Георгий Гуревич - Иней на пальмах
Глава 5
ФРЕДДИ приехал гораздо раньше, чем я думал. В середине июля нагрянул неожиданно шеф. Он прилетел на самолете после полудня в самую жару и за пять минут разворошил весь городок, как муравейник. Полутрезвый Клэй, желтый от злости и лихорадки, собрал нас в Бюро. Джонни заикнулся об урочном отдыхе и тут же был оштрафован. Какое там расписание? Шеф на работе, значит все должны работать. Отдыхать поезжайте в Штаты, обивайте там пороги на частных биржах труда. Кто сомневается, сегодня же получит проездной билет...
Стиснув зубы, мы уселись за столы. Сегодня каждый из кожи вон лез, чтобы доказать свою незаменимость. Машинистки стучали вперегонки, как горохом сыпали, сметчики громко жаловались на ошибки, начальники щедро раздавали выговоры, стараясь, чтобы их голоса были слышны в коридоре, где мог проходить "великий Чилл".
К вечеру дошла очередь до нас: шеф потребовал к телефону Клэя, и даже Клэй, наш хладнокровный Клэй, ко всему безразличный, кроме спиртного, побледнел, принимая трубку..
- Кажется, старик сам получил проездной билет, - злорадно прошипел Джонни...
Но здесь Клэй повесил трубку...
- Аллэн, - сказал он четко, - вас требуют в кабинет шефа...
Теперь пришла моя очередь дрожать и краснеть. К шефу? Меня? За что? В чем я провинился... Я мысленно просмотрел все подписанные мною чертежи и сметы... Как будто никаких ошибок, никаких замечаний... Значит, просто сокращение и меня, как новичка, первым...
И вот приговоренный, я стою перед тяжелой дубовой дверью, бессмысленно глядя на бронзовую львиную голову, которая держит в зубах медное кольцо... Сейчас я возьмусь за кольцо и... открою дверь в Штаты, назад к парковым скамейкам, к унизительным похлебкам Армии Спасения и пятицентовым ночлежкам... Откуда-то сбоку выходит Стоун. Его холеное бледное лицо покрыто красными пятнами, губы дрожат...
- Надо быть идиотом, - говорит он, стуча зубами, - полным идиотом, чтобы верить собственным газетам. Он удивлен, что у русских есть инженеры, он думает, что в Москве ездят на белых медведях верхом... Надо быть стопроцентным дураком...
Я не слушаю Стоуна, мне не до него. Я понимаю, что Стоун уже получил проездной билет в Штаты...
И вдруг передо мной возникает знакомое лицо Фредди. Мой бывший соученик взъерошен и бледен, как бывало перед экзаменом. Радостно вскрикнув, он тащит меня за рукав в соседнюю комнату и, задыхаясь, шепчет на ходу...
- Аллэн, друг, это я тебя вызвал, извини. Выручай, на тебя вся надежда... Шефу прислали из ФБР русскую статью. Нужно ее перевести сейчас же... Шеф рвет и мечет, а я все перезабыл... - "Я хожу, он ходишь"... Ничего не помню.
- Но, Фредди, дорогой, я восемь лет не брал в руки учебника.
- Как-нибудь, Аллэн, как-нибудь... Вот словари, бумага, если нужно, вызовем стенографистку... Думай во всю, Аллэн, от этого зависит и твоя судьба и моя...
Он сунул мне в руки тонкий журнал. Я увидел на обложке русские буквы и обрадовался им, как старым знакомым. Будто бы снова вернулись колледж, экзамены, длинные шпаргалки с неправильными глаголами и погибающий Фрэдди, у которого вся надежда была на меня.
Судя по заголовку и внешнему виду, журнал был популярным, вероятно, для молодежи. На обложке очень яркими красками было изображено бирюзовое небо и изумрудно-зеленые волны. В волнах тонул пароход, крутой нос его был задран, и красный киль выскочил наружу. На переднем плане, на снежном берегу стояли люди с флагами, причем вид у них был почему-то довольный и радостный... Какая-то светловолосая девушка улыбалась юношам, чернобородый сутулый великан показывал на пароход. Я подивился наивной беспомощности художника, который не сумел изобразить тревогу и ужас. Но Фредди не дал мне раздумывать... Перевернув страницу, он показал статью, отчеркнутую красным карандашом, и я, запинаясь, перевел:
ДОМ, ПОСТРОЕННЫЙ ИЗ ВОДЫ
Очерк Г. Горина.
- Ты уверен, что из воды, а не в воде? - переспросил Фредди. Очень странно - "из воды".
Но нет, оказывается, я помнил русскую грамматику отлично. Предлог "из" может иметь разные значения, но большей частью он переводится "фром" откуда-то, "оут оф" - изнутри, или "оф" - из такого-то материала, из такой-то группы... В данном случае, речь шла явно о материале, поскольку перед "из" стояло причастие "построенный", так что перевод "Тхе хоус мэйд оф ватер" был безусловно правилен.
Но я думаю незачем задерживаться на всех грамматических сомнениях двух неумелых переводчиков. В конце концов перевод был сделан. Вот текст очерка из советского журнала "Наука и техника".
ДОМ, ПОСТРОЕННЫЙ ИЗ ВОДЫ
1. Толя выбирает дорогу
ЯПОНСКИЙ крейсер типа Ямато, водоизмещением в 16 тысяч тонн, был потоплен советскими торпедоносцами близ острова Вулканического, в каких-нибудь пяти милях от своей базы. Это было в те дни, когда, рассыпавшись под мощными ударами войск, отборная Квантунская армия лучшая армия микадо, сломя голову бежала по Маньчжурским полям, когда ученые-бактериологи в Харбине жгли архивы, расстреливали свидетелей и распускали чумных блох, а мистер Трумэн испытывал на японских женщинах и детях новое эффектное оружие - атомную бомбу.
Разгромленные в Маньчжурии самураи капитулировали, и остров Вулканический вместе с другими русскими островами был возвращен советскому народу. В прежней военно-морской базе разместилась океанологическая станция, и океанологи первые поставили вопрос о подъеме потопленного судна. Магнитная разведка определила местонахождение металлического корпуса, дно здесь было удобное, скалистое (илистое дно может засасывать затонувшее судно), но лот категорически сказал: нет. Глубина 311 метров, давление свыше 30 атмосфер. В таких условиях водолазы работать не могут.
В то время Толя Зайцев еще не знал этих подробностей. Он вообще ничего не слыхал о крейсерах типа Ямато. Толя сидел на первой парте и, склонив на плечо круглую стриженую голову, старательно выводил по косым линейкам крупные и корявые буквы: "Я учусь в школе. У меня есть мама и сестра Саша. Моя мама - стахановка. Мой папа убит на фронте... Папа был пулеметчиком".
Толя смутно помнил своего отца. Отец его был "холодником", то есть специалистом по холодной обработке металлов. Соседи хорошо помнили мастера Зайцева, рассказывали сыну, каким знатоком своего дела был его отец. И когда подошла пора выбирать профессию, Толя твердо решил встать на отцовскую дорогу.
Он кончил с отличием амурское механическое - самое лучшее из ремесленных училищ Дальнего Востока. Училище это славилось на сотни километров в окружности и задолго до выпуска туда поступали заявки от самых различных организаций с просьбой прислать пять, десять, или пятнадцать молодых рабочих.
