О Эйриксон - Изгнанник с Серых Равнин
- И да, и нет, - ответил чародей и посмотрел в глаза киммерийцу. Веселость его пропала во мгновение ока; теперь лицо Пелиаса стало бесстрастным, а взгляд - жестким и решительным.
- Друг мой, поверь мне: твоей королеве ничего не грозит, если ты выполнишь то, о чем просит Зольдо, сказал он, устало опускаясь в кресло. Маг положил посох на колени и поинтересовался: - А, кстати, где он сам? Где Зольдо?
- Один кусок здесь, другой - в темнице. - Король стоял, уперев руки в бедра, и синие его глаза, сверкавшие из-под смоляных прядей, пылали бешенством. Он не мог смириться с предательством чародея; казалось, еще немного, и король набросится на него.
- Не горячись, Конан, смири свой гнев и выслушай меня, голос Пелиаса оставался спокойным, тон - дружеским. Однажды я говорил тебе, что судьбы - твоя и твоей королевы - тесно переплетены с судьбами мира. Ты тогда не принял моих слов во внимание. Твой гнев - результат этого. Если б ты прислушался к моим речам, то воспринял бы происшедшее гораздо спокойнее.
- Хорошо, рассказывай, - проворчал киммериец. Он отступил на шаг и застыл, скрестив на груди руки.
Пелиас печально вздохнул:
- Может быть, ты прикажешь принести немного вина? Конан громко хлопнул в ладоши. Появившемуся слуге, который испугано косился на волшебника, он приказал:
- Вина и еды! На троих.
Пелиас омыл руки в поднесенной ему чаше с водой, вытер их полотенцем и с видимым удовольствием принялся смаковать вино из кубка маленькими глотками. Утолив жажду, он подвинул блюдо поближе. Конан тоже принялся за еду аппетит киммерийца ничто в жизни испортить не могло. Граф Просперо трапезовал не спеша, искоса поглядывая то на волшебника, то на короля.
Прожевав очередной кусок мяса, Конан буркнул:
- Ну? говори!
Пелиас откинулся на спинку кресла, взял кубок и спросил:
- Зольдо успел тебе что-нибудь поведать?
- Немногое, хотя времени у него было предостаточно. В основном он убеждал меня послать за тобой гонцов.
- Но ты собирался приехать ко мне сам, прихватив и Зольдо с собой, - закончил вместо киммерийца Пелиас.
- Не всего, нет, не всего... Только голову этого ублюдка, - буркнул Конан.
Брови чародея поднялись на какой-то миг, затем он снова с бесстрастным выражением прильнул к чаше.
- Значит, о нем ты не ведаешь ничего?
- Кроме того, что он назвал себя бессмертным, - сказал Конан. - Да и какое это имеет значение?
- Можно попросить тебя об одном одолжении?
- Каком же?
- Верни Зольдо голову. Он больше не причинит вреда.
- Ну уж нет! - Конан стуком поставил кубок на стол. Если он бессмертный, то подождет и так! А я пока послушаю тебя и решу, стоит ли это делать вообще.
- Ладно, пусть будет так, - согласился Пелиас. - Но мой рассказ окажется не из коротких.
Он поудобнее устроился в кресле и, неспешно потягивая вино, заговорил:
- В незапамятные времена, когда мир еще только зарождался, боги, чьи имена уже забыты, бились с демонами. Во главе демонов стоял сам мрачный Сет, Великий Змей, Пожиратель Миров. Велики и ужасны были ты битвы, от них кипели океаны и рассыпались в прах горные хребты. Люди, которые жили тогда, исчезли почти все, только малая их горстка сохранилась и влачила жалкую жизнь; остальные же погибли в величайших катастрофах, сопровождающих сражения между богами и демонами. В решающем бою светлые боги поразили Сета и отсекли часть его ужасного тела. Она упала на землю. Демон не мог вернуть ее себе: раненый, он вынужден был спасаться бегством. Войско его, потерявшее главу, распалось; исчадья Сета передрались между собой. Боги воспользовались возникшей междоусобицей и изгнали их из своих владений. Сет же укрылся где-то во вселенной и залечил свою рану, но собрать новой войско из рассеянных демонов ему уже не удалось. А в нашем мире в глубинах океана так и осталась частицу его тела. Тысячи лет минуло с тех пор. Поднимались из морских волн новые континенты, людьми, опускались под воду. Леса заносило песками, и они превращались в пустыни, и, наоборот, на месте пустынь вырастали джунгли... Так шло время, и однажды та часть морского дна, где лежал отсеченный кусок тела Сета, поднялась на поверхность, явив миру Камень Мертвых - ибо плоть демона приняла вид камня. Люди вскорости разыскали его, а жрецы и святые поведали остальным о его происхождении. Вокруг него возвели святилище, ему приносили жертвы, пока страна, где его нашли, не обезлюдела. А Камень Мертвых так и лежит в заброшенном святилище.
Пелиас умолк для того, чтобы оросить пересохшее горло вином.
- Историю ты поведал занятную, - Конан протянул руку к кувшину, схватил его и осушил через горлышко. - Но скажи, для каких черных дел понадобился этот камень тебе?
- Мне?! - усомниться в искреннем изумлении волшебника было нельзя. Пелиас удивленно приоткрыл рот и несколько раз моргнул; затем внезапно расхохотался: - ах, Конан, Конан, мой король... - сквозь смех проговорил он, а отсмеявшись, продолжил: - так вот в чем ты меня заподозрил, мой друг! Смею тебя заверить, что для меня этот талисман столь же бесполезен, сколь и опасен.
- Это почему же? - киммериец нахмурился.
- Просперо, прошу тебя, подлей мне вина, - обратился Пелиас к графу. Лицо его снова засияло улыбкой. - А я-то сижу и не совсем понимаю, в чем дело... Ну, да ладно! Друзья мои, ни один из магов-некромантов - даже из тех, кто принадлежит Черному Кругу - не решится взять Камень Мертвых в руки... даже близко подойти не осмелится! Да, в Камне Мертвых заключена великая сила - возможно, это самый могущественный талисман в нашем мире, потому что он частица демона, и не какого-нибудь, а Сета, владыки Вечной Ночи, Пожирателя Миров. Но камень сей - всего лишь часть, не обладающая разумом демона; она может только уничтожать и разрушать. Подумай, мой король, что прельщает человека, обратившегося к магическим силам? Власть! В первую очередь власть! Власть над силами природы, людьми или, на худой конец, предметами... Коли маг вступит во взаимодействие с Камней Мертвых, то он будет уничтожен в первую очередь; а уж посредством его тела и магических способностей, что возрастут тысячекратно, Камень постарается уничтожить все в нашем мире и сам мир в придачу. С демоном еще как-то можно договориться, а это же просто камень, тупой и безмозглый. За все время, пока он лежал за земле, ни один маг - слышите, ни один! - не рискнул воспользоваться им. Проще вспороть самому себе живот... тогда и ходить-то никуда не надо! Ну, друзья мои, похож ли я на безумца, который решил отправится в тартарары, да заодно и прихватить с собой весь мир?
Пелиас замолчал; Конан и Просперо переглянулись. Потом граф Понтайнии первым нарушил молчание.
- Но, Пелиас, зачем же тебе Камень Мертвых, если он опасен в первую очередь для тебя самого? - спросил он.
