Виктория Угрюмова - Три эссе
Есть такая поговорка - "за деревьями не видеть леса". Когда огромное множество фактов так и остаются несобранными, неосознанными, существуя по отдельности - сами по себе, и каждый из них и есть своеобразное дерево какого-то незамеченного, неувиденного нами леса - возникает их автономность. Автомномность (ее еще можно для удобства определить английским словом free) не адекватна свободе (английское liber). Автономность, иначе не-связанность, определяет предмет или явление существующим вне связи с другими, вне принципа. Ведь проявление free в отличие от liber всегда локально, и в этом смысле liber-свобода - это сам принцип, внутри которого существует вещь или явление; тот самый лес. В живой науке (искусстве) и происходит постоянное движение, постоянное объединение множества автономностей в один принцип. Грамотная наука (культура) запрещает владение неким абсолютом, подразумевая вечное изменение. Так, в основе физики как науки лежит запрет на вечный двигатель; в основе химии - на философский камень, а в основе философии - на некое абсолютное учение. Исходя из этого любой движущийся предмет с точки зрения физики может быть описан только в связи с целостной системой: камень катится с горы не сам по себе, как и не сам по себе летит космический корабль - это два принципиально разных движения. И в этом описании внутри каждого принципа будет задействовано множество автономностей - силя тяготения, ускорение, сила трения и etc.
Основная заслуга Чарльза Форта и заключается в том, что он подобрал все эти бездомные, заброшенные, ненужные никому факты и нашел в себе достаточно смелости, чтобы признать их заслуживающими внимания; попытался за разрозненными частями увидеть целое; за деревьями - лес. В этом он и равен самым великим ученым нашей планеты. Теперь уже можно как угодно относиться собственно к его умозаключениям - принимать или категорически протестовать но нельзя отрицать того, что самый важный шаг, который ведет к открытию, к кризису, к перелому - он сделал.
Появление новых научных дисциплин и, кстати говоря, новых направлений в искусстве обусловило ту особенность, что их создатели выступали вначале исключительно как любители, самоучки, каждый из которых, проделав подобную работу, мог бы повторить вслед за Кантом, что вся метафизика не могла оказать ему никакой помощи, вследствие того, что она сама должна была доказать свое право на существование.
В самом деле, Маркс, Станиславский, Фрейд, Хлебников, зачинающие принципиально альтернативные - в тот период - явления (для которых как таковых еще не было создано языка. Стоит напомнить о создании специального математического аппарата теории относительности), выступают как любители. Эйнштейн, отвечая на вопрос, как делаются открытия, заметил: "Всем известно, что это сделать нельзя. Находится невежда, который этого не знает. Он и делает открытие."
А великий Нильс Бор говорил: достаточно ли эта идея безумна, чтобы оказаться правильной?
Поклонники и последователи Чарльза Форта с восторгом говорили о его уме - " чудесно свободном от всякого школярского жаргона" и всяких корыстных целей. Они понимали, что Форт учит своих читателей думать - думать вообще, а не о том, что предписано на эту минуту.
Правда, среди поклонников обязательно находятся и такие, которые думать не хотят. Они просто готовы слепо следовать за любым учителем, который предложит им новую веру вместо старой. Земля не круглая? Тогда какая? Свет не имеет скорости - а что он имеет?
Таким читателям Форт отвечает весело, блестяще, красочно и ошеломительно. Поэтому, читая его произведения, никогда не забывайте о том, сколько в них юмора и иронии. Иначе существует риск воспринять все слишком серьезно. А ведь самые большие глупости в мире делались именно с серьезным выражением лица.
Вернемся к фактам.
26 ноября 1931 года было создано "Общество Чарльза Форта", которое в каком-то виде существует и поныне. Среди его основателей были Теодор Драйзер, Бен Гехт, Гарри Леон Уилсон и многие другие.
Форт умер 3 мая 1932 года, в Королевской больнице в Бронксе, не дожив совсем немного - неделю или две - до выхода в свет своей четвертой книги. Собранные им 40 000 заметок были завещаны "Обществу", и составили ядро архива, который стал сразу же после его смерти пополняться благодаря активному содействию членов общества из 49 стран, не считая США.
Напоследок стоит упомянуть, что в нашей стране о Форте слыхом не слыхивали до 1990 годов по многим причинам, основной из которых, конечно, был запрет, наложенный на все необъяснимое и непознанное вообще, и летающие тарелки в частности. Правда, была издана в советское время книга "Феномены книги чудес", где двое американских авторов цитировали некоторое количество фактов, взятых из архивов Форта, а также почерпнутых в журнале "Сомнение" и ему подобных - издаваемых фортеанским обществом. В предисловии они скромно упомянули о нем. Эта книга была весьма популярна, и очень скоро ее просто невозможно было достать, потому что - как и в случае с бессмертным трудом Д.Мензела - мы жадно читали между строк: факты проглатывали и запоминали, а объяснения, почему этого не может быть (ясно, почему - потому что не может, и все!), сосредоточенно пропускали. Много добрых слов о Форте нашел натуралист-исследователь Айвен Сандерсон. Но его книга "Твари" была почти недоступной, а само содержание ее настолько интересным, что сведения о об авторе "Книги проклятых" не поражали воображение.
Сейчас времена изменились, и Чарльз Форт наконец переведен и в России. Это - вне всякого сомнения - радостное событие. Но радоваться не получается.
"Книга проклятых" издана Санкт-Петербургским издательством "Лань" в 1998 году. Переводчик не указан, видимо, в целях безопасности последнего. Текст переведен бездарно, и читать его будет тяжело и неинтересно, в связи с чем возникает вопрос - для кого, собственно, было задумано это издание? Для редких знатоков и любителей Форта - так они уже давно всеми правдами и неправдами добыли себе английские варианты. А тем, кому знакомство только предстоит - что ж, глубоко сочувствую. Ибо при всем своем уважении к человеку, бывшему первым уфологом земли, не могу рекомендовать данную конкретную книгу уважаемым читателям. Не хочу, чтобы они начали свое знакомство с Фортом с глубокого разочарования и потери интереса к его творчеству.
Что же касается его самого...
Он многое осмыслил, многое успел, и оставил после себя добрую память, четыре талантливых книги и сорок тысяч крохотных карточек, в каждую из которых вложена частица его жизни. Если это не бессмертие - то я не знаю, каким оно может быть.
Во всяком случае, это гораздо больше того, на что может рассчитывать любой человек.
