Иван Алексеев - Приключения Иля
К его разочарованию, ведомая маленьким местным жителем процессия миновала загадочную полусферу и, пройдя еще изрядно, добралась до величественной кучи строительного мусора. Как оказалось, эта гора была не совсем конической формы, а, если смотреть на нее сверху, образовывала спираль. Как будто кто-то специально упражнялся в дикарских архитектурных изысках. Вход в эту самую «спираль» прятался, приткнувшись к соседней небольшой куче обломков. Чтобы попасть в центр горы, надо было сначала вскарабкаться на маленькую кучу, потом в строго определенном месте спуститься с нее и только тогда по бокам вырастали надежные стены мусора. Проделав все эти действия, путники оказались посередине крохотной площадки, накрытой сверху насквозь проржавевшим железным листом. Стены комнаты образовывали спекшиеся за прошедшие века обломки, а через отверстия потолка виднелись кусочки темно-синего неба. Меблировка помещения состояла из покрытого брезентом топчана, истертого до дыр старинного кожаного кресла, пары железных стульев и железного ржавого стола.
Маленький хозяин резво забрался с ногами на топчан и принялся разглядывать гостей, копаясь в длинных грязных волосах. Не дожидаясь приглашения, Иль опустился в кресло и тоже выжидающе уставился на мальчишку. Пауза затянулась. Наконец сорванец заговорил:
— Ты кто такой? Как тебя занесло за стену?
— Я путешествую… А зовут меня Иль.
— Ты дурак? Отсюда нет выхода. И если ты этого не знал, то тебе сильно не повезло, а если знал, то ты дурак.
— Я не дурак. Я пришел издалека. Надеюсь, что ты объяснишь мне особенности здешней жизни. У меня возникло так много вопросов, что я даже не знаю с чего начать…
— Не трынди, пень. Знай, что ты в полнейшем дерьме — вот тебе и все ответы, и все вопросы. Одно только слово — дерьмо! Если будешь слушать меня, то протянешь какое-то время. Если меня слушать не будешь, а начнешь шарахаться по дорогам параллельных, то они тебя сожрут и не спросят откуда тебя сюда занесло. О! Если бы я только мог очутиться за стеной! Я никогда, ты слышишь, никогда не подошел бы к этим дерьмовым руинам даже на расстояние года пути!
— Успокойся, парень, ты имеешь дело с очень сильным волшебником, — судя по одежде, быту и всем остальным признакам, этот самый парень, по мнению Иля, имел весьма отдаленное представление о цивилизации, и, верно, не догадывался о ее достижениях. — Я владею душами нескольких могущественных духов и демонов! Стоит мне захотеть, и я превращу любого в соляной столб! Если я куда-то пойду, то духи укажут мне наиболее безопасный путь!
Лицо мальчугана приобрело выражение заинтересованности:
— Так у тебя есть талисманы, пень! Что же ты сразу не сказал? — и протянул грязную ладошку. — А ну-ка, давай-ка их мне. Тебе они сейчас никак не помогут, о волшебник!
Мальчик откровенно ни во что не ставил собеседника. Иль вспылил:
— Талисманы! А не задать ли мне тебе хорошую трепку?! — гневно вращая глазами, навис над наглецом.
— Хорошо. Пусть они останутся у тебя, — быстро согласился мальчишка. — Но все равно ты должен держаться меня. Я чем могу помогу тебе здесь, а уж ты, имея хоть капельку благодарности, просто обязан прихватить меня, когда будешь возвращаться за стену. Ведь ты приготовил себе лазейку, не так ли?
Теперь Илю стали ясны намерения мальчика, не ведавшего, что существуют в мире такие болваны которые могут пойти в руины, не имея возможности вернуться назад, к благам цивилизации. Ему стало жутковато, но ведь он еще ничего не знал о руинах. А того о чем уже знаешь либо совсем перестаешь бояться, либо боишься еще больше. После долгого разговора со ставшим покладистым мальчуганом Илю стало по-настоящему страшно. Мальчишка, жуя невиданные им яства, запивая их невероятным колем, непрестанно говорил. И в течение всего рассказа он ел и ел.
Много веков назад красивый город постепенно стал приходить в упадок. С годами в нем оставалось все меньше людей. Пришло время, когда оставшиеся уже не могли поддерживать инфраструктуру города, да и не умели этого. Никто не работал, не лечил болезни, не учил детей, не охранял порядок. Одной страшной зимой в городе началась эпидемия раньше неизвестной болезни. Некому было с ней бороться. С приходом весны эпидемия закончилась, но у переболевших стали рождаться дети-недоумки.
Став взрослыми, детишки образовали уродливое подобие человеческого общества. В их среде выделились вожаки, помыкавшие остальными. Основным качеством такого вождя была неуемная жестокость, поддерживаемая изрядной физической силой. Голод толкнул идиотов на каннибализм. В итоге людоедство превратилось в основу жизни этого квазиобщества. Сожрав всех больных, слабых и старых среди своих, эти парни обратили взоры за пределы своего города. Небольшие группы бойцов регулярно выходили на охоту во внешний мир, а так как со временем людоедский народец плодился и естественный отбор в нем сдабривался немалой долей искусственности, то число таких групп росло, наряду с мощью и злобой их участников. С ростом объемов съеденной человеченки, стычки компаний ублюдков со служителями порядка перешли в настоящие боевые действия. Несчастный город, оплот людоедов, регулярно подвергался разрушительным атакам. Спасая свои жизни, гурманы укрылись в подземных коммуникациях, впитав с поколениями своеобразную культуру: подземную днем и надземную только ночью. Стена вокруг руин была устроена жителями цивилизованного мира для предупреждения возрождения каннибальски-охотничьих традиций.
История Допола — нового города, выросшего к востоку от развалин — знала темные времена. Именно тогда за стену на съедение отправили семьи людей оппозиционно настроенных к тогдашним мудрым правителям. Но обитатели подземелий по неизвестным причинам переродились и позабыли человеколюбивые наклонности своих предков. Более того, они всячески избегали новых поселенцев, благодаря чему их стали называть параллельными.
Трудности жизни в развалинах состояли из многих слагаемых. Самым главным из них был — дефицит воды. Живительные подземные колодцы находились в ведении параллельных, а единственная речушка пересохла после постройки стены. Вся вода из небольших городских водоемов очень быстро закончилась, а природное поступление ее не могло удовлетворить всех потребностей новой колонии. Пришлось урезать потребление воды, предназначив ее только для питья и приготовления простой пищи. Стирка и мытье строго регламентировались. Редкого гостя-дождя ждали как праздника. Закономерным итогом всего этого стала страшная болезнь, унесшая много жизней. Оставшиеся в живых разделили город на части, каждой семье досталась своя — так снижался риск заражения. Контакты между семьями все сокращались, пока не прекратились вовсе. Голод, холод, болезни — постоянные спутники обитателей верхней части руин.
