Иван Тяглов - Круги Магистра
Тимка вдруг сообразил, что уже с минуту стоит перед дверью в собственную квартиру. Он приподнялся на цыпочки, надавил звонок, его поставил повыше отец. "Чтоб меньше хулиганы жали", - объяснил он. Перед "глазком" мелькнул кто-то, заслонив свет.
- Заходи, гуляка, - Кашинцев, кисло улыбаясь, стоял на пороге. - Чего уроки не делал?
Тимка поглядел на него: "Ты что, не знаешь?"
- Слышал уже, - ответил на непроизнесенный вопрос Кашинцев. Почему-то обиженно и зло спросил: - Так что теперь? Всем помирать? Да заходи, чего на пороге встал...
- Жень, - сказал Тимка, сбрасывая сандалии. - Мы будем заново делать Город, там доски нужны, бревна, инструменты...
- Постой, - досадливо поджал губы Кашинцев. - Какой город? Вадим, что ли, вернулся?
- Нет, он письмо прислал. И еще, Жень, надо к Гранькиной хозяйке сходить, она ему без Вадима даже есть не дает, картошку только... - Тимка вдруг замолчал, наткнувшись на рассеянно-неприязненный взгляд. - Ты что, Женя?
- Ну, какой опять Город? Зачем? Разрешения нам не дадут. Снова скандалы, шум. Пошло оно к черту!.. Давай лучше в поход смотаемся. Подальше от всего. Граньку своего бери, других...
- Но это не просто Город! Это защита на Границе! - Холодное отчаяние стягивало губы.
- Да какая защита, какая граница? Один уже поверил! Задурил вам Вадим головы и смылся. Ну, проходи скорее, ужинать будем...
- Ничего, дядя Женя, вы не беспокойтесь, я сыт. - Тимка хотел сказать это холодно и гордо, но не получилось. Мир становился черным провалом, и он летел туда, падал, принимая в лицо жестокий налетающий ветер.
Меньше всего хотелось Тимке на следующее утро вылезать из постели. Мама заставила-таки выучить уроки, да и не сопротивлялся Тимка особо, просто сил на это не хватило. Сумрачно было на душе, но все же легче, чем вчера; пришла незнакомая жесткая решимость. Молча он съел завтрак, оделся под встревоженные взгляды родителей и, уклонившись от маминой попытки потрогать лоб, отправился в школу. Видимо, учителей смутил его вид, даже Серафима Юрьевна, обещавшая уже на второй день вытащить его к доске за пререкания, посверкала очками, вздохнула и объявила, что по ее мнению, ответ Тимофея Омельченко ни ему, ни классу пользы не принесет, а потому пусть Омельченко посидит и подумает о своем ужасном характере, наверняка явившемся причиной его нынешнего душевного расстройства. Она, похоже, могла еще многое сказать, но Тимка поднял голову и глянул в упор в бледные, защищенные очками глаза. Серафима вздрогнула и отвела взгляд. Как во сне просидел он математику и пение, не слушал ни обиженную Серафиму, ни долговязого Александбрисыча, даже обрадовался, когда тот развел на баяне какие-то бодрые завывания. Сигнал общего сбора был дан: темная черта у двери в столовую. Дюшку и Марчика предупредил сам.
Тимка пришел на место сбора последним. Трое устроились на автопокрышках, наполовину вкопанных в желтую песчаную полосу, Марчик болтался на турнике.
- Где Дюшка?
- Не придет он, - ответил Марчик. - Говорит, играйтесь, если хотите.
Тимка грустно оглядел ребят, уселся на покрышку. Так даже одну башню не осилить. Без инструмента, без дерева. Да из шестерых - трое малыши, оруженосцы. Значит, работать всего троим. Тимка отдал письмо Вадима Марчику, и тот прочитал его для малышей, внятно и разборчиво.
- Ты Шар и Стрелу видел? - задумчиво спросил Марчик, покачивая кудрявой черноволосой головой.
- Да.
- Правда - Магия?
- Правда... - Тимка поднял глаза. Чистое небо празднично сияло над головой, как бывает только осенью, прежде чем начнется пора ненастья. Они еще ничего не знали, и последнее, самое нужное доказательство Тимка никак не решался открыть, потому что стоило начать думать об этом, как страшный провал вновь раскрывался перед глазами и вчерашнее горькое отчаяние не давало дышать, спирало горло плотным колючим комком.
- Игра, - тихонько сказал Марчик.
Тогда Тимка, переглотнув, сипло сказал:
- Убили Алешку, вчера, пуля оттуда...
Марчик качнулся, темные глаза распахнулись широко и требовательно: "Ты пошутил, скажи, ведь это была просто глупая шутка?"
- Вчера вечером убили Алешку. Пуля была оттуда. Гранька ее узнал, повторил Тимка прямо и жестко.
- Как он мог узнать пулю?
- Гранька? Он же с Великих равнин, помнишь, что я рассказывал о Границе?
- С Кашинцевым говорил?
- Он от Города отказался.
- Тогда нам не построить даже башни... И неизвестно, сколько у нас времени. - Марчик поверил, сидел весь бледный, но говорил вроде спокойно, у его это как-то получалось.
Оруженосцы втихомолку ревели. Алешка такой уж был человек, больше всех возился с ними, его хватало на всю эту вечно хулиганящую, воюющую, поцарапанную команду. А как теперь?
- Тим, а Магия - она от размеров зависит? - спросил вдруг Марчик.
- От чего?
- Ну, длина, ширина...
- Нет вроде...
- У меня есть макет стены с росписью, я давно сделал, - смущенно сказал Марчик.
Тимка подскочил:
- Орден, слушай: в двенадцать часов всем, кто здесь, быть в Городе! Марчик, несешь макет, Шар и Стрела - у меня. Бегом!
--------------------------------------------------------------------------
----
Гранька стоял посреди бурого, ободранного и разровненного пустыря в громадном отпечатке бульдозерного трака. Совсем свежем. И задумчиво рассматривал высокий кирпичный сарай. Кирпич потемнел и слезился невесть откуда взявшейся влагой. Ржавые листы кровли кое-где топорщились и постанывали под ветром.
- Тим, вот почему Вадик сказал - строить здесь. Видишь? - На выщербленной красно-коричневой стене под балками кровли выступающие из кладки кирпичи образовали знак: квадрат в квадрате.
- Как на пуле, - прошептал Тимка.
- Потому и Город здесь построили... А развалины сегодня утром закатали, опять эти дуры приезжали, и тип какой-то на черной "Борзой", даже из машины не вылез.
- Попробуем? - Тимка поежился: ветерок свободно прохватывал через школьную форму.
- Нельзя без радуги, неизвестно, что вылезет, когда откроем пути. Если б здесь Вадик или Аль... Тимку знобило, то ли в самом деле от ветреной свежести, то ли прихватывала тревога.
- Думаешь, все соберутся?
- Надо, чтобы все. Нас и так мало, - отозвался Гранька. - Ушли же они из школы... К остановке сбегай, взгляни, как там.
- Ладно, только ты тут один...
- Да ничего со мной не сделается, - хмуро ответил Гранька.
Тимка бежал к шоссе, иногда оглядывался и видел, как одиноко сидит на сумке посреди пустыря мальчишка, как синеет озеро, отражая перечеркнутое реактивным следом небо. "А если его, как Алешку?.." Тимка загонял подлую мысль подальше, торопился. Страх за Граньку окатывал его непонятной тоскливой болью. "Не уходи от нас", - повторял он, как заклинание, которое должно спасти от всех несчастий любых миров, какие только есть во Вселенной.
