Николай Басов - Торговцы жизнью
Могилу копали часа два. За это время Ким, Ростик и Антон приводили лодку в порядок. То есть перебирали наиболее уязвимые узлы, чтобы перегнать ее в Боловск для настоящего ремонта. Раньше Рост и не подозревал, что эти лодки такие деликатные и хрупкие устройства, что они так легко ломаются, теряют регулировку, теряют саму способность подниматься в воздух и развивать сколько-нибудь приличную скорость.
Сам он, конечно, был не слишком умелым ремонтником, но ребятам, кажется, был все-таки полезен. Как-то, очередной раз не разобрав, что от него требуется, он предложил:
– Ким, может, я пойду могилу копать, а Сопелов тут поработает? От него будет больше проку.
– Нет, Рост, ты по другой статье, для тонкой работы. Так нас Серегин выдрессировал, и так останется, похоже, навечно. А за Сопелова не волнуйся, мы и без него справимся.
Они справились. Конечно, Ким ворчал, что согнутые штанги – совсем не то, что несогнутые, что котел, который так шарахнулся о землю, не очень-то уже и разовьет мощность и что из-за расколотого лобового стекла будет так холодно, что никаким тулупом не спасешься, но в целом машина была готова к переходу.
Во время работы разговаривали мало, хотя общие соображения время от времени проскакивали. Ким, когда они укрепили, как могли, заднюю площадку у котла, постоял на ней, обеспокоенно покрутил головой и потом сказал с большой долей уверенности:
– Все равно Винторука придется привязывать, иначе выпадет, дурья башка. Он, когда задумается, совершенно не в себе становится. А за котлом, похоже, только и делает, что размышляет.
Бакумур, у которого уши при упоминании его имени стали торчком, хотя до него было метров сто, постоял и снова стал копать. От Кима это не укрылось.
– Ишь ты, соглашается, волосатая душа, – добродушно пробурчал он уже потише. – Научился соглашаться… Или не соглашаться.
Антон, который за это время очень ловко выправил фермы передних лап и даже поставил какие-то регулировки с ограничителями поворотов, что делало полет безопасным, хотя, разумеется, более медленным, выпрямился, посмотрел на Кима, присел, тяжело дыша, на антигравитационный блин. Снял пропитанную путом фланелевую рубашку, посмотрел на лес, который начинался в паре сотен метров на западе.
– Тянули до последнего, на открытое пространство, чтоб нашли…
Дальше разговор потек о таких тонкостях управления, что Ростик и не пытался в него вникнуть. Потом настало время хоронить погибших.
Они постояли у могилки, без шапок, обдуваемые слабым ветерком с моря. А может, дуло от реки, потому что в горячем воздухе то и дело всплывал отчетливый запах камышей, а не только водорослей.
Положили ребят, уже завернутых в одеяла, которые нашлись на обеих лодках. Ростик хотел было спросить, зачем в полете одеяла, потом решил, что и так понятно – летали ребята далеко, а помимо прочего, это значило, что в полете приходилось и прикорнуть, чтобы сохранить хоть какую-то способность соображать и работать.
Могилу забросали дружно и быстро. Постояли вокруг, никто ничего не хотел говорить. Чтобы не получилось совсем молча, Антон вытащил пистолет – даже голый по пояс, запарившийся от работы, он не расставался с оружием – и выстрелил в воздух. Ким хотел было что-то сказать, но не стал.
Обкладывать могилу камнями оставили одного бакумура и пошли к лодкам. И тут вышел конфуз. Сопелов, который только разок взглянул на результат их ремонтных усилий, произнес с апломбом, преодолеть который – Ростик это сразу понял – ни у кого не хватит сил:
– Так не пойдет. Нужно обновлять ферму вот этой лапы, а не то она обломится на повороте, и тогда уж могилу рыть не придется – всех удар о землю кремирует… В лучше виде.
Рост посмотрел на левую заднюю ферму. Она ему тоже не нравилась, но вместе с Кимом и Антоном показалась не очень страшной… Антон все-таки попытался спорить:
– Управление нормальное, значит, тяги работают. Кроме того, я из-под нее песок отбросил и попрыгал, испытывая…
– Ты испытывал, – веско ответил неумолимый Сопелов, – вниз. А в полете она будет работать вверх. Смотри, в верхней части ее особенно… – Внезапно все увидели, что пара полос в верхней части покоробилась, как асфальтовая дорога после оползня. – Ого! И ты на этом собираешься лететь? Да тут даже не о маневрах речь, она просто при подъеме развалится.
– Слушай, Сопелов, – зарокотал Антон, – ты вообще не на этой тачке поедешь, ты вместе с Ростом будешь котел у Кима грести…
– Нет, – вдруг произнес Ким. Все посмотрели на него, даже, кажется, бакумур, который снова вытащил из-под шерсти на загривке свои длинные, подвижные уши. – Дело не в том, кто где полетит. Пока вот этот хмырь, – он нехотя кивнул в сторону Сопелова, – не даст «добро», мы и пытаться не станем.
– Понял? – не удержался техник, и это чуть не обесценило его мнение, словно он просто выдумывал трудности, выпендриваясь перед Антоном.
– А так было бы хорошо, – заметил Антон, – и лодку нашли, и с дварами не поссорились. А теперь!..
– Нет, – повторил Ким. Повернулся к Сопелову, спросил в упор: – Что тебе нужно?
– Я бы вывернул всю эту ферму из крепежных гнезд и поставил другую, от нелетающих лодок. Тогда…
– Это же возвращаться на аэродром нужно! – воскликнул Антон.
От могилы к ним приблизился бакумур. Он даже в ясный день шел так, словно подкрадывался ночью к добыче. Глаза у него сделались совершенно белые от полностью опущенных дневных пленочек, он казался каким-то фантастическим полуденным привидением. Кажется, в испанской мифологии есть такие, подумал Ростик.
– Придется возвращаться, – обреченно вздохнул Ким. – Рисковать не будем.
– Что же, все бросим и полетим назад? – спросил Ростик.
– Зачем же все бросать? Захватим их полетные карты, – с этими словами Ким ловко перегнулся через разбитое лобовое стекло и выдернул откуда-то пачку серой бумаги со странными закорючками, сделанными цветными карандашами. – Они ребятам уже не потребуются, а Дондик нам голову оторвет, если мы без них вернемся.
Ветерок стал налетать еще живее, еще решительнее. И в нем появилось обещание прохлады, значит, дело повернуло к вечеру. Ростик посмотрел на солнце, жаль, оно тут никогда не клонилось к горизонту, так было бы здорово…
Антон сел на песок под разбитую лодку, пристроившись в куцей тени. Ким тоже присел на приступку, на которой собирался разместить бакумура. Сопелов отошел на десяток шагов, потом вернулся и пристроился на корточки на самом солнцепеке. Даже бакумур, словно почувствовав, что делать тут больше нечего, подошел и привалился плечом к Киму.
Возникла тишина. Каждый думал о своем, и в то же время мысли всех кружились над чем-то общим. Ростик дважды открывал рот, собираясь спросить кое-что, но не решался. В одном он был уверен, Ким не просто так волынил.
