Вячеслав Шалыгин - Найти героя
- Слушай, парень, а ты у психиатра никогда не наблюдался? - хмыкнул один из близнецов.
"У психиатра... У этого небритого алкоголика, который сам страдает целым букетом болезней, навязчивых состояний и неврозов. Наблюдался. Вернее, Люська "наблюдала". Привела, даже документы оформила. Лечите, мол, дорогие доктора, моего муженька от того, чем он не болеет. Ну, постучали они молоточком, картинки показали, вопросы задали - такие же вот, как сейчас, глупые - да и отпустили. С главным психиатром даже выпили напоследок.
Он тогда расчувствовался, обнял и напутствие сказал: "Все бы, сказал, - Федор, были такими психами, как ты, жили бы люди, словно в раю..."
Третий агент оторвал взгляд от экранчика в часах "важного" и тяжело вздохнул. Словно бы услышал мысли Федора, и они оказались ему чрезвычайно близки.
- Наблюдался. Жена настояла. Выпустили без диагноза.
- Это они поспешили, - заметил второй "близнец".
Федор медленно перевел взгляд на агента, и тут до него дошло, что "братья" на самом деле непохожи. Совсем непохожи.
- Ну что же, гражданин Пустотелов, - вмешался "важный", спрятав экранчик под белоснежной манжетой рубашки, а для верности еще и одернув рукав пиджака. - Как говорится, пройдемте.
"Пройдемте так пройдемте. Ничто не мешает. Ноги пока ходят. Было бы интересно, спросил бы - куда и зачем, да только ведь не интересно. Есть, конечно, вялая надежда, что за чем-то необычным и не куда-то в еще более глубокий подвал, а в приличное заведение, но искренне надеяться на это глупо. Чудес не бывает..."
- Не волнуйся, Федя, я Людмиле скажу, - трагически-участливые нотки в голосе Поликарпова звучали фальшиво. - Господа агенты, вы про Кувалду не забыли?
- Слушай меня внимательно, - "важный" агент ухватил кабатчика за шиворот. - Ты никого не видел, и куда делся Пустотелов, не знаешь. Понял?
- Понял, - поспешно кивнул Поликарпов. - А Кувалда?
- Заберем, - агент поморщился. - Свободен.
- Федя! - вопль был такой силы, что перекрыл все прочие звуки на площади. Орала Люська. Видимо, уловив каким-то женским чутьем недоброе, она пошла по следам мужа. Ее монументальный силуэт маячил в глубине тоннеля-проспекта метрах в ста от площади. Бежала Люська, несмотря на вес, довольно резво, а в руках у нее матово поблескивало нечто круглое и металлическое. Скорее всего, сковородка.
- Быстро! - скомандовал "важный". - Пивцов, Воткин - налево! Вернетесь в кабак и арестуете Кувалду. Совковский, Пустотелов - к эскалатору!
Федор уже давно разучился спешить и убегать, тем более от Люськи, даже вооруженной, но сейчас освежить память по этой теме ему помогли два весомых удара в область почек. Он споткнулся на ровном месте, упал на четвереньки, затем поднялся и побежал, стараясь не отставать от первого агента, дабы не получить "добавки" от второго, бегущего позади.
Почему надо было бить, а не просто подтолкнуть, Пустотелов спрашивать не стал. Хотя это его и заинтересовало. Впервые за последние два года.
Глава 4
В приличное заведение Пустотелова не повели. После недолгого марша под пронзительно синим небом агенты впихнули его в какой-то банк или кассу, затем провели по коридору, спустились вместе с Федором на лифте вниз и, наконец, сдали рослому охраннику в военной форме. Тот, даже не взглянув на Пустотелова, отпер железную дверь с "глазком" и приглашающе мотнул головой. Федор сразу заметил, что "глазок" в двери установлен так, чтобы смотреть не наружу, а внутрь комнаты, но этот факт не возбудил в нем никакого любопытства. Он равнодушно шагнул через порог и оказался в тесной тюремной камере.
В душном помещении стояли двенадцать коек, на которые претендовали около сорока человек. Федор оказался как раз "около" сороковым или сорок первым. Он окинул взглядом скромное убранство нового пристанища и поискал, куда бы сесть.
- А нету местов! - прямо перед Пустотеловым вырос кривляющийся тип с черными зубами и хитрющими бегающими глазками. - Тебе, баклан, два выхода: либо прямо у порога жопу прижать, либо сразу повеситься!
- Барыга, сдай назад, не в крытой, - пробасил кто-то с дальней койки. Видишь, какие тут все. Они твоей лохматости все одно не просекут и не оценят.
Чернозубый Барыга опустил руки со спастически растопыренными пальцами и разочарованно сплюнул на ботинок Федору.
- Еще один кролик замороженный? Слышь, Хан, этот тоже тормозной! Лаблаторный подопытный.
- Пирацетам, - сказал Федор, усаживаясь спиной к стене.
- Чего? - не понял Барыга. - Э-э, ты куда уселся? А у Хана разрешения спросить?! Это, может, его любимое место?! И чего ты там вякнул? Сматерился по-ново, что ли?
- Лекарство так называется, - неторопливо пояснил Федор. - Если у тебя пальцы после инсульта скрючило, оно поможет. Я в психушке слышал. Запомнил на всякий случай.
- Чего-о?! - Барыга вскинул руки, но тут его взгляд уперся в собственные особым образом растопыренные пальцы.
- Назад! - окрикнул его Хан. - Больше повторять не буду.
- Не, ну, Хан, он же, падла, меня поимел! Вместо ответа Хан приподнялся на локте и поманил Барыгу мизинцем. Тот ссутулился и покорно подошел.
- На колени, - негромко приказал авторитет.
Барыга рухнул с громким костлявым стуком. Почти сразу же за стуком коленей по бетону раздался глухой удар и хруст. Барыга опрокинулся навзничь и закатил глаза. Из его разбитого носа потекли две красные струйки.
- И ты сюда иди, - приказал Хан Федору.
Пустотелов медленно поднялся и подошел к койке. Хан был крупным и сильным. Это было видно отчетливо, хотя он и полулежал.
- На колени, - приказал громила.
Федор принял указанное положение и закрыл глаза. За последний час его били уже второй раз. Получалось - чаще, чем дома. Там Люська пускала в ход сковороду или швабру раз в неделю, и не всегда попадала.
Удар был тяжелый. Хороший удар, акцентированный, как говорят боксеры. И это при том условии, что Хан лежал. А если бы он встал? Но, в отличие от Барыги, Федор не упал. Не потому, что хотел показаться сильным, а просто так получилось. Но кровь из носа у него потекла теми же двумя ручьями.
- Это тебе за то, что сел без разрешения, - пояснил Хан. - И Барыга схлопотал потому, что ослушался, а не потому, что я тебя защищаю, понял?
Федор кивнул. Понял он все и без пояснений. Еще когда вставал на колени. Или раньше. Не понимал он другого: зачем его сунули в эту камеру? Или наоборот, зачем сюда посадили этих уголовников. Все прочие обитатели показались Пустотелову вполне приличными людьми. Во всяком случае, никто из них не проявил в отношении новичка ни агрессивности, ни даже интереса. Без Хана и Барыги в камере была бы полная идиллия. Закрытое заседание всепланетного общества пофигистов.
