Юрий Тупицын - В дебрях Даль-Гея
— Что ж, — резюмировал Лобов, — довольно стройная система. Но в ней не хватает самого важного звена. Где «Ладога»? Как объяснить ее исчезновение?
— Вы слишком много от меня хотите, — пожал плечами Кронин. — Я нарисовал общую картину, а над деталями надо еще подумать.
— Это «Ладога» — то деталь? — сердито спросил Клим.
— Не надо быть идеалистом-семантиком, мой друг, и так придирчиво относиться к словам, — кротко ответил инженер.
— Да тут и думать-то не над чем!
Лобов посмотрел на штурмана с интересом, а тот продолжал:
— Итак, мезойское биопроизводство нуждается в защите не только от внутренних, но и внешних помех. У него должна быть действенная система охраны! И я уверен, что птеродактили, которые все время болтаются над нами, имеют к ней самое прямое отношение.
Кронин склонил голову набок и обернулся к Лобову:
— А что, это — мысль!
Лобов удовлетворенно кивнул.
— Это не мысль, — важно сказал Клим, — это железные непробиваемые факты. Я уверен, что появление тиранозавра возле атомной станции не было случайностью. Хищник генетически запрограммирован для защиты ее от постороннего вмешательства. Если бы я вовремя не подстрелил его, еще не известно, что бы из всего этого вышло. Я только ступил на дорогу, ведущую к атомной станции. А если допустить более глубокое вмешательство? Например, попытаться войти в здание. Даю голову на отсечение, что тогда будут пущены в ход более могучие силы.
— Какие? — спросил Лобов.
— Не берусь гадать какие, я же не мезоец. Это может быть все, что угодно, вплоть до ядерного оружия.
— Ядерного? — почему-то удивился Кронин.
— А почему бы и нет? Ядерная энергетика и ядерные бомбы всегда рядом. Ничего не поделаешь, единство противоположностей.
— Понимаю, — кивнул Кронин, — диалектика развития. Мне не понятно другое. Если экипаж «Ладоги» был недостаточно осторожен и сработала слепая защита, скажем, ядерного характера, то «Ладога» оказалась бы разрушенной. А она просто сменила место стоянки.
— Представьте, — сказал Лобов, — что, обнаружив нечто интересное, не теряя времени на связь с базой, ладожане взлетают, перебираясь к интересующему их объекту поближе, начинают обследование и случайно затрагивают святая святых мезойцев. А это заставляет сработать слепой защитный механизм.
— Пожалуйста, — сказал Клим инженеру, — тебя устраивает такое объяснение?
Кронин, не слушая его, проговорил в раздумье:
— Если так, то новая стоянка «Ладоги» должна быть где-то неподалеку. Иначе Штанге все-таки предупредил бы базу!
— Алексей, да ты просто гений!
— Будем считать гипотезу Алексея рабочей, — подытожил Лобов. — План наших действий будет такой: вопервых, мы организуем непрерывное наблюдение за городом, в особенности за атомной станцией и стройкой. Почти уверен, что нам удастся там за что-нибудь зацепиться. Во-вторых, надо организовать поиск «Ладоги» в районе, прилегающем к месту ее старой стоянки. И, в-третьих, надо соблюдать величайшую осторожность.
Закрыв совещание, Лобов подошел к инженеру:
— Алексей, а почему ты так удивился, когда Клим сказал о ядерном оружии?
Кронин усмехнулся, пряча глаза.
— А все-таки? — настаивал Лобов.
— Не то чтобы удивился. Просто подумал, что, помимо ядерного, люди изобрели в свое время великолепный набор и другого оружия. Нигде так не проявилась человеческая изобретательность, как при создании средств уничтожения.
— Ну и что?
— Да ничего. — Кронин помолчал и добавил: — По всему видно, что мезойская цивилизация сильно отличается от земной. А раз так, подумалось мне, то они могут применить для защиты не только знакомую нам ядерную энергию, но и такую штуку, о которой мы и понятия не имеем.
Глава 7
Лобов прочесывал местность севернее старой стоянки «Ладоги». Он вел глайдер гребенкой, на небольшой высоте, стараясь отыскать если не сам корабль, то хотя бы его следы. Неожиданно в пикофонах прозвучал громкий, встревоженный голос Кронина.
— Иван, как меня слышишь? Отвечай!
— Слышу хорошо, — ответил Лобов, не прекращая поиска, и уже потом, отметив необычную эмоциональность инженера, насторожился. Кронин молчал, однако Лобову почудилось, что тот облегченно вздохнул.
— Я слушаю, что у тебя? — спросил он после паузы.
— Иван, — начал Кронин, на секунду замолчал и с запинкой проговорил: — Клим пропал, Иван.
Клим патрулировал на униходе в районе атомного города. Лобов, все еще разглядывая пески с редкими пятнами серого кустарника, недоуменно переспросил:
— Пропал? Что ты имеешь в виду?
— С униходом нет связи, перестала работать телеметрия.
Телеметрическая аппаратура работала автоматически, фиксируя маршрут унихода. Если телеметрия перестала работать, то… Лобов даже не стал додумывать эту мысль до конца.
— Не может быть, — вслух сказал он, — проверь еще.
— Я уже десять раз проверял!
Не работает телеметрия! Лобов заложил глайдер в такой вираж, что одно крыло вертикально опустилось, а другое вздыбилось к небу. От перегрузки в глазах поплыл туман. Еще движение — и глайдер выровнялся на заданном курсе. Выжимая ходовую педаль и всем телом ощущая, как стремительно нарастает скорость, Лобов сказал сквозь зубы:
— Подготовь все данные. Буду через пять минут.
Лобов вошел в ходовую рубку, не снимая скафандра.
— Так и не отвечает, — сказал Кронин коротко, протягивая командиру копию телеметрограммы — карту с нанесенным на ней маршрутом полета унихода. Глаза их на мгновение встретились.
— Не падай духом, Алеша, — проговорил Лобов, принимая карту.
— Я не падаю, — в голосе Кронина звучали непривычные нотки раздражения и усталости, — но мне почему-то кажется, что, будь на месте Клима ты или я, такого бы не случилось.
— Твое дело — корабль, — холодно ответил Лобов, углубляясь в изучение маршрута. — Клим же — патрульный, а не мальчик под опекой.
Красная полоса со стрелками, показывающими направление полета, тянулась от стоянки «Торнадо» к атомному городу, спутывалась хитроумным клубком на поле барражирования и обрывалась кружком — знаком посадки.
Лобов положил на этот кружок палец и вопросительно посмотрел на инженера.
— Клим сообщил, что обнаружил какой-то подозрительный обломок и поэтому идет на посадку, — пояснил Кронин.
— Ты вызывал его?
— Да.
— Как часто?
— Как положено при подстраховке: через каждые три минуты. Клим ни разу не ответил.
