Генри Балмер - Воин Скорпиона
Тут у меня мелькнула мысль, что Сег не слишком переживает из-за катастрофы, разразившейся над его хозяевами — людьми, для которых он был всего лишь рабом.
— Неужели для этой женщины не найдется никакого безопасного убежища, Сег?
Он задумчиво посмотрел на неё и пожевал нижнюю губу.
— Город — вот единственное безопасное место. Но пешком нам сейчас до него ни за что не добраться. Сорзарты, скорее всего, устроили набег крупными силами.
— Настал день нашей погибели, — Кафландер произнес это с видом полной покорности, словно безоговорочно принимал свою участь.
— Не думаю, что погибель мне принесет кучка чешуйчатых ящеромордых зверолюдей, — возразил я. — До города можно добраться не только пешком.
— Всех сектриксов забрали…
Я поднял голову и втянул носом прохладный ночной воздух. Густые, сочные ароматы ночной растительности, говорили мне о множестве вьющихся среди развалин тех знакомых упивающихся лунным светом цветов. Но в эти ароматы вкрадывался словно спиртное на похороны другой столь хорошо знакомый мне запах, острый и терпкий.
— Море недалеко. Этот город…
— Хаппапат, — подсказал Сег.
— Этот Хаппапат — город портовый?
— Да.
— Тогда пошли.
Мы добрались до побережья. Сег нес ребенка, а я — его мать. Она лежала у меня на руках, бессильно обмякшая, словно тюк. Я поймал себя на том, что даже не воспринимаю её как женщину — это человеческое существо заботило меня лишь потому, что этого требовали Звездные Владыки — кто бы они ни были. Остаток ночи мы отдыхали в каменной пещере, которую обнаружили в средней части одного из утесов.
С рассветом, посвежевшие и проспавшие несколько буров, мы снова принялись строить планы. По-моему, Сег Сегуторио уже тогда понимал, что мной движет нечто иное, нежели просто забота о безопасности его хозяйки. Его соплеменники возможно и отличаются буйством и бесшабашностью, и вечно горланят песни бренча на арфах, но при этом обладают практической жилкой, благодаря которой им и удается сохранять независимость.
Когда золотой свет первых лучей Зима разлился по спокойным водам внутреннего моря, мы выглянули из пещеры и увидели внизу корабли сорзартов.
— Одиннадцать штук, — сказал Сег и сплюнул. Я же не стал зря тратить слюну на подобных тварей. — Им приходится плавать стаями — иначе они неспособны встретиться с паттелонским свифтером в честном бою.
Корабли были вытащены на изогнутый пляж небольшой бухты кормой вперед. С рассветом спустили трапы, и якорная вахта уже готовилась радостно встречать товарищей с добычей, золотом и пленниками. Моя рука сжала рукоять одного из мечей. Мы могли подождать здесь, пока сорзарты не уплывут…
Можете назвать меня дураком. Можете назвать меня пустозвоном, надутым бахвалом, гордецом — мне наплевать. Я знаю одно: в то время, как моя Делия разыскивала меня, рассылая по всему миру всадников и аэроботы, а мной владело лишь одно желание — заключить в объятия мою ненаглядную принцессу, я не мог так вот смиренно сидеть, укрывшись в пещере. На рукояти попавшего мне в руки меча виднелся вензель из крегенских букв «ГГН». Это означало, что служивший Гахану Ганниусу наемный воин погиб какое-то время назад, а его меч стал боевой добычей сорзартов. Я праздно гадал, что же произошло с самим Гаханом Ганниусом, которого мне довелось спасти при последнем своем возвращении на Креген. И улучшились ли манеры у него самого и той девицы по имени Валима.
Требовалось хорошо составить план — и столь же хорошо его выполнить.
Те одиннадцать кораблей на берегу за ближайшей обветшалой стеной деревни паттелонских рыбаков не относились ни к свифтерам, ни к широкопалубным «купцам». Это были дромвилеры.
Сорзарты предпочли высадиться прямо в рыбацкой деревне — такие деревни, видит Зар, достаточно редкое явление на побережье внутреннего моря — дабы обеспечить судам надежную пристань. Берег здесь круто сбегал в море. Обычно жители деревни выставляют сторожей именно на случай таких набегов. Но на этот раз их, похоже, перехитрили, так как множество рыбацких лодок — знакомых мулдави с рейковым парусом,[3] характерным для Внутреннего моря — все ещё лежало вдоль стены на берегу. Значит, уйти не удалось никому.
Но эти сорзартские корабли… Я, конечно, слышал о них, когда был крозаром и пиратствовал на просторах Ока мира. Но так далеко на восток я никогда прежде не проникал. Дромвилеры представляли собой, вольно говоря, нечто среднее между галерой и парусником, хотя их нельзя было отнести к галеасам. Больше всего они походили на те классические корабли, о которых упоминают писатели древности, или на весельные суда средних веков, на которых перевозили товары и паломников в Святую землю и обратно.
Шире свифтеров, но уже широкопалубных, они имели одиночные ряды весел, по двадцать на борт, рассчитанных вероятно на трех-четырех гребцов, и две мачты. Я был довольно уверен, что на мачтах могли поднимать марсели, и ощутил невольное уважение к мореходному искусству сорзартов, ибо из марселей могло развиться все пышное парусное вооружение — лисели, трюмсели и прочее.
Мне пришла в голову ещё одна отрезвляющая мысль. При таком числе гребцов — где-то от ста двадцати до ста шестидесяти, плюс солидное число запасных — сорзарты явно не сажали на весла рабов. При необыкновенно тщательной организации дела большой военный свифтер мог нести тысячу гребцов-невольников, и в какой-то мере поить, кормить и мыть их. Но торговый корабль вообще-то существует для перевозки товаров. На борту сорзартских кораблей не было места для рабов. Значит, грести приходилось свободным — то есть сорзартам, которые сражались вместе с экипажем. Возможно, сорзарты не такие уж дикие варвары, какими их считали приверженцы Гродно и Зара.
— Я хочу пить, — нарушила молчание госпожа Пульвия, — и мой сын тоже. К тому же мы проголодались.
— Также как и я, — отозвался я. — Я добуду вам и пищу, и воду, как только это будет возможно.
— И когда же это случится? — поинтересовался Кафландер. Он соединил ладони, переплетя длинные тонкие пальцы. На них выступили вены с зеленовато-голубым отливом.
Я проигнорировал его вопрос.
С какой стати мне уничтожать этих сорзартов? Во мне росло странное чувство уважения к ним. Они были маленькими людьми — полулюдьми — и все же дрались весьма умело. И они применяли марсели. А в гребцы набирали себе свободных людей. Но я ясно видел обманчивость этих материалистических доводов. У викингов гребцы тоже были свободными — и все же в подобной ситуации я без малейших колебаний уничтожил бы все шнеки викингов, какие только смог.
