Джин Вулф - Воин тумана (Воин - 1)
- Все вместе, - сказала девочка.
- Ну как же ты станешь обращаться к нему? Если, предположим, не будешь знать его имени?
Девочка молчала.
- Ты обратишься к нему, как полагается в той ситуации, в какой вы оба в данный момент оказались, и в зависимости от того, что в данный момент тебе от него нужно, не так ли? Если ты встретишь его на плацу, то окликнешь его: "О воин!"; если в лавке - спросишь: "Горшечник, сколько стоит вон то блюдо?" То же самое и с богами, милая; их у нас, конечно, много, однако все же не так много, как считают некоторые невежественные люди. То же самое и с твоей богиней, которую ты назвала Хозяйкой свиней. Когда мы хотим, чтобы она благословила наши поля, мы называем ее богиней Зерна. Но когда мы представляем ее прародительницей всего сущего на земле: деревьев и ячменя, диких зверей и домашнего скота - то именуем Великой Матерью богов.
- По-моему, богам самим следовало бы называть людям свои имена, сказала девочка.
- У них много имен. Именно этому, в частности, я и хотел бы научить тебя, вот только успею ли? Если бы тебе пришлось побывать в Речной Стране, как мне когда-то, ты бы и там обнаружила Великую Мать богов, хотя египтяне называют ее совсем иным именем. Боги или богини должны иметь имена, подходящие для языка каждого народа.
- А поэт говорил, что твой бог - это прекрасный юноша, - сообщила Ио.
- Ну вот тебе и еще один пример! - Жрец улыбнулся. - Тот поэт, которого ты имеешь в виду, называл его Юным богом и имел полное на это право. А я всего несколько минут назад назвал его богом Из Дерева, что тоже справедливо... Ото! Вот это да!
Я обернулся: к нам приближался человек, черный как ночь. Он, как и мы сами, был совершенно обнажен, однако в руке держал копье с крученым раздвоенным рогом на конце.
- Как я не раз утверждал в беседе с менадами (*32) и сатирами из его свиты, такое действо, как вчера, сближает бога с людьми. И вот вам пожалуйста - доказательство, почти чудо! Подойди и сядь с нами рядом, друг мой.
Черный человек присел на корточки и знаками показал, что хочет пить.
- Он хочет еще вина, - сказала девочка.
- Он что же, не говорит на нашем языке?
- По-моему, он нас понимает, но только сам никогда ничего не говорит. Может, кто-нибудь посмеялся над ним, когда он попробовал, да неудачно?
Жрец снова улыбнулся.
- Ты мудра не по годам, детка. Друг мой, вина у нас, к сожалению, больше нет. Все, что было, выпили вчера в честь нашего бога или разлили во время либатий (*33). Сегодня, если хочешь пить, придется пить воду. - Жрец сперва показал, как льют из горсти на землю вино, а потом кивнул в сторону озера.
Чернокожий явно все понял, однако с места не двинулся.
- Так что я хотел сказать? - продолжал жрец, оборачиваясь к Ио. - Когда непостижимые боги явили нам нашего чернокожего друга, то, видимо, хотели пояснить, почему наш бог Из Дерева носит еще одно имя: царь Нисы (*34). А кто-нибудь из вас знает, где находится Ниса?
Мы с Ио не знали.
- Это страна чернокожих людей, расположенная на южной границе с Речной Страной, выше по течению Великой реки. Наш бог был зачат, когда Громовержец во время своих странствий приметил некую принцессу Семелу (*35), дочь правителя дивных Фив семивратных. Да, в те дни у нас был еще свой царь... - Жрец помолчал и откашлялся. - Громовержец тоже притворился обычным земным царем и посетил дворец отца Семелы в качестве высокого гостя. Ему удалось завоевать ее любовь, хотя они и не сочетались браком. Ио печально покачала головой, а жрец продолжал: - Увы, жена Громовержца Телейя [Гера] узнала об этом. Кое-кто говорит, между прочим, что Телейя одно из имен богини, как и Мать-Земля, как и Великая Мать богов; однако, по-моему, это заблуждение. Впрочем, не важно. Так вот, Телейя, превратившись в скромную старушку, нанялась в няньки к принцессе Семеле. "Твой возлюбленный куда более высокого происхождения, чем земные цари, заявила она своей воспитаннице. - Заставь же его открыть свою тайну!.."
К нам вдруг приблизился какой-то человек весьма привлекательной наружности; он был чуть помоложе жреца. С ним была красивая темноволосая женщина с голубыми, точно фиалки, глазами. Мужчина спросил меня:
- Ты, верно, не помнишь меня, Латро?
- Нет, не помню, - ответил я.
- Этого я и боялся. Я Пиндар, твой друг. Эта малышка, - он кивнул в сторону девочки, - твоя рабыня, Ио. А это... э... как бы это сказать?..
- Меня зовут Гилаейра (*36), - опередила его молодая женщина. Только теперь я сумел оторвать взгляд от ее фиалковых очей и заметил, что она старается незаметно прикрыть обнаженную грудь. - Во время вакханалий не принято называть друг друга по имени. А теперь можно. Ты ведь помнишь меня, да", Латро?
- Я знаю, что мы спали с тобою рядом и я прикрыл тебя хитоном, когда проснулся, - сказал я.
- Память у него отняла Великая Мать богов, - пояснил Пиндар. - Он очень быстро все забывает.
- Как это ужасно, должно быть! - воскликнула Гилаейра, и все же я видел: втайне она довольна, что я, видимо, уже не помню, чем мы занимались прошлой ночью и что выделывали.
Жрец между тем продолжал свой урок, и я услышал, как он говорит Ио:
- ...и дал новорожденному богу облик мальчика.
Ио, должно быть, предпочитала слушать нас; во всяком случае, она быстро обернулась и шепотом пояснила Гилаейре:
- Ничего, Латро все записывает, чтобы не забыть. - Потом сказала мне: Господин мой, вчера ты долго сидел и писал, а потом к тебе подошла эта женщина, и ты сразу скатал свой свиток.
- ...Однако Телейя, царица богов, - вещал между тем жрец, - сразу раскусила ее хитрость. Из благовонных трав и меда она приготовила угощение, которым сманила мальчика и в итоге привела его на остров Наксос, где верный страж ждал приказов от ее дочери, хозяйки Афин... (*37)
Уже успели проснуться и встать последние из спавших вокруг участников вакханалии; многие выглядели совершенно измученными и больными, точно воины после тяжкого поражения в битве, - по-моему, я много видел подобных воинов когда-то. Я напряг память, однако перед моим мысленным взором возник лишь какой-то мертвый человек на обочине дороги, потом другой, живой и с курчавой бородой, и он набрасывал на лошадь попону прямо поверх седла...
Чернокожий, которому явно наскучил рассказ жреца (и, видимо, он не слишком хорошо понимал его речь), пошел к озеру напиться. Вернувшись, он стал знаками призывать меня к себе.
Указывая на Пиндара, Гилаейра шепнула мне:
- Он сказал, что эта девочка - твоя рабыня. А сам ты что, раб этого чернокожего? - Поскольку я не отвечал, она пояснила: - Но ведь раб не может владеть другим рабом; даже если он его купит, этот раб тоже будет принадлежать его господину.
- Не знаю, кто он, - ответил я, - но чувствую, что это мой друг.
