Ольга Белоусова - За стеной
— Похоже, желуди придется есть сырыми. Вряд ли здесь стоит разводить огонь.
— Ты разумна, — лениво улыбнулся Серый. — Впрочем, прежде чем разговаривать с твоей матерью, я это выяснил.
— Не сомневаюсь, — заметила я, раскалывая ножом скорлупу. Как и предупреждал дуб, желуди были еще не совсем зрелые. Но выбирать не приходилось — в деревне с едой было неважно. Сказывались весенние дожди, от которых земля на грядках покрывалась желтой коркой.
— Зачем ты ходил в Город? — спросила я, протягивая Серому очищенный орех. Он взял его с таким видом, будто делал это ежедневно.
— Любопытство.
Черта, совершенно не присущая всему нашему поколению.
— Любопытство? — в сомнении переспросила я.
— Да, — отрезал Серый. Распространяться на данную тему он явно не собирался. — А ты зачем?
Я хотела найти людей или увидеть Реактор. По обстоятельствам. Но говорить это Серому, я, конечно, не стану.
— Любопытство.
Он хмыкнул, а я подумала, что с его появлением над моей затеей нависла бо-ольшая туча. Хорошо бы от тучи избавиться… Но как?
— Расскажи мне про Город — попросила я.
— Там много интересного, — Серый закрыл глаза, вспоминая. Со стороны казалось, что он полностью расслабился, но я знала — это обманчивое впечатление. — Дома… Большие! Ты таких и не видела. Дорога… жесткая… другая.
— Асфальт, наверное, — предположила я. — Серый такой, ровный… Бабушка рассказывала.
— Наверное, — нехотя согласился Серж. Неприятно, что кто-то знает то, чего не знает он. — Дома все пустые, я проверял. Вещей много оставлено… Только они уже негодные. Взрыв ведь давно был.
— Давно.
— Почему люди ушли?
Я пожала плечами. Глупый вопрос, ответ на него известен даже младенцам в общине.
— Радиация.
— Радиация… что это такое? Ты ее видела? — Серый внезапно и без видимой причины разозлился. Впрочем, в этом не было ничего оригинального — злился он чаще всего именно без видимой причины.
— Нет, не видела. Ты же знаешь, что это невозможно. И не заводись. Ты становишься некрасивым.
— Да?
— Да.
Он заразительно рассмеялся, открыл глаза.
— Я не боюсь радиации.
— Знаю.
Бояться того, чего не видишь, могут только Старшие. Наверное, потому что они, в отличие от нас, понимают, о чем идет речь.
— Отдохнула? Пойдем дальше?
— Погоди, — у меня в голове внезапно появилась одна идея. — Мне надо… отлучиться…
Я огляделась и шмыгнула в придорожные кусты.
— Не уходи далеко, — крикнул в спину Серый.
Я и не собиралась. Сон-трава обычно растет вдоль обочин.
— Пойдем, — сказала я через пару минут, успев осуществить задуманное и кое-что сверх программы.
Серый вылез из соседних кустов, одергивая на ходу куртку.
— Пойдем, моя красавица.
Он был хорошим попутчиком. Не тратил силы и внимание на пустые разговоры, не торопил меня, но и расслабляться не давал Он казался удивительно надежным и сильным, а это раздражало.
— Устала? — спросил Серый, перепрыгивая через очередной полусгнивший ствол.
— Нет, — ответила я, перебираясь следом, пусть менее грациозно, зато без посторонней помощи. — Далеко еще?
— Если поторопимся, ночевать будем в Городе.
Я машинально взглянула на небо и вздохнула. А если не поторопимся? Мы двигались на запад вслед за солнцем, которое пока не собиралось садиться. Но признаться, что устала? Ни за что!
Я не заметила, как Серый метнул нож. Собственно говоря, я и опасности не заметила. Из кустов на дорогу вывалилась громадная туша с торчащей из груди рукояткой ножа.
— Что это? — спросила я подозрительно спокойным голосом.
— Испугалась? — Серый наклонился, легко выдернул нож и обернулся ко мне. — Испугалась?
— Не успела, — честно призналась я, подходя ближе.
— Это — медведь, — гордо пояснил он, вытирая нож о траву. — Говорят, раньше встретиться один на один с медведем мог только очень смелый охотник.
— Не может быть! — Я проигнорировала его намек на собственную храбрость. — Я читала про медведей. Они огромные, очень сильные и злые.
— Этот тоже не маленький, — заметил Серый, — А насчет характера, пожалуй, уже поздно выяснять..
— Но… ты убил его одним ударом!.. Разве такое возможно?!.
— Как видишь. — Серый пожал плечами. Потом улыбнулся и соизволил дать разъяснения: — Я уже охотился на них раньше, когда думал, что их можно есть. Наверное, до Взрыва медведи и вправду были одними из самых опасных обитателей леса. Только сейчас их место занял я. Я сильнее, быстрее, и я никогда (ты же знаешь) не промахиваюсь. А после удара в сердце еще никто не оживал.
Туша на земле дернулась. Я вздрогнула и отскочила назад. Хорошо еще, что не закричала — опозорилась бы на всю жизнь.
— После смерти так бывает, — спокойно заметил Серый, направляясь дальше.
— Зачем же ты его убил, если его есть нельзя? — спросила я, обходя тушу стороной, чтобы догнать Серого.
— Иначе бы он убил нас, — не оборачиваясь, ответил мой будущий родич. — Нас-то есть можно…
— Но медведи не едят мясо!
— Да? Не знаю, до Взрыва может быть и не ели…
Я не стала спорить. В конце концов, он охотник, ему виднее.
Небо потихоньку темнело, окрашивалось на востоке в синее. Мама говорит, что небо — единственное, что не изменилось за последнюю тысячу лет. Это удивительно, особенно, если вспомнить, сколько усилий приложил человек для достижения обратного эффекта.
— Смотри — Город! — сказал Серый, протягивая вперед руку. В просветах редколесья виднелись огромные строения непривычных форм. — Мы пришли.
Это и дубу было понятно.
5
Большой город — большое одиночество.
Маленький город—?..
К встрече с Городом я была готова, пожалуй, лучше любого другого в деревне. С детства я слушала бабушкины рассказы о его непонятных чудесах.
Когда-то Город начинался с кирпичных одно- и двухэтажных домиков — «коттеджей». Они были окружены палисадниками с цветами и фруктовыми деревьями. В центре дома были другие — высокие «небоскребы» из стекла и бетона. Дороги — широкие и ровные, как лед. И по ним ездили «машины». Дома украшались разноцветными вывесками. Людей в Городе было много, так много, что остаться одному на улице было почти невозможно.
— Пойдем? — полуспросил, полуприказал Серый.
— Я боюсь, — внезапно призналась я. И предупредила: — Не вздумай надо мной смеяться.
— Я и не собирался, — он пожал плечами. Это ведь как прогулка по кладбищу. Все давно уже умерло, но еще живет. Мне тоже страшно, хотя я и прихожу сюда в третий раз.
