того времени, в большинстве своём, имеющий форму шара и окрашенный в чёрный цвет. Иногда шары размещались вплотную друг за другом, что напоминало большую гусеницу.
Остап долго осматривался вокруг и наконец поинтересовался, что находится внутри этих зданиях.
– Производственные помещения: основные, вспомогательные, административные. Для удобства всё собрано вместе. Высотность зданий обусловливается тем, что конвейерные линии располагаются вертикально – Журавлев-Осокин, стоя на чёрном фоне высотки, провёл рукой сверху вниз.
– Возрастающая масса выпускаемой продукции, с одной стороны, приводит в движения весь конвейер… – задумчиво и тихо рассуждал сам себе Остап – В этом что-то есть…
Тем временем "шар" достиг самой верхней точки ближайшей высотки и дальше поплыл над городом горизонтально.
Все крыши домов заканчивались огромными плоскими дисками, которые, словно головки подсолнухов, всегда находились перпендикулярно к солнечным лучам. Между дисками и крышей имелась ещё одна движущейся конструкция похожая на горизонтально расположенное колесо с широкими наклонными лопастями. Это был ветряной электрогенератор.
– У вас гидроэлектростанции используются? – снова поинтересовался Остап.
– Конечно. У нас есть ещё и атомные, но они зарезервированные и задействуются только в крайних случаях. Основной источник электроэнергии в мире – естественные процессы: солнце, ветер, вода, тепло. Но на широтах Москвы этого не достаточно, следовательно, наши гидроэлектростанции работают постоянно. Зато мы не покупаем электричество.
Остап был восхищён техническим прогрессом, но вид на город сверху произвёл на его удручающее впечатление: внизу всё было чёрным и напоминало огромное пожарище. Лишь только комплекс Кремлёвских построек одиноко выделялся среди унылого пейзажа.
Словно угадав его мысли, Владимир Дмитриевич, также глядя вниз, произнёс – "Ночью здесь включается разноцветная подсветка – и, выдержав небольшую паузу, добавил – Очень красиво…".
Остап не слышал его последних слов. Он уже застывшим взглядом смотрел вдаль. Там где заканчивался город, находился какой-то странный объект, представляющий собой скопления разноцветного клубящегося газа в форме огромного купола.
Явление было непонятное, но красивое. Загадочности добавляли то, что среди этих разноцветных клубов постоянно проскакивали короткие электрические разряды.
Заметив завороженный взгляд Остапа, Владимир Дмитриевич подошёл к нему и стал рядом, почти плечом к плечу.
– Там посадочные площадки для аэромобилей – сказал он.
Молчаливый взгляд Остапа обращённый на Журавлёва-Осокина означал немой вопрос.
Тот был готов к нему и стал объяснять в подробностях.
– У нас давно уже используется такое транспортное средство как гибрид автомобиля и самолёта, именуемый – аэромобиль. С взлетом просто – разгон, для чего может использоваться даже обычное шоссе, раскладывающийся выдвижные крылья и подъём. Этот процесс происходит обычно в автоматическом режиме. Но вот с посадкой намного сложнее. Посадить аэромобиль на "автомате", практически, невозможно. Нужны идеальные погодные условия, идеальное покрытие посадочной полосы, идеальные данные навигации. Сажать вручную, как самолёт, нужны определённые опыт и умение. Эта процедура, не терпит спешки и занимает много времени. Конструкторы решили данную проблему: аэромобиль мгновенно превращается в дирижабль, после чего плавно опускается на землю. Но для идеальной посадки дережабля, идеальным условием является безветрие. Для этого используются лучевые нейтронные пушки, которые на определённой территории отклоняют воздушные потоки и тем самым создают своеобразный купол. Бурлящая цветовая палитра заметна только издали. Это всем знакомый эффект преломления солнечного света. В куполе имеется нейтральный коридор, так называемый "коридор затишья", через который летающие аппараты попадают внутрь, где из них сразу же "выстреливаются" огромные шары, наполненные специальным газом. Таким образом, одновременно могут совершать посадку около сотни аппаратов. Ну а дальше, выпустив из шара газ и упаковав оболочку, транспортное средство отправляется в "отстойник". Так называют место для его стоянки. Ведь у нас по городу можно перемещаться только городским электрическим транспортом.
