Тээт Каллас - Звенит, поет
На обратном пути я заметил, что неподалеку от сломанной ели, рядом с нашими следами, кое-где примята трава. Это были следы человека, точнее, мужчины чуть ниже среднего роста. Немного погодя послышалось рычание заводимого мотоцикла, а потом его тарахтение. Я нахмурился.
— Марге, тут поблизости есть проезжая дорога?
— Нет. Только ведущая к вырубке заросшая колея, там вывозили лес, — уверенно ответила Марге.
— Пойдем-ка туда.
Марге посмотрела на меня с удивлением.
5
Пройдя метров пятьдесят по заброшенной лесной дороге, я обнаружил явные следы. Словно кто-то валялся по мокрой траве. Значит, здесь стоял мотоцикл и здесь он разворачивался. Да, метрах в двух отсюда начиналась узкая извилистая борозда. Я не слишком разбираюсь в мотоциклах, но по шмелиному гудению и узкому следу можно было предположить, что это небольшая машина, например «Ковровец» на сто семьдесят пять кубов. Я был почти уверен, что и вчерашний мотоцикл возле Дома культуры в Поркуни, и этот здесь был один и тот же. Не сомневался я и в том, что меня преследовали или выслеживали. Очевидно, круглолицый тип, кто же еще.
— Марге, — спросил я осторожно, — не слышала ли ты только что… ну, к примеру, какой-нибудь мотоцикл?
— Нет, — уверенно ответила Марге, — не слышала.
Впрочем, это еще ничего не означало. Я наклонился и подобрал в траве недокуренную сигарету. «Эстония» — прочел я возле фильтра. Мне неожиданно повезло, как и полагается в детективных романах, где преступник оставляет на месте происшествия какое-нибудь недоиспользованное табачное изделие. Я знал, что «Эстония» — новая марка таллинской табачной фабрики «Леэк», ее курили еще немногие.
Я уже собирался сунуть вещественное доказательство в карман, но тут меня осенила одна идейка. Я решил кое-что проверить. Преодолев брезгливость, я взял в рот чужой окурок и принялся деловито шарить по карманам. Марге продолжала идти вперед, пока не заметила, что я остановился. Она обернулась.
— До чего же я испугалась, — призналась она, прижав руку к сердцу. — Ох!.. Что это вы делаете?
— Да вот, собрался покурить, а спичек нету, — сообщил я.
Марге прыснула.
— Да у вас же и сигарет нет!
— У меня защемило под ложечкой. «Так-так-так», — подумал я.
— Ну да, — шутливо кивнул я. — А это что, по-твоему? — И я со свистом стал попыхивать мокрым окурком.
— Ах, прошу прощения, — отозвалась Марге тоном благовоспитанной девочки. — Я не заметила. До чего же вам, наверное, курить охота, если такой маленький бычок пошел в дело!.. Слова «курить охота» прозвучали в устах девушки подчеркнуто. Мол, знаем мы ваши мужские слабости! Это было трогательно. Но то, что Марге все же увидела окурок, осложняло дело. Соблюдая правила, я вообще ее курю во время игры. Почему-то мне казалось, что так же поступает каждый, кто, быть может… С другой стороны, если бы этот окурок был атрибутом игры, Марге, вероятно, не могла бы его увидеть. Третьим же, совершенно бесспорным и совершенно непонятным был тот факт, что некий круглолицый тип безошибочно сумел найти меня в таком месте, о котором не знал ни один человек» Мелькнула еще какая-то мысль, какое-то предположение в связи с курением и с этим… круглолицым, но я ее тут же забыл… Не нравилась мне эта история, совсем не нравилась.
Никто и никогда во время моих действий не может причинить мне вред или воспрепятствовать, равно как и я не могу своими действиями нанести людям ни малейшего ущерба, даже если у меня возникнет подобное намерение. А в том случае, если у меня вдруг появится такая мысль и я попытаюсь ее осуществить, я лишусь своих возможностей и навеки позабуду все, что знал… — мысленно повторил я. Моя совесть была чиста. Я несколько успокоился.
Догнав Марге, я сказал:
— Твои слова убедили меня. Я сейчас же начинаю вырабатывать характер» Я не буду докуривать этот бычок. Смотри!
Я вынул изо рта мерзкий окурок, положил его на ладонь и щелкнул пальцами. Окурок превратился в радужный комочек и тут же взлетел сверкающей ракетой в туман — вжик!
Марге захлопала в ладоши.
— Вот здорово! — И потом: — Ай! — Она уставилась на свою ладонь. На ней лежала коробка спичек с яркой этикеткой.
— Подари ее мне, — сказал я весело, — чтобы не пришлось выбрасывать следующую сигарету.
— Ай, — повторила Марге и протянула мне спички. Она еще не привыкла.
Я прыгнул в лодку, вытолкнул ее из камышей, помог Марте влезть и двумя сильными гребками вывел лодку на открытую воду.
Мне было немного не по себе. Следовало еще кое-что проделать по ритуалу.
— Марге, я посвящаю тебя, — быстро произнес я положенную формулу.
— Марге смотрела на воду. Строгое выражение появилось вдруг на ее лице. «Ну-ну», — подумал, я благожелательно.
— Долгих лет, доброго здоровья и много солнца всем, кто смеет верить в невозможное, даже в сказку, — произнесла она второй раз за эти сутки. Но как это было сказано — каким тоном! Лицо Марге смягчилось, взгляд снова стал добрым, доверчивым и немного усталым. Она спросила:
— Все?
— Почти, — ответил я. — Разве что… Ну что тебе еще сказать? Желаю успеха. Давно мне не представлялось случая исполнить у приятную обязанность. Так что я рад вдвойне. Что же еще… Ага, знаешь, Марге, в этом деле, даже при словах, не стоит уж очень строго… ну… соблюдать ритуал, потому что…
— А вы сами? — невинно заметила Марге. Кажется, я покраснел.
— Но вы же мастер, — сказала вдруг Марге.
— Да нет. Посиди, пожалуйста, минутку спокойно и выслушай, что тебе следует знать. Скоро мы выберемся на берег, тогда наш разговор будет окончен.
Лодка мерно двигалась по направлению к лагерю. Где-то за песчаной косой глухо тарахтела моторка.
— Если ты ждешь от меня объяснений, то должен тебя разочаровать. Все это не имеет никакого разумного, тем более научного толкования. Ты упорно утверждаешь, будто я какой-то мастер… даже, кажется, судя по твоему тону, с большой буквы. Нет, Марге, нет. Насколько мне известно, иногда Мастерами называют себя… ну, всякие знатоки магии. Но я об этом предмете знаю очень мало, он не соответствует моей нервной организации и кругу интересов. И вообще: игра — с большой или с маленькой буквы, как хочешь, — ко всяким таким штукам, как спиритизм, оккультизм и прочая мистика, не имеет никакого отношения. Так-так-так… Может, ты обратила внимание, что я произношу это слово — игра — весело и свободно. Тем самым я хочу обратить твое внимание, милая девушка, на то обстоятельство, что игра и в самом деле — только игра. Это не надо забывать… Тебе скучно, юное существо с серьезным личиком?
