Джек Уильямсон - Возрождение земли
— Признание вы выслушали, — обратился Кейси к Дефорту. — Каков будет приговор?
4
Мир, в котором жил мой отец, погиб. И он чуть было не умер вместе с ним. Горечь утраты сопровождала отца до самого конца его физической жизни и ушла вместе с ним в память главного компьютера. Несмотря на то что злосчастный космический объект, погубивший Землю, направлялся силами извне, которые человеческий разум объять не в силах и подчинить своей воле не в состоянии, отец всегда находил повод обвинить в произошедшем себя.
Дневник предоставляет нашему взору лаконичную картину его бессмысленного самобичевания. Если бы отец давал Дефорту более ценные советы по ведению бизнеса, «Робо Мультисервис» могла бы заработать достаточно средств для финансирования строительства самоподдерживающейся колонии на Луне. Там могла бы выжить человеческая цивилизация, и тогда не было бы необходимости в использовании станции Тихо. В голографической рубке отец всегда с готовностью рассказывал о нашем предназначении, нашей миссии, но стоило лишь спросить его о событиях последнего дня, изображение тут же тускнело и начинало мерцать. Иногда и вовсе пропадало. Но если мы продолжали настаивать на том, чтобы отец вернулся, главный компьютер включал его снова.
— Вам предстоит узнать, каким чудесным был старый мир. — Несмотря на то что лицо его было сурово, отец расправлял плечи и выдавливал из себя улыбку, пытаясь взбодрить нас. — И не забудьте, ваша задача — дать Земле новый шанс. Будущее всего живого зависит от вас.
— Только от нас? — спросил однажды Арни, когда мы с ним, Дианой, Таней и Пепом стояли напротив экрана голографической рубки, ведь на Луне не нужны стулья. — От детей? И что, по-вашему, мы можем сделать?
— Повзрослеть. — Таня показала Арни язык. — Даже истуканы взрослеют.
— Вы не истуканы, — покачал головой отец, на лице его застыла сдержанная улыбка. — Ваше дело слишком велико для истуканов.
— Надеюсь, мы вырастем действительно способными что-то изменить. — Пеп посерьезнел. — Мне страшно глядеть на Землю. Я хочу знать, что с ней стряслось.
Образ отца на миг застыл. Возможно, компьютер подыскивал данные для управления изображением, но создавалось впечатление, что отец просто задумался.
— Тот последний день. — Он говорил медленно, почти шепотом, а затем вновь ожил. — Канун Рождества был счастливым днем. Моя замужняя сестра жила тогда в Лас-Крузес — это городок неподалеку от базы — с двумя мальчишками-близнецами пяти лет. Я купил им в подарок трехколесные велосипеды. Она готовила праздничный ужин: жареную индейку с гарниром, джемом и клюквенным соусом.
Его голос дрогнул и затих.
— Вы никогда не пробовали эту пищу — наши любимые рождественские блюда. И хотя я был в отъезде, в Калифорнии, выбивал финансирование для станции, мы договорились встретиться на праздниках. Отец и мать собирались приехать из Огайо. Никто и представить себе не мог…
Он замолчал, плотно сжал губы и встряхнул головой.
— Станция не была еще закончена. Она пребывала в состоянии полуготовности, обслуживали ее только роботы. Профессор By собиралась вылететь туда из Балтимора после Нового года, чтобы завезти очередную партию замороженных клеток для материнской лаборатории.
— Ее собственные? — спросила Таня. — Те, из которых я родилась?
— Клонировали тебя, — пробормотал Арни. — Клоны не рождаются.
— Зато истуканы рождаются, — обиделась Таня.
— Дети, ну же, — мягко побранил их отец, — вы действительно выросли из клеток, оставленных вашими родителями в криостате, и начали свою жизнь в материнской лаборатории, но клоны — не истуканы.
— Твоя мать — машина. — Арни указал на Таню пальцем.
— И твоя тоже, — парировала она.
— Чудесная машина, — подтвердил отец, — почти столь же удивительная, как женский организм.
— А почему нас нужно было клонировать? — спросил Арни. — Почему мы просто не родились?
— Жена Каля действительно хотела, чтобы станцию населяли живые люди, — объяснил отец, — но станция слишком мала, чтобы разместить самовоспроизводящуюся колонию. Дефорт рассчитывал, что станция будет существовать автономно на протяжении тысячелетий. Или, если потребуется, миллионы лет. Робо и главный компьютер могут ждать здесь вечно. Как и замороженные клетки, готовые в любой момент к клонированию сколько угодно раз.
— А теперь, — угрюмо бросил Арни, — что за надобность нас клонировать, коль Земля мертва?
— Может, не совсем мертва, — нахмурился отец, посасывая трубку, будто в ней и впрямь был табак. — Настало время предпринять разведывательную экспедицию. Нужно слетать и выяснить, что там и как. Вы произведете тесты и возьмете пробы морской воды на наличие в ней микроорганизмов, проверите состав воздуха, чтобы выяснить, можно ли им дышать. Тогда мы попробуем рассчитать, на что надеяться следующему поколению, когда настанет его черед действовать.
Изображение померкло, готовое вот-вот исчезнуть.
— Подожди! — воскликнула Таня. — Мне очень больно видеть тебя таким печальным. Я понимаю, что, когда упал астероид, было и впрямь тяжело. Но неужели ты совсем не рад, что спасся?
— Я бы не сказал. — Отец на мгновение замер, как если бы компьютер подвис. — Особенно когда вспоминаю обо всем, чего мы лишились. Семьи, друзья, дома. Все то, что мы знали, любили, чем жили. Все… — Лицо его исказилось от боли, но все же отец заставил себя улыбнуться. — Все потеряли, кроме надежды. Надежды на вас и на то, что вы сделаете.
Изображение замерло и оставалось в таком состоянии, пока Пеп не окликнул его:
— Ну же, расскажи нам все о столкновении.
— Хотите знать, как все случилось? — Отец вздохнул и покачал головой, пряча трубку в карман пиджака. — Те, кто видел все своими глазами, теперь уже мертвы. Никто не может сказать, как это было для них. Я просто расскажу, что видел сам. Нам не повезло с предупреждением. Огромная глыба — астероид или комета, тогда никто не размышлял, как это назвать, — находилась в двух днях полета до Земли, когда ее засекли Робо. Они сделали все, что было заложено в их программу: подтвердили обнаружение, вычислили траекторию полета и рассчитали время столкновения, но до этого им сообщили, что база на Земле закрывается на рождественские каникулы. Так мы целый день оставались в неведении до того, как они все же попытались связаться с Землей. Тринадцать часов. — Уголки его рта опустились над пучком его рыжей с проседью бороды. — Все, что у нас оставалось. Тринадцать часов на то, чтобы собрать всех членов команды, на погрузку и заправку. На то, чтобы взлететь живыми. Сначала Дефорт боялся распространять это известие. Боялся, что паника сведет наши и без того малые шансы на спасение на нет. А его жена. — Отец остановился и покачал головой, затягиваясь из погасшей трубки. — Ее звали Мая Риокан. Морской биолог по профессии, она работала в то время где-то в Индийском океане, неподалеку от того места, куда упал астероид. Они бурили морское дно в поисках ископаемых, которые рассказали бы о столкновениях и глобальных катастрофах прошлого. Эта пара даже свой медовый месяц провела на исследовательском судне. Дефорт хотел позвонить ей, но не нашелся, что сказать. Мая была слишком далеко, чтобы забрать ее. Можете себе представить, что он пережил.
