Андрей Геращенко - Ночь быстрой луны
Неожиданно Гусев почувствовал лёгкое головокружение и разочарованно посмотрел в сторону мишени. На его глазах прямо перед автоматом в воздухе начало появляться медленно удаляющееся плотное тело. Ещё через мгновение Вячеслав сообразил, что видит пулю.
Дико оглянувшись по сторонам, Гусев заметил, что, как и вчера, всё вновь застывает, словно весь мир переходит на новое, медленное время по мановению какой-то невидимой волшебной палочки.
Затем пуля и вовсе зависла в воздухе, почти прекратив движение. Романенко замер, прицелившись стеклянными глазами в свою мишень. Мухин и Вишневецкий застыли в десяти метрах от стреляющих в странных, вычурных позах. Они оба выбросили вперёд ноги и опирались лишь на одну ногу каждый, из-за чего напоминали цапель. Вокруг вновь было полное безмолвие. Жуткая тишина давила на уши.
Гусев вскочил на ноги и сделал несколько шагов в сторону пули, висящей в воздухе в каких-нибудь тридцати сантиметрах под землёй. Подойдя к пуле вплотную, Вячеслав подхватил её ладонью и поднёс к глазам. Это казалось странным, но он, чувствуя форму пули и её размер, совершенно не ощущал температуры. Пуля не была ни тёплой, ни холодной, хотя, по сути, только что вылетев из автоматного ствола, должна была быть горячей. Чтобы проверить это наверняка, Вячеслав положил пулю на внутреннюю поверхность ладони и с силой сжал её пальцами. Он чувствовал пулю, но температуры не было. Пуля, между тем, показалась ему гораздо более тяжёлой, чем обычно. Гусев разжал руку, и пуля осталась висеть в воздухе. Вячеслав осторожно, чтобы не обжечь пальцы, потрогал автоматный ствол, но ничего не почувствовал. С силой сжав ствол ладонью, он с изумлением понял, что понятие температуры совершенно отсутствует в этом странном, застывшем мире. К чему бы ни прикасался Гусев к автомату, одежде или земле, он ничего не ощущал, как будто бы понятия температуры не существовало вовсе. "Может, я просто потерял чувствительность?" - мелькнула у Вячеслава догадка и он внимательно взглянул на свою руку. Но кожа внутренней стороны ладони, которая соприкасалась с автоматным стволом, выглядела совершенно нормальной и здоровой, а ведь в случае простой потери чувствительности к теплу или холоду там неминуемо должны были остаться ожоги.
Желая проверить, насколько изменилась его чувствительность, Гусев несколько раз ущипнул себя за руку. Боль была обычной. "Странно. Значит, у меня не было ожога, иначе я сразу же почувствовал бы боль. Может, ствол холодный? Но... Этого просто не может быть - ствол не может быть холодным после очереди", - подумал Вячеслав и только сейчас вспомнил, что стрелял очередью и помимо пули, висящей сейчас в воздухе, должны быть и другие, которые, возможно, ещё просто не успели вылететь из ствола.
Через некоторое время из ствола и в самом деле появилась ещё одна пуля. Пуля выходила настолько медленно, что Вячеславу даже показалось, будто она застряла на месте, закупорив ствол.
Гусев взглянул в сторону мишени. Некоторое время он колебался, затем махнул рукой и пошёл вперёд. Подойдя к мишени, Вячеслав достал пулю из кармана и в буквальном смысле слова приставил её к "яблочку". Пуля совершенно свободно висела в воздухе точно напротив "десятки". Ещё раз оглянувшись на застывшего на исходной позиции Романенко, Гусев посмотрел на пулю и отправил её вперёд лёгким щелчком.
Как он и предполагал, пуля пробила мишень, словно та была сделана из папиросной бумаги и поплыла дальше, в сторону защитного земляного вала.
Вторая пуля уже почти полностью вышла из ствола и Гусев, взяв её двумя пальцами, проделал то же, что и с первой. Оставалось подождать третью.
"А если меня всё же заметят? Ведь есть "эффект двадцать шестого кадра"?! Могут возникнуть подозрения. Пока хватит", - решил Гусев и, вернувшись на исходную, вновь лёг на своё место и прицелился. Романенко лежал всё в той же позе.
"Хорошо бы теперь ускорить время", - подумал Гусев и тут же кожей лица ощутил лёгкий ветерок. Сразу же после этого появились первые низкие звуки, скорее напоминающие чьи-то глубокие, надрывные стоны. Окружающий мир зажил быстрее, словно и в самом деле подчинился воле капитана.
Всё вокруг задвигалось ещё быстрее и какие-то секунды спустя мир уже жил по своему обычному времени.
- Ну, как стреляется, Гусев? - спросил подошедший сзади Мухин.
Гусев и Романенко поднялись на ноги.
- Вроде бы ничего, товарищ полковник, - откликнулся Гусев.
- Сейчас посмотрим, - коротко бросил Мухин и потребовал у Вишневецкого доложить результаты стрельбы очередью.
Вишневецкий сходил к телефону и, вернувшись, с некоторым удивлением доложил:
- Романенко - двадцать один. Гусев - тридцать.
- Не перепутали? Очередью? - изумлённо переспросил Мухин.
- Так доложили, Алексей Иванович! - пожал плечами Вишневецкий. - Я тоже, если откровенно, сомневаюсь. Гусев очередью из трёх патронов никогда больше пятнадцати не выбивал...
- А ну, пойдём, сами посмотрим на этот феномен! - предложил Мухин и они вчетвером пошли к мишеням.
Мухин сразу же направился к мишени Гусева, не обращая никакого внимания на мишень его напарника. Остальные шли вслед за командиром.
Середина мишени Вячеслава была точно выбита в "десятке" и Мухин, долго и придирчиво осматривавший мишень, несколько раз попробовавший её пальцами с двух сторон, наконец, выпрямился и заявил:
- Действительно - три десятки. Я впервые вижу такую кучность. Если бы не знал наверняка, что было всего три патрона, я бы предположил и четыре "десятки". Не могло быть четвёртого патрона?
- Нет, Алексей Иванович - всего по три заряжали! - заверил Гусев.
- Видимо, такая картина из-за кучности. После первых двух попаданий мишень в середине чуть треснула, а третья пуля выбила сразу два куска фанеры. Вот и кажется, что было четыре попадания, - вынес своё решение Мухин. - Это, пожалуй, рекорд у нас в области, а?!
- Я думаю, что и по Республике рекорд! - поддержал Вишневецкий и весело посмотрел на Гусева: - Что с тобой сегодня, Слава - одиночными мажешь, а очередью одни "десятки" выбиваешь?
- Вы ведь сказали "соберись", вот я и собрался. А вначале мазал, потому что нервничал - всё вчерашние события вспоминал, - пояснил Вячеслав.
- Кстати, Артём Фёдорович - вот об этом нам надо поговорить после стрельб поподробнее, - заметил Мухин Вишневецкому, и они вместе медленно пошли к машине начальника.
- Ну ты даёшь - прямо "ворошиловский стрелок" сегодня! - удивлённо заметил Романенко. - Может, у тебя вчера через полтергейст сверхвозможности открылись, а?
Гусев вздрогнул, но тут же овладел собой и пожал плечами:
- Какой там полтергейст - повезло просто! Ведь выигрывает кто-то лотерею?! Вот и мне повезло!
