Олег Койцан - История Разума в галактике. Старик. Начало.
Основной корабль экспедиции сопровождали еще два идентичных друг другу транспорта, несших на себе во внешних независимых контейнерах запасы топлива, пищи, запчастей и расходных материалов. Так же каждый из транспортов способен был выполнить роль буксира, в случае отказа двигателей головного корабля.
Корабль не столько пилотировали, сколько приглядывали за его целостностью и работоспособностью пятеро: медик, пилот-навигатор, энергетик, двигателист, кибернетик-связист. При чем каждый из этой пятерки, в своей области ответственности, разумеется, был специалистом экстра класса – еще из первой волны космонавтов. К тому же, они взяли на себя обязательства, за время полета хотя бы общих чертах изучить несколько дисциплин из круга задач другого члена экипажа – так решался вопрос с излишком свободного времени, поскольку полет должен был длиться почти год в автоматическом режиме, и заняться путешественникам (при отсутствии чрезвычайных ситуаций, конечно) большую часть времени было бы абсолютно нечем. Еще один немаловажный фактор: эта пятерка была воспитателями и преподавателями для остальной полусотни членов экспедиции (которым, кстати, весь полет предстояло провести в анабиозе). И это обстоятельство позволяло не только снять возможные вопросы о легитимности командования, или избежать мелких трений внутри коллектива, но и давало возможность, с высокой долей вероятности, спрогнозировать поведение в кризисной ситуации как всей команды целиком, так и каждого ее члена в частности. После прибытия на орбиту планеты-цели, и выхода из анабиозных капсул, основному экипажу надлежало заняться монтажом небольшой многофункциональной орбитальной станции – ретрансляционного центра и перевалочной базы для грузов. Тем временем мобильные автоматы должны были разведать обстановку на планете. Конечно, корабль летел не в пустоту – общее картографирование ее поверхности было проведено довольно давно, а районы, визуально наиболее удобные для организации научной станции, были исследованы еще и автоматами. Но уточнить текущую обстановку в районах предполагаемого базирования и окончательно определиться с местом размещения колонии, было возможно только по прибытии экспедиции на орбиту планеты, поскольку, из двоякой цели экспедиции проистекало и некое противоречие между ее безопасностью и эффективностью. Необходимо было подобрать: первое – наиболее безопасную площадку для закладки основ колонии; второе – она должна была находиться в районах с достаточно развитой экосистемой, что бы, при имеющихся весьма скудных транспортных возможностях, все же можно было бы вести эффективную научную работу. И такое место нашлось: узкий, но глубоко врезавшийся в материковую твердь древний разлом недалеко от экватора планеты, к сегодняшнему времени превратившийся в симпатичный заливчик, весьма плотно и разнообразно заселенный. А каменистые дно и берега этого милого местечка с легкостью позволяли построить отсекающую его от мирового океана дамбу. Да и водосток в сею обитель ограничивался парой ручьев и одной небольшой речушкой. Так, что, первоначально колонию предполагалось разместить на одном из его берегов, и уж со временем, после тщательных изысканий, переместить ее в сам залив.
Спуск на поверхность планеты, при столь мощной атмосфере, можно было организовать достаточно гладко – в одноразовых капсулах, снабженных парашютами, погруппно: в каждой капсуле по пять космонавтов. Стартовый экипаж корабля и одна из пятерок, должны был еще некоторое время оставаться на орбите – координировать на начальном этапе совместную работу экспедиции и институтов материнской планеты (ну и, конечно же, устранять недоделки образовавшиеся при монтаже станции, и исправлять недочеты возникшие при ее проектировании – как без этого). А вот возвращения экспедиции на родину не предусматривалось, увы – подъем из настолько сильного гравитационного колодца на орбиту, гарантированно вел за собой смерть космонавтов. Так что, это был полет в один конец, и каждый его участник был добровольцем, четко осознающим сей непреложный факт. Единственной надеждой на жизнь для этих смельчаков оставалась возможность создать стабильную научно-исследовательскую колонию. И Старик, в награду за самопожертвование, собирался со всей горячностью отстаивать их интересы хоть перед всем Орденом сразу. Именно опеке этой станции, а так же исследованию собранных ее сотрудниками образцов Старик собирался посвятить остаток своей жизни. Ну а пока…
Увы – Старик, потому и звали Стариком, что четыре пятых его жизни были уже позади, и недалек был тот день, когда… Смерти старик не боялся, он боялся не успеть сделать все, что должно, а когда сумел разрешить (с той, или иной долей успеха) поставленные перед собой задачи, которые являлись всего лишь вехами на пути к необъятным генетическим сокровищам чужой планеты – жизнь почти закончилась. И отнимать у себя еще два года жизни – пока подготовленная им экспедиция достигнет цели путешествия, пока развернет базу и организует нормальную научную работу – заниматься два-два с половиной года опостылевшей рутиной, в надежде, что жизнь оборвется не раньше, чем удастся вкусить от Нового и Неведомого, было выше его сил. Тогда то к Старику и пришло решение, сразу после старта экспедиции лечь в анабиоз, и так сэкономить кусочек своей жизни для более важных и нужных времен. Возможно, это решение и было тем, на первый взгляд, вроде бы незначительным просчетом, способным обрушить со временем самое обдуманное начинание. Возможно, как верховный куратор, он бы принял иное решение по размещению экспедиции, а может быть – и нет. Ведь явной угрозы не было, да и агрессия со стороны этих огромных, но весьма медлительных, питавшихся исключительно растительной пищей существ, считалась невозможной – перед окончательным утверждением решения развернуть базу именно в этом месте, их не раз провоцировали на агрессивную ответную реакцию, и таковой не добились…
Уже полным ходом шла научная работа – сбор и анализ образцов, исследование анатомии от одноклеточных и простейших, до высших форм жизни. Уже был смонтирован стартовый стол, и запущена к родной планете первая почтовая ракета с образцами. Уже, обслужив первый возвращающийся домой транспорт, и вообще: закончив орбитальные работы – спустилась на поверхность планеты последняя группа космонавтов. А потом… Цепочка случайных стечений обстоятельств – нечаянный пожар, начавшийся недалеко от места расположения станции – как раз за пастбищами, где кормились гиганты… Ветер, дувший с материка и раздувавший пожар… Приступ слепой паники среди этих огромных травоядных и то, что убегать они бросились в сторону, занятую зданиями колонии. И гигантский ущерб, нанесенный этими ослепленными страхом гигантами, ростом превышающие любое строение станции, который они нанесли ее временным легким конструкциям. Сколько ценных приборов и, вообще – критично необходимых, да к тому же невосполнимых в условиях колонии запасов, они растоптали, протаранили, изувечили… Разгром, учиненный животными, довершил пожар, спустя некоторое время, добравшийся таки до руин экспедиции.
