Иван Мак - Тилира Миу Фррниу
Фррниу уехала из города и вернулась домой. Ее встретила мать. Рауру уже знала, что Ниу известно об удочерении. И она радовалась тому, что дочь не перестала ее любить после этого.
− Что-то у нас здесь изменилось, − сказала Рауру. − Не знаю, что. Что-то не так, Фррниу. Я это чувствую, но не понимаю.
− Я знаю, что не так, − ответила Фррниу.
− Что?
− Миу нужна кровь.
− Что ты, что ты! Господь с тобой, Ниу! Как ты можешь такое говорить!
− Твой разум противится. Но твои внутренние желания, твоя природа говорит, да. Вот это и есть то самое противоречие. И, если его не разрешить, начнется война.
− Война? Какая война? С кем?
− Миу с миу. Тех, кто забыл свои инстинкты глубоко внутрь, с теми, кто выпустит их наружу. Ты ведь охотишься, мама. Ты знаешь, что ты чувствуешь на охоте. Ты знаешь это ощущение. А многим оно неведомо. Не мало таких, кто видел охоту только в кино. Для них это почти фантастика. Но она в самой природе. Миу хищники. А хищникам нужна жертва.
− Ты говоришь страшные вещи, Ниу. Ты даже не понимаешь, на сколько они страшны.
− Я понимаю. А еще я понимаю, что сдерживание напора только увеличивает будущую силу прорыва.
− Но этого не было! Много сотен лет, ничего этого не было! Откуда, Ниу?!
− Не знаю. Либо была сила, которая сдерживала, либо кто-то закрывал глаза на то что было.
− Ты это придумала, чтобы оправдать себя.
− Мне незачем себя оправдывать.
Разговор с матерью тоже уходил не туда. Фррниу прервала его, а на следующий день отправилась назад. У нее возникла новая идея, которая могла помочь разрешить кризисную ситуацию.
Она вернулась в институт, взяла Основной Закон Миу и несколько раз прочитала его от корки до корки.
Там все было. И об охоте, и о крови, и об отношениях миу. И там не было запретов на кровавые схватки. Там не было наказаний за устройство охотничьих состязаний на фермах. Там не было...
− Чертов Марнау! Вот кто это устроил! − взвыла Фррниу. − Этот плюгавый мелкий кот!
Она не пошла к Раурау. Она не пошла в Ученый Совет. Фррниу поднялась и отправилась прямиком в Правительство Рарр. По дороге она мысленно кляла идиотские "законы чести" Марнау. Это была не честь. Это была западня, подстроеная для миу. Угол, в которых загнали хищников и отчего они начали грызню друг с другом.
Ее слушали долго и внимательно. Слушали, потому что многие знали о том, что Фррниу имела не мало способностей и претендовала на высокую роль в будущем. Она говорила о "законах чести", как об оскорблении чести и достоинства миу. Каждый миу − охотник. И если ему запрещать охотиться, он взбунтуется. Рано или поздно. И приведет это к кровавой бойне, которая не чета тем играм, что когда-то устраивались на фермах. Там миу устраивали охоту на тех зверей, которых потом будут есть. Их все равно отправляли на убой. А теперь вместо того, чтобы использовать свои собственные клыки, миу использовали бездушные машины для убийства. И ради чего? Ради соблюдения дурацкого "закона чести", который был выдуман идиотом, не способным охотиться. Она говорила об охоте, как о жизни. Как о цели жизни, как главном способе жизни. Хищники − это не оскорбление. Это достоинство! Это стиль жизни. Это природа. Сдерживание главного инстинкта вот причина бед. Вот причина того, что природа вылезла на улицы в виде кровавых драк. Вот причина того, что миу на грани братоубийственной войны.
Она закончила свою речь и вокруг воцарилась тишина. Миу раздумывали над сказанным. Для них подобное отрицание "законов чести" было не просто отрицанием. Это был бунт.
− Ересь! − взвыл чей-то голос. Тут же поднялось рычание. Фррниу обвиняли в непонимании законов, в непонимании сути сознания миу. А закончилось все обвинениями в подстрекательстве к бунту и кровавой бойне.
Ее выкинули из зала заседаний. Кто-то даже предлагал лишить Фррниу всех привилегий и отправить в тюрьму, чтобы высказанная ею ересь не выплеснулась наружу. Хорошо еще, что заседание было закрытым...
Тилира прошла через пустые коридоры и вышла в холл. Она остановилась. Рядом послышались шаги, Тилира обернулась и увидела белого миу. Он не был миу. Это был зверь, только похожий на Миу по виду. Тилира пыталась понять, кто это.
− Я астерианец, − произнес зверь.
− Астерианец? − удивилась Фррниу. − Живой?
− Живой. Я слышал твою речь там. Должен сказать, что ты сделала очень смелый поступок. Я не смог бы вот так выступить против закона.
− Довольно странно, в свете того, что мне говорили о вас.
− Что странно?
− Мне говорили, что у вас нет чувства страха.
− Я не смог бы выступить не от страха. Просто не считал подобное возможным. Раньше.
− А теперь?
− Ты живой пример того, что это возможно.
− Только от этого толку мало. Ты же не считаешь, что я права?
− Я не считаю, но я не знаю. А еще я знаю, что ты веришь, что ты права. И я знаю, что ты выступила пытаясь помочь всем миу. Мне это очень понравилось. И я хочу, чтобы мы стали друзьями.
Джейн усмехнулась, фыркнув.
− Почему тебе смешно?
− У меня такое чувство, словно говорю с ребенком.
− Это часто бывает с нами.
− Почему?
− Потому что мы иначе все воспринимаем. Вам это может показаться смешным или похожим на ребенка. − Он прервался на мгновение и добавил. − У тебя проблема.
− Какая проблема?
− Там решили, что тебя следует арестовать.
− И что собираешься делать ты?
− Я не знаю. Я хочу тебе помочь.
− Помощь бывает разная.
− Скажи, что ты хочешь получить.
− Например, "Защиту Союза".
− Я не в праве ее давать.
− А как на счет "Защиты Астерианца"?
− Такого понятия не существует.
− Надо только подумать хорошо, и оно может появиться.
− Я не имею права выступать против воли Правительства миу.
− Правительство Миу запрещало тебе вывезти меня из города?
− Нет.
− Тогда, сделай это, если можешь.
− Я могу. Иди за мной.
Фррниу вышла вслед за астерианцем, и тот привел ее к своей машине, которая, как оказалось, была его собственной частью. Машина не выезжала на улицу, а поднялась в воздух и унеслась из города.
− Что теперь? − спросил белый зверь.
− Ты спрашиваешь у меня?
− У нас принято выполнять то, что говорит миу, если он находится внутри нас.
− То есть ты хочешь, чтобы я командовала?
− Да. Я могу выполнять что-то сам, но наша воля на много слабее воли живых существ.
− Почему?
− Потому что мы бессмертны. Для каждого из нас нет цели в будущем, потому что оно бесконечно.
− Значит, никто из вас не умирал?
