Сергей Гатаулин - Вирусапиенс
Хищно поблескивая, в руках малолеток затаилась смерть. У кого кухонный нож, у кого охотничий тесак для рубки веток, у кого заточенная пика или просто кусок металлического прута.
Шайка молча и сосредоточенно взирала на вожака.
«Наверное, всё-таки муляж, — предположил Ванькин, проходя мимо мальчугана с большим охотничьим ножом. — Ну и игрушки стали делать: не отличишь от настоящего».
Молчаливая компания, не замечая прохожих, двинулась через улицу и скрылась в парке, откуда через некоторое время раздался жуткий, душераздирающий вой. Казалось, кричал раненый зверь.
«Чёрт, а ведь это не муляж!» — вспыхнула в голове яркая мысль, высвечивая капельку крови на выщербленном лезвии. Подсознание сработало задним числом, выталкивая из памяти четкие картинки.
«Загоняют как зверя!» — удивился Илья, продолжая двигаться вперед. Он не особо задумывался, куда идет. Ноги сами вынесли к Храму.
— Тьфу ты! — вздрогнул он от неожиданности.
На пороге Храма стояли старые знакомые: хакеры и неуклюжий монах Игорь.
Приближаясь к друзьям, Ванькин хитро улыбнулся, тут же забывая и жуткие игрушки, и страшную охоту. Вот только статейка из только что прочитанной газеты никак не выходила из головы.
— Здорово, вирусмейкеры! — поприветствовал он, вынимая из памяти особо понравившееся слово.
— Какого лешего биг лузер нас оскорбляет? — спросил Жора.
— Мне абсолютно индифферентно! — воскликнул Бейрут.
— Да понял я, что тебе по барабану, — оскалился Илья и, заметив удивление на лицах хакеров, захохотал: — Вы уж меня совсем за придурка держите, а я, между прочим, в физтехе учился.
— До первой сессии, — предположил Бейрут.
— Ставлю клаву, что не дольше, — поддержал Жора.
— Угадали, умники! — нисколько не обиделся несостоявшийся физик. — Родине больше нужны крепкие мышцы, чем умные головы.
— Ну что, подышали свежим воздухом? — вокликнул Бейрут и, махнув в сторону Храма, посмотрел на Игоря. — Продолжим!
Безлюдный молебенный зал встретил неожиданных гостей полумраком и тишиной. Лишь одинокая старушка, тихо застывшая в углу, приютилась на стульчике. Страхи, разогнавшие паству, обошли стороной спящую бабушку. Умиротворенное лицо, освещенное блаженной улыбкой, вздрогнуло. Глаза открылись, и старушка, заметив вошедших молодых людей, перекрестилась.
— Зря ругают молодежь, — прошептала она. — Вишь, тоже к богу тянутся.
— Скорее к дьяволу, — пряча глаза, едва слышно выдохнул Бейрут.
— Не богохульствуй! — скривился Игорь.
В этот момент дверь в компьютерный зал со скрипом отворилась, и на пороге возникла освещенная мерцающим светом лампад фигура.
— Зверь на месте! — прошипел Бейрут, глядя попеременно то на полковника, то на сыплющие искрами системные блоки. С ближайшего — с громким треском сорвалась светящаяся ветвь разряда, протянулась по воздуху, словно в поисках жертвы, и прилипла к плечу Коваля. Вкусив свою порцию концентрированной боли, Иван Васильевич по-мальчишечьи резво отскочил в сторону. Сияющий осьминог только коснулся полковника, но тому, похоже, и этого оказалось достаточно, чтобы обратиться в бегство.
— Ччёрт! — крякнул он, присел, потирая сведенное судорогой плечо.
— Жертву ищет — кушать хочет, — едва слышно проговорил Жора.
— Кушать, говоришь?
— Отец Михаил! Нашел! — неожиданно заорал Коваль, поднялся и поспешил по лестнице.
— Спасибо за подсказку, — буркнул он, обернувшись.
— Тоже мне, Архимед, — пробурчал Бейрут оглядываясь. — Нашел! Что интересно он нашел?
Полутемное помещение тревожно гудело, продолжая жить своей жизнью. Поскрипывающие компьютеры, вспыхивая искрами зеленоватых разрядов, самопроизвольно разряжались в воздух.
— Если что изменится, сообщишь? — поинтересовался Бейрут, качнув головой в сторону разбуженного компьютерного улья.
Посмотрев на озадаченного Игоря, он добавил:
— Ладно, братишка, не переживай. Можешь не сообщать, но не верь всякому только из-за того, что он с крестом.
— Отчего же ты так не любишь Бога нашего? — проникновенно спросил Игорь, превращаясь на секунду в помолодевшую копию отца Михаила.
— Любить мне его не за что, а вот верить? — улыбнулся Бейрут в ответ.
— Почему нет?
Молодой человек на секунду задумался и уверенно продолжил:
— Единый разум, вселенская справедливость, мировой компьютер, нравственные законы, Бог! Дело не в названии, а в сущности.
Я верю в то, что у мира существует функция, которая ведает распределением добра и зла, плюса и минуса, любви и ненависти. Назовем её условно душой мира. И ей совершенно безразлично, как ты ее назовешь, какими крестами себя увешаешь, какие слова произнесешь — она от этого совершенно не изменится.
Никто не берется утверждать, что человек, созданный Богом, лучше и чище в помыслах человека, произошедшего от обезьяны. Вот только все почему-то жаждут доказать его божественное происхождение, пользуясь при этом сугубо обезьяньими методами.
— Значит, твоя душа в мире с Богом? — облегченно вздохнул Игорь.
— Миру — мир! — возвратившись на землю, съязвил Бейрут.
Увидев улыбку на лице монаха, он раздраженно добавил:
— Только не думай, что для меня ваша организация, ваша атрибутика и ваша неистребимая жажда завладеть душами имеет какую-то связь с высшими мировыми законами. Вам так же далеко до Бога, как тому богачу в Евангелии до рая.
Рассерженный хакер сделал движение сплюнуть, но, оглядевшись, встряхнул головой и зло прошептал:
— Ладно, Монах, кончай вербовку — ближе к телу! Как думаешь, что он задумал?
Бейрут поднял глаза и удивленно вздрогнул. В молебенный зал входил профессора. Он сильно хромал, кровавое пятно быстро растекалось по брючине. Прижимая руки к бедру, Медведев безуспешно пытался остановить кровотечение.
— Детишки шалят? — сочувственно, поинтересовался Ванькин, подхватывая профессора под мышки.
Тот кивнул и удивленно уставился на атлета.
— Вам лучше туда не входить, — буркнул Илья, кивая в сторону компьютерного зала.
Оттащив Медведева к лестнице, подальше от искрящихся металлических корпусов, он усадил раненого профессора на ступеньки.
Раздавшиеся сверху голоса заставили Илью напрячься. Он замер, прижав указательный палец к губам.
Медведев, придерживая руками разорванные джинсы, молча дернул бровями вверх.
Атлет, прижав палец к губам, тихонько двинулся вверх по ступенькам, вытягивая шею, пока в пределах видимости не появилась голова Коваля.
— Ты что кричишь, как будто мир перевернулся? — выходя из кабинета, строго спросил старец.
