Анатолий Ромов - Голубой Ксилл
— Павел Петрович.
— Да, Влад?
— Я поспать хочу.
— Влад, о чем разговор. Поспи, мог бы мне и не сообщать.
Сейчас Щербаков зафиксировал мой пеленг и теперь вызовет меня при малейшем подозрении. Если же вдруг не отвечу, он будет знать, где я находился в последний момент. Я стал сгребать в кучу сухие водоросли; сбив их у скалы, буквально повалился на этот самодельный матрас и заснул.
Я не почувствовал, сколько спал. Открыл глаза: темно. Слышится плеск, ощутил укол стеблей, шорох подстилки. Скосил глаза:, проход в скалах освещен звездами, волнение моря стихло. Один из камней показался мне человеческим телом, лежащим у воды. Я встал, подошел к нему, присел. На песке лежала девушка, под головой у нее мешок с одеждой.
Мне показалось, что ничего более прекрасного я не видел. Попытался понять, в чем же секрет ее красоты. Лоб гладкий и прямой, нос чуть вздернутый, верхняя губа слегка выдается, над нижней.
По виду ей нет и двадцати. Значит родилась здесь?
Мне казалось, на нее можно смотреть бесконечно. Но я пересилил себя встал отошел в глубину пляжа, поднял камешек и бросил в еђ сторону. Девушка тут же проснулась:
— Кто здесь?
— Одевайтесь, я не смотрю.
Наконец по скрипу песка и гравия почувствовал, что девушка идет ко мне. Звук застыл совсем близко. Я услышал:
— Ты кто?
Голос был высоким, приятным по тембру. Обернулся: она смотрит на меня без всякого испуга, пожалуй, даже с вызовом. Да, теперь ее широко расставленные светлые глаза выражают сердитый вызов и ничего больше. Одета просто: майка, спортивные брюки, тапочки. Красива, ничего не скажешь. Я пожал плечами:
— А ты кто?
Девушка стала обходить меня, пристально вглядываясь. Поправила волосы, остановилась.
— На людей Сигэцу ты непохож…
Я понятия не имел, кто они такие, люди Сигэцу. Поколебавшись, выбрал, на мой взгляд, единственно правильный вопрос:
— Почему я должен быть похож на них?
Она вгляделась и усмехнулась.
— Странный ты какой-то.
Интересно, кто такие «люди Сигэцу»? Она говорит без малейшего акцента, будто всю жизнь прожила в Сообществе.
— Почему это я странный?
— Говоришь как-то не так.
— Как — не так?
Она тронула подбородком плечо, посмотрела боком:
— Во всяком случае, у нас никто так не говорит.
— Где это у вас?
— На Иммете, где же еще? Как тебя зовут?
— Бедар — Я решил подстраховаться — Бедар Мерано. А тебя?
— Меня — Уна. Значит, это правда?
— Что — правда?
— Что сюда прилетел ракетолет?
Она меня поймала. Вот так, не раскисай. Дело даже не в том, что любой мой ответ сейчас выдаст правду. Откуда она знает о ракетолете?
— Ты сама-то откуда? Здешняя? Она с любопытством смотрела на меня.
— Здешняя.
— В смысле — родилась здесь?
— Родилась здесь.
— Живешь одна?
Уна прищурилась так, будто увидела на мне ползущее насекомое и сейчас внимательно следила за его движением.
— Почему одна? С отцом.
— Кто твой отец?
— Моон.
— Что такое — Моон? Моон — профессия или имя? Я вдруг понял, она всерьез мне нравится. Не только потому, что красивая.
Мне нравится, как она держится. Уна засмеялась — так смеются над маленьким ребенком. Слушай, ты что, никогда не слышал о Филиппе Мооне? Когда-то давно я читал о некоем Филиппе Мооне. Может быть, это тот самый? Я попытался вспомнить. Кажется, он разрабатывал теорию взаимодействий. Парадоксов там хватало. Впрочем, и категоричности. Труд не новый — сейчас на эту тему написаны другие работы. Потом есть еще один Моон, специалист по плазме. Но вряд ли это тот.
— Теория взаимодействий? Я не ошибся?
— В том числе и теория взаимодействий. Отец давно покончил с этим. Теория взаимодействий юношеский труд. Ты прилетел одни?
Не дождавшись ответа, она подошла к тропке, ведущей на верх. Несколько камней, уходящих ступенями по руслу ручья, терялись в зарослях, образующих естественный тоннель. Сказала:
— Тебе здесь будет трудно.
— Почему?
— Ты беззащитен.
— Почему ты говоришь загадками?
— А знаешь… Я хотела бы тебя еще увидеть. Будь внимателен. Держи наготове оружие. И она исчезла в темноте.
Я попытался услышать звук ее шагов — нет, все тихо. Только журчит ручей да изредка волна скребется о песок. Надо прийти и себя. Лучше всего сразу же вызвать ракетоплан. Щербаков тут же отозвался:
— Влад, я все слышал. Мне кажется, Уна говорит правду, Во время вашего разговора я включил анализатор. Побочные синусоиды чисты. Она не обманывает.
От этих слов стало легче, внутри расплылось тепло. Тут же я насторожился:
— Но если так, возникают вопросы. Кто такие «люди Сигэцу»? Почему я на них непохож? Наконец, почему я беззащитен?
— Именно это меня и беспокоит. Думаю, теперь нам надо связываться чаще.
— Павел Петрович… Что насчет Филиппа Моона?
— Насчет Филиппа Моона… Я с самого начала знал, что Моон на Иммете. Правда, не предполагал, что у него здесь может вырасти дочь…
— Это действительно серьезный ученый?
— В свое время его имя имело вес.
— Тогда Уна нам может помочь.
— Но ведь есть еще и резидент. Помни об осторожности, сразу же свяжись с Ианом.
— А девушка?
— Что — девушка? Если ты насчет ее помощи нам, волноваться не стоит. Она нашла нас один раз, найдет и другой.
— Понял. До связи.
— Я переключил волну, услышал отзыв Иана:
— Влад… Привет. Знаешь, со мной что-то случилось. Сонливость. Твой вызов меня разбудил. Ты далеко?
Я посмотрел на карту.
— В третьем квадрате, в бухточке на побережье, вошел в контакт с местным населением.
— Эта формула показалась мне точной.
— Любопытно.
— Состоялся разговор, шеф корректировал анализатором. Много неясностей. Будь осторожен. Здесь, на Иммете, есть некие «люди Сигэцу».
— Люди Сигэцу? Кто это?
— Не знаем. Шеф попросил, чтобы мы чаще выходили на связь.
— Я встану с рассветом. Часов в семь устроит?
— Отлично, в семь. До связи.
— До связи.
Индикатор погас, я прислушался. Никаких посторонних звуков не добавилось. Тот же ручей, тот же шорох волны о песок. Интересно, куда ушла Уна? Вполне может быть, она живет где-то поблизости. Вскарабкавшись наверх, я пошел по скалистому карнизу.
Поодаль низко, над самой водой, пролетело несколько сине-коричневых птиц. Искупаться? Конечно, резидент может следить за мной, но, купаясь, я буду настороже. Если он воспользуется амфибией, то не успеет мгновенно преодолеть полосу песка. Я замечу и выплыву к оставленной одежде. Лишь бы успеть к датчику.
