Константин Мзареулов - Хорек в мышеловке
Тахорг нажал нужные сенсоры на пульте дистанционного управления, и носилки, на которых лежал спеленутый эластичными лентами Гурон, зависли в метре над полом. Молодые оперативники, взявшись за угловые петли, потащили летающее ложе к выходу. Уже возле самых дверей Тахорг небрежно бросил через плечо:
— Между прочим, Майя Тойвовна, мы так и не смогли установить, кто же доводится отцом вашему сыну…
Женщина вздрогнула, опустила голову, бросив изподлобья взгляд, в котором светились обида и растерянность. Ничего не ответив, она медленно опустилась на заднее сиденье парового автомобиля псевдогоминидов Тагоры и демонстративно отвернула голову от обидчиков.
Удовлетворенно подняв брови, Тирекс попросил Каммерера, на правах старого знакомого, увезти женщину домой. «И постарайтесь поговорить с ней по душам», — шепнул он доверительно. Тут в экспозиционный зал ворвался упитанный дяденька, зычно потребовавший объяснить, что здесь происходит. Несмотря на растрепанный вид — дяденьку явно подняли из койки, и он одевался второпях — Максим узнал директора музея внеземных культур Гранта Хочикяна.
— Происходит восстановление административного порядка, — вежливо сообщил Экселенц. — В вашем хозяйстве черт-те что творилось.
Директор взмахнул руками, покачал головой и не без вызова осведомился:
— Ну и как, восстановили?
— Почти, — кивнул Экселенц.
— Тогда попрошу немедленно покинуть помещение. Доступ посетителей в музей будет открыт завтра же. И можете не сомневаться — я обязательно проинформирую власти Города и Планеты об учиненных вами непотребствах… Майя Тойвовна, прошу в мой кабинет. Расскажете, что натворили здесь эти невежды.
Хочикян презрительно мотнул головой, указывая посторонним на выход, и при этом зацепился взглядом за контейнер с детонаторами. Директор был так возмущен, что поначалу утратил дар речи, однако указанный дар быстро вернулся к владельцу, и почтенный Грант Арамисович поднял жуткий хай. Кажется, его интересовало, каким образом в зале традиционных технологий очутился бесценный экспонат 15/156А, коему положено находиться в спецсекторе предметов неустановленного назначения.
Похоже, музейный бонза осточертел не только Максиму, но и старшим товарищам. Зловеще улыбаясь, Тирекс произнес:
— Уважаемый коллега прав лишь отчасти. Упомянутый экспонат вообще не должен находиться в этом музее, а потому будет изъят на предмет эвакуации.
Директора МВК чуть не хватил родимчик, и он принялся перечислять грозные законодательные акты, согласно которым ни один экспонат не может быть изъят из какого-либо музея. Не дослушав эту лекцию, Экселенц изобразил скучающую гримасу и проговорил, стараясь не быть слишком невежливым:
— К вашему сведению, данное устройство не может быть признано музейным экспонатом. Вы забыли пункт Дэ-девять. Предметы внеземного происхождения, представляющие угрозу для жизни и здоровья людей, не подлежат хранению на населенных планетах. Мы не раз предупреждали, что объект потенциально опасен, но вы не желали слушать. Теперь же данной мне властью объявляю этот предмет особо опасным. Контейнер будет немедленно отправлен в Глубокий Космос.
Заметно освобожденный от куража Грант Арамисович робко попытался завязать дискуссию, однако Тирекс заткнул его, проговорив мягким вкрадчивым голосом:
— А если кто-нибудь вздумает препятствовать мерам по обеспечению безопасности граждан, то я вывернусь наизнанку, но проведу через все инстанции полный букет взысканий. Включая общественное порицание первой степени и вердикт о профессиональной несостоятельности.
Никогда еще Максиму не приходилось видеть на Земле, чтобы человек сломался так быстро. Где-нибудь на Саракше подобное происходило на каждом шагу, но для благоустроенных миров — случай форсмажорный. Хочикян покорно побрел к выходу и только у самого порога буркнул, не оборачиваясь:
— Делайте, что хотите.
Не обращая на него внимания, Тирекс приказал Тахоргу забрать детонаторы, а потом вдруг сказал с недоумением в голосе:
— Между прочим, Павлик, этот малахольный был прав. Я тоже не понимаю, почему контейнер оказался в другом зале?
— Меня интересовало, найдет ли Гурон нужные ему предметы, если те будут спрятаны в неподобающем месте.
— И ведь нашел, — задумчиво проговорил Тирекс. — Значит, все-таки есть у «подкидышей» чутье на эти шайбы…
И тогда Глумова в очередной раз закатила истерику, остервенело размахивая рукой, сжимавшей детонатор. Перед глазами Максима промелькнула отчетливая, словно кадры студийной голограммы, картинка: Абалкин в броске пытается схватить покрытый ворсом диск, а Сикорский ударом ноги отшвыривает детонатор в сторону того самого пароката, возле которого сейчас стояла Майя. В последовавшей суматохе все как-то забыли о детонаторе, а Глумова, как на грех, подобрала…
— Снова эти идиотские артефакты! — с отчаянным ожесточением выкрикивала она. — Все из-за них случилось! А вы устроили ловушку — и радуетесь?! Вот вам, вот вам!
Вряд ли она понимала, что делает, когда с размаху шмякнула детонатор об пол и принялась топтать крохотный диск. Спустя секунду оперативники оттащили обезумевшую женщину, однако было слишком поздно. Проклиная Глумову и суля ей широчайший спектр экзекуций, Тирекс бережно убрал обломки детонатора в стандартный футляр для вещественных доказательств и кинул Максиму, крикнув:
— Это — в вашу лабораторию! Быстро!
В отделе научно-технической экспертизы Мака встретила усиленная бригада, которая физически не могла бы собраться за то короткое время, пока начальник отдела ЧР летел на флайере. Очевидно, Экселенц заблаговременно приказал им остаться в ночную смену. Так или иначе, обломки скрылись в урчащей пасти анализатора, и все взгляды сосредоточились на мониторах.
— Разрушение протекает, но очень медленно, — резюмировал по прошествии четверти часа Оливер Лист, шеф ОНТЭ. — Детонатор Нильсена деградировал примерно втрое быстрее.
Этот рапорт главный эксперт отдал лично Экселенцу — через радиобраслет. Спустя три секунды заработал такой же браслет, надетый на левое запястье Максима.
— Тебе там делать нечего, — сказал раздраженный голос президента Комиссии. — Лети к нам.
— В музей?
— Нет, мы уже в конторе Андрея. Если не знаешь курса, держи пеленг…
Над дисплеем браслета засветилась курсовая голограмма.
Институт теорпроблем соцпрогностики притаился в уютном парке за Бирюзовой набережной. Максим постоял немного под высоченными голубыми елями, подставив лицо каплям заморосившего под утро дождя, а затем, когда поперек неба разлапилась белесая паутина молний, решительно вошел в здание. В вестибюле его ждал молоденький сотрудник, который представился кодовым именем Тарантул. Похоже, все личные коды в этом заведении начинались с буквы "Т".
