Тимофей Печёрин - Технофобия
Другой момент — это отсутствие на базе прелестей жизни «по Уставу». Даже я, ни разу не бывавший в казарме, знаю, что прежде чем обратиться к старшему по званию, нужно спросить у него разрешение, и, пока он не скомандует «Вольно!» нельзя прекратить общение с ним. Даже пищу принимают в определенное время, всем личным составом и по команде. И, уж тем более, никто не ходит в штаб как к себе домой: когда захотел — зашел, когда захотел — вышел. Еще меня удивило несколько сонных, праздно шатающихся бойцов, попавшихся мне по дороге в столовую. Им нечем заняться? А как же боевая подготовка и все такое?
Третье — это снаряжение здешних бойцов. По техническому уровню — чуть повыше оставленной мной эпохи. Каски, бронежилеты, винтовки — все это появилось еще в начале двадцатого века, и к началу двадцать первого изменился только их дизайн. Можно разработать чрезвычайно легкий и прочный материал для бронежилетов, сделать винтовки лазерными или плазменными, в каску-шлем напихать хитрых устройств для связи и повышения обзора. Дело нескольких десятков лет. Не веков, и, тем более, тысячелетия. Предыдущей тысячи лет хомо сапиенсам хватило, чтобы пройти путь от мечей и катапульт до автоматов, танков и самолетов.
И уж совершенно никуда не вписывались таинственные технофобы, которых неоднократно поминал в разговоре со мной командор. Насколько я понял, они внешне неотличимы от людей, но одинаково враждебны по отношению и к ним, и к мутантам. Кто они такие, я тоже, в принципе, представить могу. «Фобия» — это ведь страх, насколько я помню. Получается — люди, боящиеся техники и деградировавшие до первобытного уровня. Как сказал командор, живете как дикари. Но главное — не это.
Главное — что, в отличие от героических бойцов с мутантами, технофобы живут на поверхности. Их кормит «земля-матушка». И они не спешат прятаться под землю, в отличие от людей, при всей их… нашей мощной технике.
— Можно? — отвлек меня от размышлений уже садящийся за столик парень со своим «корытом» в руках, — ты новенький?
Худощавый, коротко стриженный, черноволосый и с хитрой улыбкой на чересчур приветливом лице, он выглядел на десять лет моложе меня, и потому его «ты» меня задело. Впрочем, стоит ли лезть в бутылку на базе, где даже с командором обращаются на равных?
— Гриша, — представился он, протягивая мне руку.
— Вовка, — сказал я и осекся, отвечая на рукопожатие, — Владимир Марков, боец первого уровня.
— Ха, к чему этот официоз? — удивился Гриша, — у меня, к примеру, третий и че? Ты же не машина, чтобы так изъясняться. Ладно, проехали. Это тебя в секторе мутантов отловили?
— Ага. Я не знал, что там сектор мутантов. Просто эта часть города выглядела менее заброшенной, чем остальные.
— Странно. Я думал, вы, технофобы сторонитесь городов. Чего тебя-то к нам потянуло?
— Командору сказал и тебе говорю — ЖРАТЬ ХОТЕЛ, — я похлопал рукой по своему почти опустевшему «корыту», — и вообще, что вы все заладили — «технофоб», «технофоб»? Не объяснишь, какая разница между вами, то есть, людьми и технофобами?
— Точно не знаю, — ответил Гриша, видимо не задававшийся никогда этим вопросом, — наверное, вы технику не любите. Пищу сами… это… как называется?…
— Выращиваем? — подсказал я.
— Ага. Выращиваете. Вы можете есть живые организмы, вот что! — неожиданная догадка привела его в какой-то детский восторг.
— Можем, — я согласился, — и, между прочим, живые, как ты говоришь, организмы поаппетитнее того, чем питаетесь вы.
— Но это же отвратительно! — улыбку с Гришиного лица как ветром сдуло. — Есть себе подобных! Чем вы тогда от мутантов отличаетесь? Слушай, а ты случайно не задумал сожрать кого-нибудь из нас?
— Успокойтесь, — глупость последнего вопроса породила у меня желание съездить этому юнцу по морде, еле сдержался, — мутантов я не люблю не меньше вашего. И здесь я прежде всего для того, чтобы с ними сражаться.
— Ладно, проехали, — Гриша, с легкостью бабочки, вернулся к позитивному настрою, — если хочешь драться с мутантами — милости просим. Накормим и вооружим, лишь бы этим тварям хуже было.
— Да, кстати, насчет тварей. И… вообще, почему вы не живете на поверхности? Почему база под землей находится?
— Как — почему? — удивился Гриша, — тут безопаснее. Особенно, когда авиация бьет. Ну, с воздуха удары.
— Авиация? С воздуха? Разве у мутантов есть авиация?
— Конечно. А ты думал, они каменными топорами воюют? Нет, Вовка, у них тоже есть техника — сами делают. Как попало и из чего попало, но… сам понимаешь. Смышленые… гады!
— А откуда они появились? — спросил я, — такие смышленые?
— Точно не помню. Можешь у мастеров спросить, правда они не очень общительны. Если не изменяет память, в древности кто-то вывел породу суперсолдат. Физически сильных, выносливых, быстро размножающихся. И созревают они быстро — в первый год после рождения. Эдак, можно целую армию за год вырастить. Этих, кто выводил, давно уже нет, а суперсолдаты остались. Никому не подчиняются, зато продолжают размножаться. Если б мы их не отстреливали, наверное бы весь мир заполонили.
— ВНИМАНИЕ! — прервал нашу беседу голос из стен, — боевая тревога! Нападение на базу. Всему личному составу приготовиться к отражению.
— Слышал? — сказал Гриша, не поднимаясь из-за стола, — явились, голубчики. Радуйся, Вовка, у тебя есть шанс.
— Какой еще шанс?
— Очки заработать. И, вообще, показать, что технофоб может сражаться наравне с человеком.
Бойцы вокруг меня нехотя вставали из-за столиков и направлялись к выходу. Я последовал за ними Только Гриша, с наполовину полным (или наполовину пустым) «корытом» оставался сидеть.
— Я догоню, — сказал он тоном человека, которого пригласили на день рождения, а не погнали на бой, возможно, последний в его жизни, — только доем.
Дело хозяйское. Остальным, до товарища, сачкующего самым наглым образом, судя по всему, дела не было. Да и не похоже, чтобы тревога их сильно напугала. Шли они энергично, но без спешки и суеты. Шли к арсеналу.
Глава вторая
Есть такой не шибко смешной анекдот. Деревенский парень отслужил, вернулся домой, вся деревня его встречает и у всех один вопрос: «как там, в армии?». Парень и отвечает: «рассказывать долго, хотите, я вам завтра покажу?». На следующее утро, часа эдак в четыре вся деревня просыпается от ударов по железке, кажется, рельсу. Собираются все жители перед сельским клубом, сонные, недовольные, а парень, что из армии вернулся, им говорит: «значит так, мы с отцом идем на колодец, остальные — разойдись».
