Георгий Мартынов - Совсем рядом
— Рискнем?—спросил он вдруг, как мне послышалось, с веселой ноткой в голосе.
— Рискнем! —сказал я с готовностью.
— Ты молодец! —сказал он.
Я думал, что он протянет мне руку, но он остался неподвижным. И, вспомнив его просьбу, я тоже старался не шевелиться. Зачем это нужно, я не понимал, но чувствовал, что это очень важно.
Он посмотрел на мои часы (своих у него, видимо, не было). ОНИ ПОКАЗЫВАЛИ ПОЛОВИНУ ШЕСТОГО.
— Теперь скоро!—сказал он.
Мы опять надолго замолчали. Я всеми силами старался совладать с волнением, но оно становилось все сильнее.
В этот момент на пустынном пляже показался какой-то человек, шедший в нашем направлении. Когда он приблизился, я узнал его. Это был наш сосед по дому.
Быстрым шагом ОН ПРОШЕЛ МИМО, НЕ ГЛЯДЯ НА НАС.
Я знал, что если буду молчать, мое волнение только усилится,и спросил:
— Откуда вы так хорошо знаете наш язык? Или наши потомки триста лет спустя… то есть я хотел сказать триста лет назад, говорили на таком же языке?
— На очень похожем, но не на таком.
— Откуда же?
Он снова посмотрел на мои часы. Видимо, и он волновался не меньше, чем я. А может быть, и больше. Ведь он знал, что нас ожидает и какие опасности нам грозят, тогда как я не знал ничего.
Говорят, что неизвестная опасность пугает больше, чем известная. Мне кажется, что, возможно, и наоборот. В тот момент, во всяком случае, было вполне вероятно, что его волнение сильнее. Если я готовился впервые проникнуть в иной мир, то и он был у нас впервые, да к тому же брал на себя ответственность (хотя бы моральную) за мою жизнь. Его фраза: «Иначе я не предложил бы тебе перейти к нам»—говорила о том, что эту ответственность он сознавал и относился к ней отнюдь не легкомысленно.
Помню, что при этом я подумал, что, рассказав ему мою биографию, не спросил его, кто он сам. Задавать этот вопрос человеку, по крайней мере вдвое старшему, казалось невежливым. Почему? Видимо, потому, что он был до неправдоподобия похож на обычного человека, «землянина», как пишут теперь в фантастических книгах.
— Не будем пока касаться этого вопроса,—сказал он.—У нас осталось мало времени. Через полтора часа мы встретимся снова на этом месте, и тогда я отвечу подробно на любой твой вопрос.
Неожиданно у меня появилась мысль, которую я не мог не высказать, хотя он явно не хотел больше разговаривать.
— Когда мы «уйдем» к вам,—сказал я,—то исчезнем с этого места?
— Конечно!
— А если в это время кто-нибудь будет смотреть в нашу сторону?
— Кто-нибудь мог видеть и мое появление, — ответил он. — Мы хотели, чтобы произошло именно так. А я хотел бы, чтобы увидели твое и мое исчезновение.
— Зачем?
— Чтобы твой рассказ был достовернее.
— Вы хотите, чтобы люди узнали о вас?
— Разумеется!—сказал он.—Но они не узнают.
— Почему вы так уверены в этом?
— Потому что ваши потомки ничего о нас не знали. Признаюсь, что при этих словах я вздрогнул. И именно потому, что они меня испугали.
— Может быть,—робко сказал я,—это произошло потому, что мне не суждено вернуться.
— Ты странно говоришь,—сказал он.—«Суждено»… Впрочем, это понятно. Не вернуться ты никак не можешь. Никаких причин опасаться этого нет.
— Почему же они не знали?
— Я попал к вам в неудачное время. Нас никто не увидит и твоему рассказу никто не поверит. Вот и все!
— А разве нельзя принести от вас доказательства?
— Нет, нельзя. Но об этом мы поговорим также потом. Время истекает. Молчи! И лучше всего закрой глаза.
Я послушался его совета, но, прежде чем закрыть глаза, посмотрел на часы.
БЫЛО БЕЗ ДВУХ МИНУТ ШЕСТЬ.
Он безусловно понял, что я испугался, но не счел нужным спросить меня еще раз, согласен ли я после его слов идти с ним. А я чувствовал себя словно подопытный кролик, которого привязывают к лабораторному столу. И страшно и нет сил для сопротивления. Скорее всего, это чувство появилось потом при воспоминаниях об этих секундах. Тогда я, видимо, ни о чем не думал.
Он сказал почему-то шепотом:
— Сними с руки часы.
Я ответил, сам не знаю почему, тоже шепотом:
— Я очень дорожу ими.
— Они не пропадут. Не бойся! Ты ничего не почувствуешь.
Здесь он ошибся, я почувствовал.
Покорно отстегнув ремешок, Я ПОЛОЖИЛ ЧАСЫ НА ГАЛЬКУ, ПОДЛЕ СЕБЯ.
И только успел это сделать, как внезапно «взлетел»! Именно такое было у меня ощущение—стремительный взлет на огромную высоту. Явилось мгновенное желание открыть глаза и посмотреть вниз, но я не успел этого сделать. Так же стремительно «взлет» сменился «падением». Я заключаю эти слова в кавычки, потому что в действительности мы никуда не взлетали и не падали, а оставались на том же месте. «Удара о землю», которого я невольно ожидал, конечно, не последовало.
Почувствовав себя в неподвижности, я открыл глаза.
Крымского берега и Черного моря не было. Нас окружала совсем иная обстановка. Я сказал «нас» потому, что такова была моя первая мысль в параллельном мире. На самом деле я был один. Мой спутник куда-то исчез.
* * *
Вы, конечно, заметили, что я хорошо помню каждую минуту, проведенную мною в обществе пришельца, и каждое слово, произнесенное нами за те два часа, что мы просидели на берегу. Спустя еще два часа я снова оказался на том же месте с тем же человеком, и это я также помню во всех подробностях. Но то, что происходило со мной в параллельном мире, запомнилось намного хуже, хотя, казалось бы, должно быть наоборот. В чем тут дело, я не знаю. Может быть, это случилось потому, что с пришельцем мы были вдвоем, в привычной для меня обстановке, где ничто не отвлекало моего внимания, а там меня окружало много «пришельцев» и обстановка была мне чужда. У меня «разбежались глаза», и обилие впечатлений перегрузило память. Я думаю, что это самое правдоподобное объяснение. Как бы то ни было, но об этих двух часах я могу рассказать далеко не так подробно.
Вы спросите, почему двух? Ведь речь все время шла о полутора часах. Так случилось, и вы узнаете почему.
Итак, я открыл глаза и увидел, что сижу на полу, вернее на небольшом круглом возвышении, в центре помещения, замкнутого со всех сторон глухими, без окон, стенами, полукруглым потолком голубого цвета и, как мне показалось, пластмассовым полом, тоже голубым. Какого цвета были стены, я не помню. Кажется, они были белыми или светло-бежевыми.
Возвышение, на котором я сидел, поднималось над полом сантиметров на двадцать и было покрыто чем-то вроде циновки. Обстановка была более чем скудной. Пять или шесть стеклянных шкафов, очень низких, лабораторного типа, и несколько кресел, больше ничего. Прямо напротив меня находилось что-то вроде одностворчатой двери, гладкой и без ручки.
![Георгий Мартынов - Каллисто [Планетный гость]](/uploads/posts/books/56691/56691.jpg)
