Михаил Лапиков - Чепай
— Чего там, — спросила Ваша Покорная, чтобы не дать Романенко вспомнить о ненужных расспросах, — снаружи?
Тот, впрочем, и сам уже благополучно про них забыл. Откуда-то из глубины коридора уже полминуты надрывался противным дребезгом рингтон под старинный проводной телефон.
— Радиотелеграф! — вспомнил, наконец, Романенко и торопливо скрылся в коридоре.
— Мне кто-нибудь объяснит, что вообще происходит? — вопрос глупый, но что поделать, надо же с чего-то начинать.
— Перегрев, — незамедлительно сказала Ксения. — Обезвоживание. Незначительные повреждения мышц.
— Не урок отвечаешь, — судя по реакции малявки, стрела попала в цель. — Человеческими словами объясни!
— Двигаться можем, но лучше бы медленно и недолго, — Ксения сноровисто убирала медицинские принадлежности обратно в пузатую кожаную сумку. — И то, лишь если ты в ближайшие десять минут сможешь встать и работать.
— Давай, ты это у меня через полчаса ещё разок спросишь? — мысль о вертикальном положении вызывала исключительно желание полежать ещё минут пятнадцать… а лучше бы часиков шесть. — Они как раз поезд уберут.
— Арон Моисеевич, — растерянно сказала Ксения. — Она это серьёзно?
— Боюсь, Женя права, — тот проявил на удивление здравую реакцию, — убрать вагоны быстро не выйдет, а мы помочь не сможем — только машину зря угробим.
— Но… — Ксения растерянно комкала бинт в руках. — А если нас бомбить начнут?
— Начнут бомбить, — удержаться от подколки не вышло, — разбудишь.
* * *С отдыхом, разумеется, не сложилось. В сторону города бесконечной колонной загрохотала какая-то боевая техника. Шум не заглушала даже тугая плоть колосса под многослойным бронепанцирем. Когда же в другую сторону из города потянулись беженцы, любой порядок исчез окончательно.
Ксения, Арон Моисеевич и Романенко занимались какой-то лишь им самим понятной бурной деятельностью в пультовых. Неинформативные обрывки фраз сплетались в назойливый шум. Пронзительная трель очередного звонка вполне заменила Вашей Покорной будильник.
— Дайте спокойно подохнуть уже, — малодушную фразу, к счастью, мог услышать разве что потолок. Что-то подсказывало, что разлёживаться больше не дадут.
Так и вышло.
Шаги Романенко вполне получилось расслышать даже через гермозаслонку.
— Как вы? — имитировать заботу получалось у военного не особо, но спасибо и на добром слове.
— Плохо, — неприятная частая дрожь заставляла вспомнить разом все байки Хомяка про отходняк. К сожалению, о присоветованном им же универсальном рецепте лечения оставалось только мечтать. Равно как и о том, что удастся просто отсидеться в сторонке. А потому…
— Но машину вести смогу, — окончание фразы заставило Романенко молча проглотить какие-то невысказанные слова. Не захлестни его новый приступ спазматического кашля, это могло бы выглядеть забавно.
Да он же рёбра сломал! — накатило запоздалое понимание.
— Сопровождаем поезда, — Романенко, наконец, прокашлялся, — на станции набираем в схроне воду, обедаем и отдыхаем. Нас встретит четвёртая рота обеспечения спецтехники двести восьмого бронеходного. Нужно только дойти.
— Хорошо, — вставать жутко не хотелось. — Я всё сделаю.
В этот раз подключение шло куда медленнее и тяжелее. Исполинская махина тоже устала — и вовсе не стеснялась это продемонстрировать.
— Синхронизация восемьдесят четыре процента, — недовольно прокомментировала Ксения.
— Я вообще эту вашу самоходную баню второй раз в жизни куда-то веду, — раздражение, наконец, отыскало выход. — Отвалите уже от трупа!
— У нас было пятьдесят семь, — зачем-то сказал Арон Моисеевич. — Женя, вы постарайтесь, очень вас прошу.
— Оно и видно, — первые шаги дались нелегко, заметно труднее, чем в прошлый раз, — понабрали в армию по объявлениям…
— Да что ты понимаешь! — Ксения незамедлительно обиделась. — Мы "Чапаева" с хранения вывели! Только втроём!
— Завхоз, школьница, и? — небольшая пауза оказалась вполне достаточной, чтобы Арон Моисеевич ответил.
— Учитель физики, — сказал он. Договорить ему, как всегда, не дали. Педовка так и рвалась ещё немного поучить Вашу Покорную жизни.
— Фёдор Дмитриевич воен-инженер! — торопливо выпалила она.
— Ну, какой он воен, мы уже видели, — явный идиотизм названия армейской должности завхоза Романенко попросту выбивал из колеи. — Надеюсь, как инженер он лучше.
Ксения пыталась что-то добавить, но сухой щелчок оборвал её гневную тираду. Воен Романенко решил доказать, что как инженер он куда лучше, и попросту отключил ей связь.
— Вдоль насыпи, левая сторона, — приказал он. — Держать скорость поезда.
Мышцы тянуло как после тяжёлой репетиции. Судя по жёлтым предупреждающим огням на контуре машины, термен-камера ещё и передавала состояние боевого колосса напрямик, в доступные человеческому пониманию ощущения. Думать о том, что весь букет этих незабываемых впечатлений запросто мог оказаться моим собственным, попросту не хотелось.
Поезд на вспаханной насыпи за последние сорок минут слегка укоротился. Гусеницы армейских тягачей превратили её в грязное месиво, но свою работу смешные кургузые трактора сделали на совесть. Вбитый до половины обода в землю щит и кувалду, разумеется, даже не тронули, но разбитые вагоны теперь валялись по сторонам от состава. По целым вагонам поместились далеко не все пассажиры — и лишенцы на крышах теперь держались за чемоданы и узлы мёртвой хваткой.
Их панику можно понять — головной поезд, как оказалось, давно сбежал. Корпоративной солидарностью у железнодорожников даже не пахло. Своих товарищей они попросту бросили.
Зато в городе за рекой кипела бурная деятельность. Танки с тремя башнями, похожие на бронированные игрушечные трамваи, неторопливо ползли через тесные улочки вслед за совсем уж милипусенькими пехотинцами с длиннющими винтовками за спинами. Артиллерия торопливо окапывалась в лесочке у железной дороги с нашей стороны моста.
— Подобрать оружие! — командный окрик Романенко заставил позабыть о красивых видах и поторопиться. — Догнать поезд! Держаться левой стороны!
— Почему левой? — выковырять щит из мягкого грунта оказалось нелегко, так что времени для глупых вопросов отыскалось в избытке.
— Сто. Восемьдесят. Миллиметров, — отчеканил Романенко каждое слово.
Память о взлетевшем на воздух каменном доме услужливо напомнила, как эти миллиметры выглядят поближе, и весь остаток пути до следующей железнодорожной станции Ваша Покорная двигалась оч-чень аккуратно.
