Н. Тасин - Аппарат смерти
На другой день к вечеру почти все уже было готово.
Иван Сергеевич отдавал последние распоряжения. В огромном думском зале суетились стальные роботы, одетые в зеленые куртки с блестящими пуговицами и такого же цвета узкие брюки со штрипками, с плоскими форменными бескозырками на голове. Они размещали в вазах последние, только что доставленные цветы, хлопотали у нак-крытых столов, у огромной поставленной в центре елки. Покончив с приготовлениями, каждый из них занял заранее предназначенное ему место, — кто у столов, кто у теле-визифона, кто на богато декорированной флагами и цветами трибуне для почетных гостей. Десять роботов двумя рядами выстроились у главного входа и скромно ждали дальнейших приказаний.
Как только Москву стали окутывать сумерки, на центральной световой станции зажгли искусственное солнце. В городе стало светло, как в самый ясный солнечный день. Надвинувшаяся с востока темная снеговая туча была немедленно рассеяна с помощью особых радиоэлектронов.
Температура медленно повышалась, и уже к пяти часам пополудни термометр показывал всего лишь три градуса ниже нуля. Звезды, которые засверкали было на спокойной глади воздушного океана, испугались света искусственного солнца и нырнули в небесные глубины.
Где-то за высокими и далекими горами притаилась ночь, которая бледнела от злости, видя, как злейший ее враг, свет, занимает ее место.
3.Коля Горелов собирался лететь вместе с отцом на елку. Он весь дрожал от нетерпения.
— Мы так долго копаемся, что опоздаем! — волновался он.
— Успеем, еще рано! — успокаивал его отец.
— Да, рано! Смотри, вот!
Он нажал у подзеркальника кнопку — и тотчас же на стене выступил освещенный циферблат часов главной обсерватории.
— Видишь, уже три четверти пятого, а начало в пять!
— Не беда! Мы долетим в несколько минут.
Коля уже надел свой летательный пояс. Скоро был готов и отец. Прежде чем вылететь, он проверил, все ли у Коли в порядке.
— Затяни потуже пояс! — сказал он. — И поставь на малую скорость. Нечего пороть горячку! А на какую высоту ты поставил?
— На двести метров.
— Не к чему так высоко забираться! Поставь на 75.
— Этак еще за крыши цепляться будешь! — ворчал Коля, но подчинился.
Еще через минуту оба вышли на просторный балкон, служивший в то же время аэростанцией.
— Раз, два, три! — скомандовал отец. — Летим! Держись рядом со мной!
Оба нажали кнопки на своих летательных поясах — и в то же мгновение отделились от балкона. Поднявшись на несколько десятков метров над крышами домов, они полетели по направлению к Городской думе.
Впереди и позади их, над ними и под ними летели, точно гигантские птицы со сложенными крыльями, взрослые и дети. Большинство держалось на одной приблизительно высоте, так что летающие часто почти касались друг друга. Воздух оглашался возгласами: «Правей! Левей!» Знакомые обменивались приветствиями, махали друг другу шляпами, платками. Увидев летевшую впереди компанию одноклассников, которая издавала такие воинственные крики, точно собиралась в атаку на невидимого врага, Коля стал так неистово размахивать фуражкой, что уронил ее, и она упала на какую то крышу.
Он то и дело узнавали знакомых:
— Папа, смотри, Петя Малинин! Направо… А внизу, метров тридцать под нами, Маша Сивцова. Летит, как курица! Еще на проводах повиснет… А вот и Васильев Женя… Впереди. Видишь? Папочка, можно мне догнать его?
— Ну уж Бог с тобой, догоняй!
Коля нажал на своем поясе еще какую-то кнопку — и в несколько секунд опередил отца на добрую полусотню метров.
— Васильев! — неистово кричал он, приложив руки рупором ко рту. — Держись! Лечу на тебя!
Скоро оба мальчика летели рядом.
Отец догнал Колю только уж над думским аэродромом, над которым, словно стая грачей над полем, носились сотни детей и взрослых.
Распорядители с помощью роботов регулировали спуск.
Описав для форсу совершенно не входившую в программу восьмерку, Коля плавно спустился рядом с отцом на усыпанный гравием помост аэродрома.
Перед входом в зал роботы отбирали у гостей летательные пояса. Один из них все время выкрикивал:
— Кто пронесет в зал запасной пояс, лишен будет подарков! Запрещено подниматься в зале на воздух!
4.С помощью особого изолятора, думский зал оставался вне действия искусственного солнца.
Купол изображал ночное небо. Бледным, голубоватым светом светила луна, мерцали, таинственно подмигивая, звезды разных величии.
Дети возбужденно выкрикивали названия звезд и созвездий.
— Венера! Марс! Меркурий! Сириус! Большая Медведица!
Находившийся в зале директор главной обсерватории, в ожидании, пока зажгут елку, стал рассказывать детям о чудесах неба, о жизни далеких миров, этих таинственных кораблей, плывущих по океану Вечности.
— Вселенная для нас все еще остается загадкой, — говорил он своей жадно слушавшей аудитории. — Но мы все же сделали в этой области крупные успехи, и скоро, быть может, осуществится наша заветная мечта о полете на Марс. Правда, пробные полеты на аэроторпеде профессора Брауна цели далеко еще не достигли, но они показали, что она вполне пригодна для полетов в безвоздушном пространстве. И я твердо убежден, что раньше или позже люди все же попадут на Марс. Это будет первый этап на великом пути в необъятный Божий мир….
В это мгновение луна и звезды на куполе погасли, и сотнями огней вспыхнула елка.
На огромном, занимающем почти всю переднюю стену экране выступила эстрада Большой Парижской оперы с сидевшим на ней оркестром — и зал огласился торжественными звуками популярной оперы «Да здравствует жизнь!».
Это был как бы сигнал к открытию праздника.
Один номер богато составленной программы следовал за другим. На экране появлялись артисты, певцы, музыканты из Риги и Милана, Берлина и Лондона, Вены и Стокгольма. Их видели и слышали так, как если б они играли тут же, в зале.
Гвоздем программы была разыгранная детьми комедия под названием «Полет на Марс».
Группа школьников, в возрасте от 10 до 14 лет, решила тайком полететь на Марс. Они ночью забрались на аэродром, где стояла совершенно готовая для отлета в безвоздушное пространство аэроторпеда профессора Брауна, уселись в нее, нажали рычаг — и она стремительно взмыла кверху.
Во втором акте изображена была внутренность аэроторпеды. Дети-актеры визжали от страха, катались по полу, судорожно цеплялись за что придется, — все это под оглушительный хохот детей-зрителей. Наконец, один из актеров случайно нажал на рычаг спуска — и аэроторпеда стала с головокружительной быстротой спускаться вниз.
